Александр Белаш - Охота на Белого Оленя

Ведь надо же оставить какую-то память о своих подвигах, правда? Вся биография и послужной список — на коже.

— Но на Лес я не работал, — предупредил Гиена.

— Однако оказался в Лесу. Какими судьбами? По наводке их радио? впрочем, это не главное. Надеюсь, вы не откажетесь дать интервью для телевидения? Скажем, завтра, с утра — чтобы пленка к вечерним новостям уже была на студии и пошла в эфир.

— Какое еще интервью?!

— Ну, нечто вроде откровенного рассказа о том, как вы нанялись к Белому Оленю. Наемник-человек на службе у зверей — это пикантно. Вы опишите, какие человеконенавистнические планы вынашивает в Лесу, каким издевательствам подвергаются люди, оказавшиеся в лапах зверья, и как вы сами в этом участвовали. Вот и все, что от вас требуется. Текст вам приготовят.

— Это мне не нравится, — медленно помотал головой Гиена. — Я предлагал зверям свою работу, но они отказались..

— Возможно, это понравится вам гораздо больше после сухой голодовки и уговоров без слов — мои ребята умеют уговаривать.

— Ну… ладно, — Гиена поискал во рту слюну, чтобы ее сглотнуть, но слюны не оказалось. — А потом? вы же эти дела мне пришить не сможете, суд не примет такое шитье белыми нитками.

— А потом, — сказал Джуанин, — вы исчезнете, как утренняя роса. Мы вас отпустим.

Это последнее слово прозвучало как-то двусмысленно, но ни на какое другое обещание Гиене рассчитывать не приходилось.

В зверинце Джуанина не было особых клеток для людей. Эву бросили в обычную клетку решетчатый контейнер, приспособленный к строповке и погрузке подъемником на колесную платформу; она забилась в угол, обняв руками поджатые ноги и спрятав лицо между колен — кожа словно горела там, где ее касались цепкие лапы людей принца, в ушах жгло от их похабщины, а их отвратительные взгляды словно песком наполнили ей глаза.

Даже когда они, лязгнув запором, ушли, и стихли их голоса, Эва долго не могла оторвать лица от колен. Казалось, что все и вся видят ее в клетке и только ждут, чтоб вновь загоготать, когда она поднимет затравленные глаза.

Обозленные Куницы круто обошлись с ней — но то, что сделали сытые, уверенные в своей безнаказанности люди, было куда круче! Любишь животных?

Вот и побудь с ними на равных — без одежды ты будешь совсем как они. И попробуй докажи, крича из клетки, что ты человек.

Тишина мало-помалу наполнилась вздохами, шорохом и шуршанием. Замершие в присутствии людей звери теперь зашевелились, забормотали полушепотом; какой-то звереныш захныкал мать угладила его с торопливым приговором.

— Э-э.. — Эва пугливо дернулась, когда ее кто-то тронул за плечо; растрепанная рыжая Лисичка прислонилась к решетке, вцепившись пальцами в прутья. — Ты что — человек, да?..

Эва кивнула.

— А зачем тебя — сюда?

— Я.. была в Лесу с другом. Мы собирали фотоматериал о том, что натворил принц.

— Фотки целы? — Лисичка всунулась лицом в ячейку решетки.

— Да… наверное, целы. Их должны переправить в газету.

— Молодцы вы.. — нерешительно помявшись, Лисичка пропустила руку между прутьев. — Дай лапу.

Они с невеселыми улыбками обменялись рукопожатием и придвинулись поближе друг к другу; к диковинной соседке по неволе подтянулись и матерый

Лис, и худая Лиса.

— Олень жив?

— Жив, — Эва рада была поговорить, почувствовать, что не одинока, но подарок Волчка за щекой мешал и она вынул отмычку изо рта; лисьи глаза удивленно и заинтересованно изучили странный металический крючок в пальцах девчонки.

— Это ключ, — одними губами произнесла Эва. — Ключ к любому замку.

Но я не умею..

В проходе между клетками опять затопали; Эва и Лисы отпрянули от решетки, отступили к задним стенкам.

— Куда его?

— Давай сюда, — ловчие отперли клетку в противоположном ряду и втолкнули рослого парня в полувоенной форме.

— Не врубаюсь, — краем рта прошипела Лисичка, — на кого принц охотится? Этот — не из его людей…

В слабом свете фонаря, что освещал проход, Гиена присмотрелся к заключенным импровизированного концлагеря. Сплошь звери. Вот только…

Напротив, чуть наискось — вроде бы из дочерей Евы, но в полутьме толком не разобрать.

Он просто оценивал обстановку — и обзор только добавил ему камней к тяжести на душе.

Звери сдали его людям — и ладно бы за дело! За слова, из вредности сдали, чтоб ему солоно пришлось. А принцу зверячья подлянка оказалась в масть — отснять его наколки камерой «панасоник», из-под палки заставить оболгать этот захранный лес и себя самого, ради только того, чтобы кретинская аудитория ТВ хлопала принцу в ладоши, когда он накроет Лес ковровым бомбометанием. И, если потом хватятся — где ж тот наемник? пресс-секретарь Джуанина, подлыгало поганое, бесстыже поморгает в камеру и с достоинством ответит — сбежал наемник. Испарился, яко дым. Не уследили.

Решетку разорвал зубами — и утек.

А он, о котором идет речь, будет тогда гнить в скотомогильнике.

Гиена чуть не зарычал от бессильной ярости. Он был зол на всех — на себя, на зверей, на принца. И надо ж было так ляпнуть тогда Оленю про это приплод!..

Он долго сидел так, загрузившись до оцепенения в свою злую тоску и безнадегу — пока не услышал тихий звук металла, царапающего металл. Что это?..

На другой стороне Лис и девчонка — теперь видно, какой она породы — с опаской и оглядкой пытались что-то сделать с замком клетки.

— Не получается.. — едва донеслось до него.

— Дайте мне, у меня получится, — зычно прошептал он, припав к своей дверце; девчонка и Лис недоверчиво посмотрели на него, переглянулись…

— Дайте! — он высунул руку. — Кидайте сюда, я подберу.

— Погоди, Эва, — Лис придержал девочку, уже готовую бросить ему отмычку. — Слушай, человек, — ты должен освободить нас вех…

Гиена представил, сколько времени займет эта возня — и выругался шепотом.

— Если ты вздумаешь уйти один, — продолжил Лис с расстановкой, — мы поднимем крик — все, хором. И тебя схватят. Ну что, согласен теперь?..

Быстренько обдумав ситуацию, Гиена принял условия Лиса — и Эва, рассчитав бросок, кинула к дверце его клетки драгоценную вещицу. С хмурой сосредоточенностью Гиена поколдовал над своим замком — и под вздох зрителей выбрался из клетки.

Однотипные замки открывались легко.

— Куда нам теперь? — за его рукав, как за спасательный круг, уцепилась та девчонка, Эва.

Да, это был вопрос! Проход, по обе стороны которого стояли сомкнутыми рядами клетки, был открыт только с одного конца — другой был перегорожен дощатым щитом. Сам он легко перескочил бы, но выпущенные им из клеток звери словно налагали на него командирские обязанности и чуть не в рот смотрели что он скажет? Убирать щит — много шума и толкотни, надо воспользоваться открытым выходом из зверинца.