Дэвид Вонг - В финале Джон умрет

Арни покачал головой — не протестуя, а смиряясь с судьбой.

— Я никогда не произнесу фразу «моего кота забрали тени» и никогда не соглашусь с вами, если это скажете вы. В таком не признаешься, сами понимаете. Хотя, если я крепко напиваюсь, то иногда кажется, что кот у меня был, но его украли — и в настоящем, и в прошлом. А потом я слушаю вас и думаю: «С этим человеком произошло то же самое». В худшем случае у него то же самое расстройство психики, или, может, в колледже мы принимали одни и те же наркотики. И я подумал: может, мне удастся докопаться до сути дела? Вот почему я здесь, если вкратце.

И это правда, Арни. Я тебе верю. Только это не вся правда, верно ? Почему ты не хочешь рассказать мне все ?

— Это не все, да? — спросил я.

Он посмотрел на могилу под полом.

— Вы говорите, что Джон помог вам перетащить тело?

— Конечно. Один я бы не справился. Я и так с трудом передвигаю с места на место свою жирную задницу. Двойную тяжесть я не подниму.

— Значит, когда он узнал про… ну, вы понимаете — узнал правду, он вас не бросил?

Я пожал плечами.

— Ну…

— Когда в одну из этих тварей превратился полицейский, вы его убили. Чем же тот случай отличается от вашего?

— Но ведь это произошло уже после того, как он стал монстром…

— А Эми? С ней можно пообщаться?

— Нет.

— Она еще…

…жива…

— …в городе?

Я не ответил. Арни сел прямо; в нем проснулся репортер, готовый вести расследование.

— Значит, это не конец истории? А что произошло? Это как–то связано с Эми? Что с ней стало?

Я потер глаза и сказал…

Если бы меня спросили тогда, когда я сидел в снегу, на жгучем морозе, то я бы сказал, что это худший момент в моей жизни. Нелепо, конечно — ведь формально моя «жизнь» на тот момент длилась пару дней, не больше.

Не знаю, как долго я сидел и рассматривал свою босую ногу и символ на большом пальце. Чуть поодаль, застыв от ужаса, стояла Зми. Джон сел на пенек, вытащил набор для самокруток, аккуратно свернул сигаретку и захлопал по карманам в поисках зажигалки. Вспомнив, что оставил ее в другой Вселенной, он выругался и отбросил самокрутку. В ту же секунду в Эми словно сработало какое–то реле, и она заплакала — сначала тихо, обхватив голову рукой и вцепившись пальцами в медно–рыжие волосы, а потом прислонилась к сараю и зарыдала так, как плачут маленькие дети — хрипло, не сдерживаясь, и страшно, страшно, страшно.

— Может, э–э, вернемся в дом? — промямлил мой друг. — Эми, пошли.

Она его не услышала. Она рыдала, содрогаясь всем телом, и кашляла так, словно ее легкие сошлись друг с другом в кулачном бою. Ужасное зрелище. Я закрыл глаза, заткнул бы и уши, да только это не помогло бы, ведь ужасом пропах сам воздух.

Джон долго смотрел на Эми, затем на меня и кивнул, словно пришел к какому–то выводу.

— Так, — сказал он и ткнул пальцем в сторону девушки. — Эми, — резко и жестко заявил он, — выпрямись!

Она не послушалась.

— Эй, Эми! — Джон подошел к ней, схватил за плечо и потряс. — Соберись. Этой ночью нам еще предстоит работа. Ты готова?

Эми вытерла слезы и посмотрела на него.

— Хорошо, — сказал Джон. — Золотой крестик — тот, что дал тебе Дейв, — при тебе?

Она кивнула. На ее ресницы приземлилась снежинка.

— Так, — продолжал Джон. — Бери крест и коснись им монстра Дейва. Если Дейв злой, то он взорвется.

— Джон, оставь ее в покое, — еле слышно произнес я, надев носок и башмак.

— Дейв–человек так бы не сказал! — крикнул Джон так, что, наверное, услышали и мои соседи. — Сиди смирно, а она коснется тебя крестиком.

Мой друг повернулся к Эми и потянул ее за рукав.

— Ну же. Соберись. — Джон поднял ее на ноги — грубо, как мне показалось — и она что–то пробормотала. — Не волнуйся, об этом я позабочусь, — ответил он.

Девушка отняла руку.

— Эми, это не просьба, а приказ, — продолжил Джон. — Мы должны это сделать.

Она вытащила из–под рубашки крестик, намотала цепочку на кулак и нерешительно взглянула на Джона. Мой друг дал ей знак, призывая ее действовать.

Зажав крестик, словно ключ, между большим и указательным пальцами, она осторожно сделала несколько шагов в мою сторону. Казалось, она на грани. Я услышал собственный голос:

— Эми…

— ЗАТКНИСЬ! — завопил Джон. — Эми, не слушай его, он лжет. Это коварный лжец.

Она подошла еще ближе, держа крестик в вытянутой руке. Я посмотрел на свои штаны, присыпанные снегом, а потом внезапно поднял взгляд: крестик покачивался в дюйме от моего лица. Похоже, это напугало Эми, и она ткнула крестиком мне в глаз.

— АХ ТЫ!.. — Я вскочил, зажимая рукой ноющий глаз. — Ты попала мне прямо…

— Я ТАК И ЗНАЛ! — крикнул Джон. На его лице отразилась смесь негодования и монстрализации. — ЭМИ, НАЗАД.

Джон сорвал с себя пальто и бросил на снег, затем стащил через голову рубашку и замер. Снежинки, словно перхоть, падали на его голые плечи.

— Джон, не будь… — начал я.

— ЗАТКНИСЬ! — Джон поднял кулаки. — Надеюсь, ты любишь китайскую кухню, монстр Дейв, потому что сегодня в меню «цыпленок кунфу». НАЕШЬСЯ ДО ОТВАЛА, МАЛЫШ.

Джон изобразил что–то, напоминавшее стойку каратиста: одна рука вытянута вперед, другая сзади. Он был похож на кактус из мультфильма. Я удивился, как это Джону удалось махнуть руками так быстро, что они со свистом рассекли воздух — но потом понял, что мой друг издал этот звук ртом.

— СТОЙ! — крикнула Эми и встала между нами. — Я попала ему в глаз! Не надо, Джон, не надо. Успокойся.

Джон, конечно, позволил себя остановить, и, выглянув из–за плеча Эми, ткнул пальцем в мою сторону.

— Друг мой, она спасла тебе жизнь. Я бы с тебя шкуру содрал!

— Я иду в дом, — сказал я, повернулся и со вздохом направился кдвери.

Секунду спустя Джон опустил кулаки.

— Ладно.

Он поднял куртку и рубашку, скомкал их. Мы как ни в чем не бывало зашагали к входу — словно возвращались домой после игры в баскетбол. Эми осталась стоять в яростном вихре снежинок. Джон повернулся к ней.

— Эми, пойдем в тепло. Разберемся с этим делом за баночкой «Лайненкугеля».

Девушка посмотрела на него, затем на меня, словно не понимая, что произошло. Джон вернулся к ней, склонился и что–то зашептал ей на ухо — громко, но я все равно ничего не расслышал. Похоже, Джон ругал ее, а она что–то возражала, нервно поглядывая на него. Так они шептались в течение нескольких минут — а я наблюдал за всем этим из кухни. Я не знал — и до сих пор не знаю, — о чем они говорили. Наконец Джон отвернулся от Эми и затопал к дому, потом повернулся к ней в последний раз и сказал — громко и отчетливо, чтобы я услышал: