Александр Борисов - Борисов Александр Анатольевич

   - Ладно, годится.

   - Тогда я пишу направление... на сегодня?

   - На завтра!

   - Ну, хорошо, на завтра. Ты только к отходу не опоздай! И вообще... сколько можно тебе говорить: в таком виде сюда ни ногой?!

   - В каком "таком виде"?! - вполне натурально "обиделся" я.

   Селиверстович "брал на понт". Он был сам постоянно "вкинутым", ничего учуять не мог.

   - Ладно, пошел вон! У тебя уже трезвого вид, как у пьяного! Дождетесь, возьмусь я за вас!

   ...К обеду я нализался, как бобик. Было дело, что там греха таить!

   Некоторые из сознательных граждан задаются вечным вопросом: отчего моряки пьют? Скажу как эксперт: не от хорошей жизни. Восемь часов вахты, восемь часов подвахты и еще четыре часа, если рыбы невпроворот. Плюс ко всему, в море бывают моменты пострашней самого лютого шторма. Ни с того ни с сего, например, пароход обрастает льдом. Этот процесс довольно стремителен. Тонкий антенный канатик на глазах превращается в лохматый манильский трос. Если не принять срочные меры, судно обречено. Как айсберг, подтаявший снизу, оно теряет остойчивость. Следует "оверкиль" и общая смерть в ледяной воде. Вот почему - день ли, ночь на дворе - капитан объявляет аврал. И все, кто способен "держать оружие", машут кайлом, как стахановцы. Устал - не устал - вперед!!!

   Вернешься в каюту после околки - мокрый, продрогший, убитый. "Сейчас бы сто грамм!" - думаешь, а сто грамм-то и нет! Вздохнешь, отогреешься чаем. Только что-то в голове все равно отложилось. И таких вот, "сейчас бы сто грамм" - несколько раз за рейс.

   Когда возвращаешься в порт, в голове благие надежды. Ну, что моряку нужно для полного счастья? - купить на базаре стакан семечек, выпить бутылочку пива, да покушать пельменей. Ан, нет! У меня, например, никогда "срасталось". Чаще бывало так: "пивка для рывка, водочки для заводочки" - и понеслась!!! Поперло из подсознания то самое "сейчас бы сто грамм". Полгода не пил человек, много ли ему надо на грешную душу? Глядишь и "поплыл"! А таксисты, официанты, лихие бабенки, ушлые люди со стороны - все берут под опеку, все хотят напоить, опоить. Все знают, как лучше твоими деньгами распорядиться! Налетают, как чайки на рыбный мешок. "Штука" в кармане, две - растащат - ничего не останется! Очнешься в каком-нибудь кабаке, в незнакомой компании, выйдешь на шумный балкон, вытащишь из кармана пучок "трояков" - и швыряешь их вниз, как листовки:

   - Здравствуйте добрые люди! Порадуйтесь за меня: я живым из рейса вернулся!

   Не зря говорят: "В чем отличие моряка от ребенка? - хрен побольше, да умишка поменьше"!

   В общем, пьяный в дымину, я вернулся на свой пароход: собирать вещи. "Новоспасск" стоял у плавмастерской "Двина", вторым корпусом к какому-то чумазому "рыбачку". Прикатил я туда на такси, в полной уверенности, что сейчас глубокая ночь. (Поди разберись, если солнце за горизонт не заходит?) Даже расплатился с таксистом по двойному, ночному тарифу. А раз такая оказия - с собой прихватил ящик пива и шесть "пузырей" водки.

   Водку я рассовал по карманам, а пиво понес впереди себя. Но только ступив на трап, с тоской обнаружил, что совсем ничего под ногами не вижу - мешает ящик!

   Сейчас грохнусь, - мелькнула мыслишка. Пока я ее думал - и точно грохнулся!

   Ящик рассыпался, зазвенел. По железной палубе "рыбачка" потекло, запенилось пиво.

