Анатолий Радов - Холодная кровь

Дара бросила взгляд на труп и быстро отвернулась, тяжело задышав. После плотной трапезы смотреть на такое не стоит. Вывернет наизнанку.

Несколько раз глубоко вздохнув, она взяла себя в руки и повернулась к полусъеденному телу. Вик стоял рядом с ним, глядя на мёртвого дядьку с сочувствием.

- Жалко, – сказал он, заметив взгляд Дары. – Всё равно жалко.

- Как копать? – Дара подошла к парню и выдернула из его руки лопату. Ей вдруг захотелось побыстрее убрать с глаз долой объедок человечины. А-то ещё и жалеть начнёт эту сволочь. А жалеть сволочей она разучилась в пятнадцать. Даже если у них были отрублены конечности, даже если они стояли на коленях и умоляли о пощаде, даже если...

- Как копать? – сухо повторила она, глядя на слегка удивлённое лицо Вика.

- А, да, – он тряхнул головой. – Нужно, чтобы лицом на восход Роха был.

- Понятно.

Дара сняла с плеча один автомат и протянула парню.

- На, следи, чтоб эти щеры ваши не вернулись.

- Хорошо, – Вик закивал и неуверенно взял оружие.

Второй ствол Дара закинула за спину, и вцепившись в черенок лопаты, принялась усердно срезать дёрн. Что-что, а крестьянский труд был ей знаком. Жалованья пикинёра на обеспеченную жизнь не хватало, а когда отца тяжело ранило и служить дальше он не мог, так и совсем тяжело стало. Тощая коровёнка, коза и огород – всё это легло на её и мамины плечи. Отец подрабатывал иногда в городе, но...

Сухой щелчок передёрнутого затвора заставил Дару обернуться. Брови удивлённо поползли вверх.

- Вик, ты чего?

- Извините, но перебежчиц по закону нужно доставлять в комендант-пункт.

- Да с чего ты взял, что я перебежчица? Вик, не дури. Ты же всё равно не выстрелишь.

- Зато я выстрелю, – раздался голос слева.

Дара, вздрогнув, повернула голову. У края поляны стояли трое взрослых мужей, наведя на неё дула автоматов.

- Подними руки, – продолжил самый старший из них, зло сплюнув под ноги. – И лучше без резких движений, детка. А-то можно ведь до комендант-пункта и не дойти.

Хош

Спустя минут пять мы уже карабкались вверх по склону, торопясь укрыться в лесу. Я даже не успел, как следует погреться у разожжённого вновь костра, Хлох высказал мысль, что к тем, внизу, могут подойти другие. И притащить с собой гранатомёты, или как он выразился «гранатобои», что для нас представит смертельную опасность. Одно попадание в пещеру и всё – не осталось ни х.. только хвост и чешуя. Про хвост это метафора, само собой. Слава Алху – такового нету.

Там в пещере, открыв глаза, Хлох полез в карман куртки и достал что-то навроде компаса. Секунд десять он тупо смотрел на эту штуку, потом несколько раз встряхнул, словно градусник, и наконец, протянул с разочарованием.

- Руды в горе много, видимо. Стрелка круголя вырисовывает.

Я подошёл и глянул. Полного круголя она, конечно, не вырисовывала, но металась из стороны в сторону с диапазоном градусов в двести.

- А он сильно нужен? – спросил я.

- Уходить теперь только через лес можно, а в лесу заблудиться раз плюнуть. Да и местности этой я не знаю.

В общем, взбираясь наверх мы отчётливо понимали, что положение наше не из лучших. Внизу шестеро занявших удобную позицию теплокровов, а вверху лес, в котором, по словам Хлоха, можно не только заблудиться, но и быть съеденным щерами.

На своих территориях и хлады и теплокровы с ними успешно борются и на данный момент сократили их популяцию в районах проживания почти до нуля, а вот на Рубежке... Ширина этой нейтральной полосы, опоясывающей всю планету, примерно сто километров, где-то, конечно, меньше, где-то больше, но суть не в этом. Суть в том, что природа на этих территориях до сих пор почти не подверглась изменению разумными существами и полностью принадлежит дикой природе Алхоша. Значительную часть этой природы составляют мелкие хладнокровные и теплокровные животные, ведущие между собой каждодневную борьбу за выживание на том уровне, на котором сегодняшние разумные вели её ещё триста тысяч лет назад. То есть – охотятся друг на друга, перегрызают глотки, разоряют кладки, гнёзда, норы, уничтожают детёнышей, отбивают ареалы.

Но с ними проблем никаких. Самые крупные представители из этой братии размером не сильно отличаются от нас. Другое дело щеры...

- Хлох, - спросил я, прервав его рассказ, - А разве эти щеры не хладнокровные? В смысле, они что – не на нашей стороне?

- Нет, - Хлох помотал головой. – Хош, иногда у меня такое ощущение, что ты придуриваешься. Неужели, правда, таких простых вещей не помнишь?

- Да говорю же, память напрочь отрубило. Под самый корешок, - недовольно пробурчал я.

- Ладно-ладно, - Хлох состроил извиняющуюся мину. – Всё никак не свыкнусь с тобой таким. Щеры, Хош, они какой-то переходный вид. И вроде хлады, а в тоже время и теплокровы. Щер поймёшь, в общем, - Хлох захохотал, но быстро смех подавил, - Пусть с этим учёные разбираются, это их дело.

- И чего они, очень большие?

- Кто?

- Да щеры.

- А-а. Ну на Рубежке разные есть. Самые опасные тира-щеры. В высоту как три нас, Хош. Если друг другу на плечи станем. Хищные твари. Их ещё называют машинами смерти.

- И много их тут?

- Да нет, средненько, - ответил Хлох и усмехнулся. – Не больше чем остальных.

Я внимательно огляделся по сторонам. Шли мы, держа оружие наготове, на предохранители не ставили, но всё равно – от рассказов Хлоха страх и неуверенность росли, как на дрожжах.

Тропинок в лесу не было, мы пробирались напролом через кустарники. Жёлтая, оранжевая и красная осенняя листва мельтешила перед глазами, до минимума уменьшая обзор местности. При таких раскладах хотя бы успеть отреагировать на атаку этого самого тира-щера.

- А мы сейчас вообще куда идём? – спросил я. – На юг?

- Ну да, - кивнул Хлох. – Примерно. Потом нам нужно будет чуть правее взять, чтобы к заданной точке выбраться.

- А что за точка? Секретное что-то?

- Да нет. Обычная рубеж-застава. Мы с тобой Хош на ней полгода оттарабанили. Жаль, что ты не помнишь. Много весёлых случаев там было. Как-то раз один из тира-щеров, кстати, на территорию ворвался, а мы пьяные были, помнишь? Так ты в бронмашину прыгнул и стал с ним «бодаться», - Хлох снова рассмеялся.

- Ну и что, забодал? – спросил я с улыбкой.

- Забодал. Тира-щер хоть и махина, но против бронмашины тягаться и ему глупо. Так он сам на неё кидаться начал, не помнишь? Решил, видимо, что это какое-то крупное животное. Иногда думаю, хорошо, что хоть щеры эти неразумные, а то... Вот бы и теплокровы неразумными были, а? Мы бы их разом с лица Алхоша стёрли.

- А ещё какие щеры есть?

- Ну, ало-щеры, трито-щеры. Да много всяких. Подвидов тридцать. Но они не очень опасны. Хотя... те, которые стайные, те тоже не подарок. У них жё способ охоты стайный, если в одиночку, то можно и не отбиться даже с оружием.