Джаферд Кин - Билоны

Всем им, за исключением одного — тринадцатого — предстояло стать первыми и истинными живыми апостольскими свидетелями животворящего слова и дела Спасителя на Земле. Им предстояло пройти через страдание созерцания смерти и счастье Воскресения Спасителя, самоуничижения себя от осознания, совершенного ими предательства Учителя. Они с честью перенесли мученические страдания при искуплении своего последнего греха — бегства от Спасителя. Им удалось вознести его перед людьми в качестве единого с САМИМ, принявшего на себя грехи человеческие — СЫНА БОГА. Они навсегда останутся в памяти всех поколений людей. Впоследствии, ЕГО ВОЛЯ возведет их в непререкаемый ориентир готовности человека к искреннему раскаянию перед Создателем.

Однако все они навсегда уйдут из мира людей от рук и злобы самих же людей.

Одному — тринадцатому — выпала совершенно иная судьба. Ни славы, ни почитания, ни базилик и соборов в его честь САМ ему не предназначил. Последнему, а на самом деле лучшему из лучших, ОН дал то, чего не давал ни разу ни одному из людей. С появлением на Земле Спасителя ему было позволено жить, умирать и вновь рождаться столько раз, сколько понадобится землянам для обретения надежды на прощение. Тринадцатому предстояло пройти вместе с ними по дороге искупления грехов к дому Создателя, помогая их разуму отторгать от души зло и одерживать победу над пороками. Когда-то, в прошлой жизни, он этот путь уже проходил и почти, почти… — не хватило только одной ступни, одного вздоха покаяния — взошел на ту ступень, с которой можно было коснуться десницы ЕГО прощения. И вот теперь, после ухода в пантеон памяти Вечности всех двенадцати, он должен будет не только первым взойти на эту ступень, а каждой очередной своей жизнью, в принципе такой же, как и у всех людей, оставлять в человечестве споры, клетки побеждающего добра. Он станет контролером и очевидцем, как из них будет произрастать всеохватывающий человечество дух веры в то, что единственный путь к прощению Бога — постоянное сотворение добра на Земле. Ему предстоит отсечь от жизни людей ложное добро, научить их, что презрение, идущее от добра, может зарождать добро во зле. Эту мысль в его голову вложит лично Создатель. Уж если ОН позволил Дьяволу шесть миллиардов лет развращать злом, дарованное САМИМ человеку добро, то почему бы и добру не проделать то же самое со злом в решающий, может быть последний, шанс человечества.

С таким предназначением тринадцатый появится на Земле вместе со Спасителем, останется на ней до наших дней и первым из людей, заслужив прощение Создателя, получит вечное существование уже не на Земле, а во Вселенной.

Об этих, спасенных САМИМ людях, во Вселенной никто не знал. Создатель превратил их в символы людей, которые были укрыты в памяти ЕГО Разума, недостижимого для чьего-либо проникновения. В тот момент времени и в том месте, которое ОН выбрал для появления на Земле СЫНА БОЖЬЕГО, все тринадцать были материализованы из ЕГО разума и тайно отправлены на Землю.

Все это прошло мимо Дьявола. Он опоздал, остался без понимания случившегося. Сила его предыдущих ходов была полностью нейтрализована, проведенной САМИМ комбинацией. Инициатива ускользала от него, переходя к посланцам Создателя на Земле. От отчаяния Дьяволу оставалось только одно — залить человеческой кровью Землю руками самих же людей. Это была крайность. Но лишь она давала ему реальную возможность окончательного отвращения человека от Бога. И начать он будет вынужден с того, что не прощается — с убийства Спасителя и его двенадцати апостолов.

СОБЫТИЕ надвигалось на Землю с той степенью неотвратимости, которая присуща только воле САМОГО. ОН был не просто его автором. Впервые ЕГО суть, воплощенная в сыне Божьем, должна была появиться на Земле. Впервые люди — эти сотворенные ИМ для веры в добро, но развращенные злом Дьявола существа, могли при жизни соприкоснуться с могуществом Вселенского Разума, обратив себя к истине, воплощенной в заветах Спасителя. Ему — человеку — открывали путь, идя по которому он получал возможность преодолеть в себе то, что не позволяло доселе надеяться на всепрощение Бога.

Все замерло на Земле. В те несколько дней, которые оставались до наступления СОБЫТИЯ, здесь прекратились войны. Ни одна из трех сфер стихии не проявляла ни малейших признаков очередного разрушительного набега на места, облагороженные потугами человеческого труда. В голубизне дневного неба появилась, до этого никем не виданная, прозрачность. Она, как теплая и нежная тога, обволакивала человека от самых пят и заставляла его, помимо воли, постоянно обращать свой взор туда, наверх. Там, над границей перехода привычного для людского глаза неба в бесконечность Вселенной, ярко, сочностью непередаваемых человеческим языком красок, сияла медленно вращающаяся необозримая полусфера. От нее на Землю исходила непознаваемая, а потому устрашающая людской разум сила, облачившая в эти дни человечество в абсолютное смирение. К ней, одновременно на всем земном пространстве, поворачивалось сознание людей. Не для того, чтобы его переделать под САМОГО, навсегда превратив человека в бессознательное существо, разум которого функционирует только по указаниям сверху. Нет! Это был всего лишь намек, оповещение о том, что СОБЫТИЕ наступает и неумолимо наступит. Ожидание непредставляемого, как плащаница, спеленало разум человечества. На оставшиеся по Вселенским меркам мгновения до рождения Спасителя оно подавило волю людей, парализовало малейшие колебания их мысли, страхом неведанного зашорило восприятие ими добра и зла как способов существования человеческого разума. Никто не понимал, что через мгновенье здесь все изменится. Земля станет другой, потому что на ней предстоит жить совершенно другим людям. Другим по отношению к самим себе, к им подобным, к пониманию своего места и предназначения в реальном мире.

Все, что происходило в последние дни старой эры человечества, стало неожиданным и для Дьявола. Хотя он и сделал верные заключения о возможных вариантах вмешательства САМОГО в жизнь человечества, реальность, впервые совершающегося на Земле, вызвала у него осознанный страх за свой разум. Этот страх исходил от Вселенской силы, уже завладевшей сознанием людей и земной стихией. Она властно притягивала к себе разум Дьявола, вдавливая в него, разъедающий волю, страх.

Этот страх заставил работать разум Дьявола с напряжением, которое сравнимо по своему накалу только с периодом принятия им окончательного решения о полном разрыве с Создателем. Тогда он тоже испытывал страх, но это было совершенно иное чувство: разум не был подавлен безнадежностью совершаемого поступка, желание обезопасить себя оказалось превзойденным волей к достижению поставленной цели — восстать, победить, освободиться от канонов и духовной власти Всевышнего. Тот страх был особый. Он пьянил, звал на борьбу, поднимал все возможности его разума на противостояние тому, кто владел его судьбой. Этот страх не подавлял Дьявола как личность. Наоборот, он толкал его на бескомпромиссную борьбу, в которой было только два варианта исхода: либо полное исчезновение, либо абсолютная от Бога независимость. Иного преодоление этого страха не предполагало!