Олег Никитин - Путешествия Никласа

Ответ негэнтропа

8/224. Никлас изучил кассету, переданную ему дочерью, на второй день после праздника, после утренней подзарядки калориями. Он не стал подключать ее к мнемографу, чтобы не рисковать чистотой собственного сознания, и ограничился простой трансляцией голограммы. В полупрозрачном кубическом объеме образовалась любопытная картина – две разновеликих биоформы на фоне обширной лаборатории.

Никлас пригляделся к очертаниям предметов, заполнявших ее, и наряду с множеством стандартных устройств вроде автоклава, вакуумного форматора, рабочих столов с химической посудой и вычислительного комплекса увидел некое громоздкое приспособление в форме мощной магнитной катушки. Всей своей тяжестью она как будто придавливала отправной бокс дырокола – тот, что ведал пересылкой вещества за пределы жилища. Опознавательных надписей на «катушке» не имелось.

– Здравствуйте, незнакомый гражданин, – печально сказала биоформа поменьше. Никлас узнал в ней серийную модель негэнтропа «Нептун».

– Да, – встряла другая биоформа. Кажется, историк встречал такой тип в промышленном каталоге, но ни названия серии, ни функций этого существа не помнил. – Мы приветствуем вас в собственном доме основателя клана Деева NGC 69307-3 Леонида-1. Позвольте прочитать вам оду в его честь!

Он уже явно приготовился включить музыкально-поэтическую полифонию, как «Нептун», судя по всему, осадил товарища на служебном канале связи, и «поэт» промолчал.

– Приносим извинение за временное отсутствие связи с адресатом, – сообщил «Нептун», шаркнув нижним манипулятором по шершавому полу. – Ваше письмо будет передано главе клана тотчас же по его прибытии к месту постоянного жительства, и он непременно свяжется с вами.

Он передал сигнал на мнемограф, и запись медленно растаяла в воздухе, оставив по себе смутное ощущение чего-то неправильного. Пожалуй, исходило оно от крупной биоформы, порывавшейся зачитать какую-то «оду». Никлас связался с центральным компьютером дома и получил справку, что это хвалебное произведение, составленное из зарифмованных строк, с возвеличивающим объект оды содержанием. Какое-то время историк рассеянно глядел на заставку транслятора, а затем передал вызов на другое полушарие планеты.

– Да, милый, – откликнулась Ирина. Она все еще упорно программировала тектонику плит, добиваясь идеальной красоты береговых фракталов.

– Ты когда-нибудь видала такое?

Никлас передал ей изображение крупной биоформы Деева и ее слова. Ирина в недоумении просмотрела краткий ролик и без колебаний заключила:

– У нее очевидно производственные функции, я только недавно просматривала промышленный каталог. Видишь, руки усиленной конструкции, с ячейками для навесных инструментов, ноги слишком широкие, а ступни выглядят так, будто в них вмонтированы вакуумные присоски. Да и где ты видел, чтобы механическая поделка декламировала литературное произведение? Эта биоформа обезумела… Где ты взял эту запись?

– Гемма попросила разобраться. Ладно, спасибо за консультацию.

«Пожалуй, дело Леонида-1 действительно заслуживает того, чтобы им заняться, – подумал Никлас. – Конечно, его дырокол меня не пропустит, и придется посетить гелиодезистов… Заодно и другую информацию добуду – вдруг парень спокойно живет в Центре и не тужит?»

4/103. От тысяч «Сито», разбросанных по Бете, приходят любопытные данные. Хотя я не верю, что их до меня не получали миллиарды таких же исследователей по всей Вселенной. Но долг первопоселенца призывает меня заниматься и такой мелочью.

– «Хаос», ты не мог бы собрать для меня образцы почвы? – спросил я энтропа, выбравшись на поверхность. Чтобы не мучиться с защитой, я до сих пор не перестроил организм на нормальное питание и довольствуюсь походными смесями – брикетами микроэлементов, глюкозы, прессованных белков, жидким кислородом и прочей невкусной дрянью.

Энтроп отвлекся от распыления криомагмы, и молекулярный пар вокруг него постепенно рассеялся. Проступила грязно-бурая «подкладка» котлована, выплавленная биоформой, резкие тени и крошечный диск звезды почти над горизонтом. По плоской равнине гулял разреженный ветер, едва шевеля пыльные потеки. Я еще не выходил под открытое небо в такое время суток, а напрасно – сочетание яркого света карлика и узких, словно электроды, теней показалось мне красивым. В какой-то пьесе слышал, что одиночество может ввергнуть в романтическое настроение даже закоренелого прагматика. А из меня, способного оценить не только формулу, но и музыкальную фразу, и вовсе поэт получится?

– Зачем, хозяин Леонид? Это бесполезная материя, ее необходимо распылить.

– Для исследований, дружок. Просто собери мне куски с правильными срезами и принеси вечером, когда придешь на чистку и питание.

Вообще-то я мог бы и сам побродить по окрестностям, собрать материал и поглазеть на него в микроскоп, но решил выяснить, на что годится этот прирожденный терминатор. Помощник по хозяйству никогда не помешает, не век же ему размахивать деструктором, превращая камень в газ.

– У меня нет емкости для сбора посторонних предметов, – заявил энтроп.

– Ну так приделай ее!

Пусть попробует, это станет для него еще одним испытанием на смекалку. Поглядим, обратится он за помощью к «Нептуну» или справится самостоятельно…

Между делом подписался на технологическую рассылку ГК (хотя в основном она рекламирует новые разработки трансгалактических корпораций в области астрофизической и полевой аппаратуры, что тоже иногда полезно). Думаю, не подписаться ли на искусствоведческие обзоры? К тому же сейчас, когда я основал собственный клан, новости из NGC 69307-3 мне уже не будут доставлять, а дела некоторых бывших родичей, которые не подвергли меня обструкции за идею 7-дырокола, мне по-прежнему интересны…

8/226. Центр представлял собой сверхскопление галактик, самое крупное образование во Вселенной. Его размер был огромен и составлял почти триста парсеков! Сейчас тут невозможно было найти мало-мальски нормальную звезду, вокруг которой бы не крутились заселенные компаниями, проектными институтами и чиновниками планеты. В каждой исторической программе непременно рассказывалось, как Центр постепенно делился на зоны принадлежности различным Комиссиям и старейшим корпорациям (нередко с локальными стычками и судебными процессами). Последние, собственно, его и колонизировали десятки тысяч лет назад.

Именно Центр непрерывно вырабатывал эталон времени для все остальной обитаемой Вселенной. Когда-то, во времена глобализации и борьбы с ней, здесь была выбрана нулевая точка (мелкая звезда с одной планетой), от которой и произвели установку времени на каждой планете Центра, оборудованной дыроколом. С тех пор время в Центре никогда не менялось. Каждый мог быть уверен, что время для него, пока он путешествует в пределах этой области космоса, не обратится «вспять». А вот любое перемещение на окраины моментально приводило к тому, что автоматика подстраивала «провинциальные» часы по данным, которые путешественник привозил буквально в мозгу. Кто бы он ни был – член семьи или простой гость.