   Надо же! Девять литров - коту под хвост! - чуть не заплакал я, догоняя две уцелевших бутылки. - Хорошо хоть водка не пострадала!

   - Эй, угости пивком!

   Вот сволочь! У человека горе, а он еще и подкалывает!

   - Пошел на ...! - внятно сказал я прямо в чумазую морду, что вынырнула из трюма. И протрезвел.

   К моему удивлению, кругом было людно. (Еще бы, разгар рабочего дня!) Начальство в погонах с широкими лычками брезгливо отряхивало форменные штаны, гоняя по пальцам пивную пену.

   - Свинья! - мысленно произнес седовласый гигант с шевронами капитана-наставника.

   Критику я проглотил, счел ее справедливой: и правда, свинья! Это же надо, восемнадцать бутылок! Хорошо хоть не водки!

   Шагая на борт "Новоспасска", я выронил сразу две "беленьких" - выпали из карманов. Их подхватил на лету тот самый чумазый тип:

   - Бутылочку не продашь? - спросил, возвращая пропажу.

   - Ты что?! - возмутился я, - если кто-то узнает, что Антон на "Двине" водкой торгует - заплюют и правильно сделают! Рад бы помочь, да никак не могу. У нас на борту полна хата голодных ртов. И вы расстарайтесь, раз припекло. Зашлите кого-нибудь на "железку".

   - Тут видишь какое дело, некого посылать. Регистр у нас.

   - Регистр?! - (Так, так, так, что-то мне это напоминает!) - А как называется ваша посудина?

   - С утра называлась "Норильск".

   - Во! - меня осенило, - а ты кто такой?

   - А я старший механик.

   - "Дед", значит... ну, ладно, если не врешь, загляну.

   Заглянул я к нему с литрушкой в кармане. Сразу предупредил:

   - Не продаю, угощаю.

   - Заметано.

   Звали стармеха Леха Рожков. Жил он в стандартной каюте, но довольно зажиточно. В узкую щель между переборкой и рундуком умудрился втиснуть холодильник "Морозко", а на синий линолеум пола постелил, хоть и старенький, но настоящий ковер. Это говорило о том, что "дед" в экипаже - человек постоянный. А значит - свой, Архангельский, не вербованный, не лимитчик. Пил он тоже по-нашему: без закуски. Стакан хватанул и сказал:

   - Зашаило.

   - Ты у себя? - одновременно со стуком, в каюту протиснулся рыжий приземистый хлопец в рыбацком свитере.

   Это мне не понравилось. Ни "здравствуйте", ни "приятного аппетита" (хоть я и не представляю, как аппетит может быть неприятным), а сразу:

   - Ну, что там у нас с КИПами?

   "Что нам у нас с КИПами", было мне совершенно по барабану. Пока Леха оправдывался, я позволил себе задуматься о насущных делах. Дел было много. Перенести вещи, как следует "затовариться" водкой и, пожалуй, самое главное - зацепить бабенку без комплексов, чтобы было над чем попотеть.

   - Это наш капитан, - обращаясь ко мне, наконец, пояснил стармех.

   - Какой такой капитан, - встрепенулся я, - случайно не Витька Брянский? (Именно эта фамилия фигурировала в моем направлении).

   - Виктор Васильевич Брянский. А что? - насторожился рыжий.

   - Так, ничего... садись, капитан, выпьем!

   - Не пью, - он хотел сказать, не пью с алкашами, но передумал.

   - Тогда мы с тобой не сработаемся!

   У него округлились глаза:

   - Ты вообще-то откуда, прохожий?

   Нервы у него тоже ни к черту. Надо понимать, обижает.

   - Я то?! - мой голос напрягся и зазвенел в предвкушении драки. - Я вообще-то начальник радиостанции, а также акустик и навигатор - все в едином лице. Хотел пойти на твой пароход. Думал, здесь работают люди.