Хольм Ван Зайчик - Дело незалежных дервишей

– Все, зафиксировал. Фотоаппарат носи с собой отныне, понял?

– Понял.

– Мне связаться с Асланiвськими властями?

– Да вот как раз думаю, не надо. Пересветыч, ты ж меня знаешь: я работаю один. К тому же ведь мы пока не уверены, в Асланiв он едет или не в Асланiв. А ежели в Асланiв – стоит приглядеться сначала, что там и как. Изнутри. Не привлекая внимания. Шанс интересный возникает.

– Что имеешь в виду?

– Если и впрямь незалежные за крестом охотились, Хикмет наверняка первым делом рапортовать пойдет. Стало быть, я у него на плечах прямо к его начальству въеду и уж по крайней мере посмотрю, что это за начальство. А ежели он крест сгубить хотел по своей собственной дури да злобе – я, коли в том удостоверюсь, еще и прижать его на том попробую. Расскажи мне, дескать, что-нибудь интересное, не то я сам твоим вождям про тебя интересное расскажу… Вот такой у нас с ним тогда разговор может получиться. Славный. Душевный.

– Этого-то я и опасаюсь…

– Да я аккуратненько!

– Знаю я твое «аккуратненько». Прямо хоть напарника твоего, Оуянцева, зови тебе опять в подмогу. Вдвоем-то вы и впрямь ласково работаете. Один корабль всего-то лишь и потонул.

– Будет тебе, Пересветыч. Не трави душу. Я за тот паром переживаю по сю пору…

– Ладно, езжай.

Баг отключил трубку, опустился на диван и достал сигарету «Чжунхуа».

Судья Ди уселся на ковер напротив и выжидательно уставился на Бага.

– Ну что, хвостатый преждерожденный? – спросил его Баг. – Что ты знаешь про Асланiв, а?

Судья Ди отвернулся.

– Вот-вот, – Баг прикурил и откинулся на диванную спинку. – И ведь ты представляешь, этот дервиш, три Яньло ему буквально всюду, возник в такой неподходящий момент! Да, хвостатый друг, да. Я как раз со Стасей…

При этом имени Судья Ди с интересом глянул на Бага.

– Теперь, может, ты ее никогда и не увидишь, – горько махнул рукой Баг, – так все плохо получилось.

– Мррр… – размыслительно сказал кот.

– Да, я тоже надеюсь на лучшее. Однако надейся-не надейся, все одно – карма! – Баг свирепо затянулся. – Только вот, Ди, надо с тобой что-то делать. – Кот прижал уши. – Нет, нет! Ты не дослушал! Я должен уехать, быть может – надолго. Ты же не можешь тут один… – Судья Ди смотрел вопросительно.

– А вот что мы с тобой сделаем, хвостатый преждерожденный! Мы тебя поручим заботам сюцая Елюя, ведь он заметно переменился к лучшему. А твое общество, возможно, поможет ему еще чаще думать о главном. И не спорь! – добавил Баг, видя, что Судья Ди хочет возразить. – Ну-ка, пойдем.

Сюцай Елюй оказался дома. Один.

Увидев на пороге Бага, сюцай просветлел лицом и принялся кланяться:

– Преждерожденный Лобо! Какая честь!

– У меня к вам нижайшая просьба, сюцай.

– О! Неужели мне будет ниспослана Небесами радость быть полезным драгоценному преждерожденному, неужели полное отсутствие у меня каких-либо способностей не воспрепятствует мне оказать услугу столь незаурядному человеку? Говорите же скорее!

– Я сейчас уезжаю. И хотел просить вас об одолжении – во время моего отсутствия предоставить кров вот этому досточтимому коту.

Сюцай опустил глаза на Судью Ди. Тот пристально глянул на Елюя, неторопливо, подергивая хвостом, обошел его кругом, а потом сел справа от сюцая. Взгляд, который кот при этом бросил на Бага, ясно говорил: «Ну знаешь… И как ты можешь отдать меня этому типу хотя бы на день? Не стыдно?»

– О, я вижу, вы уже нашли общий язык! – фальшиво улыбнулся Баг. Судья Ди смотрел на него укоризненно. – Так что, сюцай? Могу я на вас положиться?

Сюцай закивал с фантастической скоростью.

Пристроив кота, Баг вернулся к себе и быстро собрал все необходимое для скрытного путешествия в Асланiв, включая накладные усы и бороду. Потом включил «Платиновый Керулен» (приобретенный взамен канувшего в воды Суомского залива «Золотого») и некоторое время изучал файл Мыколы Хикмета, но ничего для себя нового, кроме того, что Хикмет имеет степень сюцая археологии, не обнаружил.

Александрийский Великопанский вокзал,

8 день восьмого месяца, вторница,

утро

В семь часов утра Баг уже сидел в своем цзипучэ марки «юлдуз» напротив входа в гостиницу «Цветущий Юг». День обещал быть солнечным.

В семь пятнадцать перед «Цветущим Югом» остановилась повозка такси.

В семь двадцать двери гостиницы распахнулись и на пороге появился Мыкола Хикмет, предшествуемый одетым в серое носильщиком с неохватной сумой. Хикмет погрузился на заднее сидение, а суму носильщик утрамбовал в вещник повозки.

Повозка отвалила от тротуара и взяла курс на север.

Баг тронул цзипучэ следом.

Проехав мимо Управления внешней охраны, повозка свернула направо, на Проспект Тенистых Предместий и, не доезжая до Павильона Юношеского Созерцания, стала притормаживать близ Великопанского вокзала.

Баг, одной рукой неустанно крутя баранку влево-вправо – в районах вокзалов движение всегда на редкость оживленное и малосообразное, – откинул крышку «Керулена» и вызвал справочную вокзала: «куайчэ» [12] на Асланiв отправлялся через двадцать минут с шестого пути; база данных вокзала любезно поведала, что преждерожденный Хикмет, заказавший билет семьдесят три минуты назад, едет в пятом купе второго вагона.

Она же бездушно сообщила, что в этом вагоне свободных мест больше нет.

…Для того, чтобы достичь кабинета управляющего вокзалом, Багу понадобилось пять минут. До заветной двери, обитой искусственной кожей, с блестящей табличкой «Авессалом Каменюгин, управляющий» оставалось полтора шага, когда на Бага стремительно набежал из секретарской ниши, укрытой легкой лакированной ширмой, грузный и объемистый преждерожденный средних лет, в темно-синем халате и нарукавниках; он расставил руки в стороны, перекрывая проход, и высоким голосом сообщил Багу, что управляющий никого не принимает, что у управляющего важнейшее срочное совещание и что Баг должен зайти часа через полтора.

– У меня, как это ни жаль, есть только две минуты, – вежливо попросил Баг, но обладатель нарукавников вновь затряс головой запретительно, для убедительности даже закрыв глаза.

Баг вынул пайцзу и тактично поднес ее нарукавному преждерожденному под самый нос, но прошло еще несколько драгоценных мгновений, прежде чем тот, обманутый наступившей тишиной, открыл глаза и увидел то, что ему надлежало бы увидеть несколько ранее. «Надо было дотронуться до этого носа, – досадливо подумал Баг. – Этак мягонько…»

Лицо нарукавного мгновенно изменилось. Он опустил руки и сразу как-то усох.

– Э-э-э… Милости просим, драгоценный преждерожденный…