Паоло Бачигалупи - Разрушитель кораблей

— Она может продать почку, — сказала Девочка-Луна. — Или пару пинт крови Сборщикам. Они всегда готовы купить.

— Точно. У нее такие красивые глаза, — сказал Жемчужный. — Сборщики и их возьмут, сразу же.

Пима пожала плечами:

— Сборщики могут нарезать ее на куски, как свиную тушу, но рано или поздно лишних частей не останется. Что тогда?

— Культ Жизни, — предположил Гвоздарь. — Купят у нее яйцеклетки.

— Только этого не хватало, — скривившись, сказала Девочка-Луна. — Толпа полулюдей, и каждый похож на Ленивку.

— Для нее собачья ДНК — шаг вперед, — сказал Жемчужный. — По крайней мере, собаки не предают.

Они мрачно рассмеялись. Начали шутить, рассуждая, какие животные улучшили бы генетику Ленивки. Петухи рано просыпаются, лангусты — хорошая еда, змеи идеальны для работы в тоннелях, вот только рук у них нет, хотя это плюс, они не могут ножом в спину ударить. Любое животное в их рассуждениях выглядело лучше, чем то создание, которое предало их. Ломать корабли, не доверяя товарищу по команде, — слишком опасное занятие.

— Ленивка уже в тупике, — сказала наконец Пима, — но все мы столкнемся с такой же проблемой. Может, не в этом году, так в следующем.

Она пожала плечами.

— Мама старается хорошо кормить меня, чтобы я смогла побороться за место в команде по тяжелым грузам.

Она поглядела на берег, на мужиков из команд, и задумалась.

— Не думаю, что у меня получится. Я слишком большая для команды по легким грузам, и слишком маленькая — для тяжелой команды. И что тогда? Часто ли кланы принимают к себе чужих детей?

— Чушь, — сказал Жемчужный. — Тебе не надо уходить из команды по легким грузам. Ты собираешь больше, чем кто угодно другой. Ты можешь с легкостью сделать всю работу вместо Бапи, передохнуть немного и сделать двойную норму.

Он щелкнул пальцами.

— Вот и все. Ты можешь занять место Бапи, без проблем.

Пима улыбнулась:

— На его место длинная очередь претендентов, и я не среди первых. Надо внести огромный взнос, а ни у кого из нас нет столько денег.

— Это глупо, — сказал Жемчужный. — Из тебя вышел бы босс куда лучше, чем он.

— Ага, — скривившись, ответила Пима. — Вот тут и наступает черед удачи.

Она оглядела их совершенно серьезно.

— Запомните это все. Если ты просто умен или просто удачлив, это не стоит и ярда медяхи. Надо иметь и то и другое, иначе кончишь дни, как Ленивка сейчас у тех костров, умоляя кого-нибудь, чтобы тебя подобрали.

Отпив еще глоток из бутылки, она отдала ее соседу и встала.

— Пойду посплю, — сказала она и пошла по берегу. — Увидимся завтра, счастливчик, — добавила она, оборачиваясь к Гвоздарю. — Не опаздывай. Бапи тебя точно выгонит, если ты не придешь на работу и не попотеешь вместе со всеми.

Они проводили ее взглядами. Палка в костре треснула, разбрасывая искры. Девочка-Луна быстро сунула руку в костер, придвигая палку к углям.

— Ей ни за что не попасть в команду по тяжелым грузам, — сказала она. — Как и всем нам.

— Хочешь испортить вечер? — спросил ее Жемчужный.

Проколотое пирсингом лицо Девочки-Луны блестело в свете костра.

— Просто говорю то, что все мы и так знаем. Пима вдесятеро лучше Бапи, но это не играет роли. Еще год, и у нее будут такие же проблемы, как у Ленивки. Либо удача, либо ничего.

Она взялась рукой за голубой стеклянный амулет Норн, висевший у нее на шее.

— Мы целуем этот глаз, надеясь, что все повернется к лучшему, но все мы облажаемся точно так же, как Ленивка.

— Нет, — качая головой, возразил Тик-ток. — Разница в том, что она это заслужила, а Пима — нет.

— Тут не играет роли, кто что заслужил, — ответила Девочка-Луна. — Если бы люди получали по заслугам, мать Гвоздаря была бы жива, мать Пимы владела бы фирмой «Лоусон энд Карлсон», а я бы ела шесть раз в день.

Она плюнула в огонь.

— Ты не заслуживаешь ничего. Может, Ленивка и клятвопреступница, но она, по крайней мере, понимала, что нельзя что-то заслужить. Надо просто взять это.

— Не согласен, — качая головой, сказал Жемчужный. — Что делать, если не соблюдать обещания? Тогда ты никто. Меньше, чем никто.

— Ты не видел той нефти, Жемчужный, — возразил Гвоздарь. — Лаки Страйку и не снилось столько. Мы все можем делать вид, что мы не такие, как Ленивка, но ты никогда в жизни столько нефти не видел и не увидишь. Такое любого превратит в клятвопреступника.

— Не меня, — резко ответил Жемчужный.

— Хорошо. Никого из нас. Но тебя там не было.

— И не Пиму, — сказал Тик-ток. — Никогда.

На этом спор закончился. Они могли сколько угодно врать друг другу, но тут Тик-ток был прав. Пима была непоколебима. Она никогда не предаст и не подставит тебя, всегда прикроет. Даже когда ругает тебя, чтобы ты выполнил норму, на самом деле о тебе заботится. Гвоздарю внезапно захотелось отдать ей всю свалившуюся на него удачу. Если кто и заслужил лучшей жизни, так это она.

Подавленные, после того чем закончился их разговор, они начали собирать остатки еды, засыпали песком тлеющие деревяшки и собрались расходиться, кто куда. К родным или другим людям, их приютившим.

Подул ветер, и Гвоздарь развернулся лицом к нему. Ураган будет, это уж точно. Он достаточно времени провел на берегу, чтобы улавливать признаки. Скоро будет. Хороший, мощный ураган. Работы не будет пару дней, не меньше. Может, у него и получится отдохнуть и поправиться.

Он вдохнул обдувавший его свежий соленый воздух. Другие тоже тушили костры. Народ начал суетиться, собирая свои убогие пожитки и убирая их, чтобы спасти от надвигающегося урагана.

На горизонте по ночной глади Залива скользил еще один клипер, с голубыми ходовыми огнями. Глубоко вдохнув, Гвоздарь поглядел на корабль, спешащий в порт, чтобы укрыться от непогоды. В кои-то веки Гвоздарь порадовался тому, что он на берегу.

Развернувшись, побрел к своей хижине. Если ему действительно повезет, то отец еще где-нибудь пьянствует, и ему удастся проскользнуть внутрь незамеченным.

Хижина Гвоздаря стояла на кромке джунглей, среди оплетенных вьющимися кудзу кипарисов, сооруженная из бамбука, пальмовых листьев и листовой жести, подобранной его отцом в разных местах. Каждый лист отец пометил, нацарапав на нем кулак, чтобы никто их не украл, пока их нет дома, днем.

Гвоздарь сложил подарки у входа. Вспомнил те времена, когда эта дверь не таила за собой опасность. До того, как у матери началась лихорадка. До того, как отец начал пить и принимать наркотики. Сейчас же, каждый раз открывая дверь, он играл в лотерею.