Никита Аверин - Революция

— Зато я все прекрасно вижу! — парировал Мешадо, с мужской непреклонностью отсекая любые доводы собеседницы. — Вы еще совсем дитя. Вам нужно заботиться о хороших отметках и как бы половчее заманить принца факультета на выпускной бал, а не соваться в дела, которые и взрослым-то не по зубам.

— Перестань, Хосе! Чего ты на нее набросился? — Дин погасил в помещении свет. — У нас мало времени.

Мешадо послушно занял свое место.

— Итак, перед вами Гай Метьюз. — Вставив один из голослайдов в проекционный аппарат, Медекис кивнул на появившееся изображение человека в форме военного летчика. — Американский астронавт, участник Колониальной экспедиции на Марс, которая обернулась полным провалом. По крайней мере, так дело обстоит в глазах общественности. Когда история более-менее улеглась и отправилась под стекло музейных архивов, Метьюз внезапно вернулся на спасательной капсуле, автоматически отстыковавшейся со станции «Феникс», курсирующей на орбите Марса.

— Что там произошло? — спросила Кейт, сидящая рядом с Мариной, которая, водрузив на колени тетрадь, бегло заносила в нее пометки на русском.

— «Хронос Один». Они инициировали марсовую экспедицию, подбросив в две тысячи сороковой год технологии будущего, а именно чертежи еще не изобретенного фотонного двигателя… — Слушая неторопливый рассказ Медекиса, Кейт ощущала, как с каждым новым произнесенным словом все сильнее покрывается мурашками. — С помощью этого двигателя они с легкостью убедили тогдашнее мировое правительство в необходимости покорения человечеством ближайшего космоса, и в первую очередь Марса. Именно там, на красной планете в недрах земли был тысячелетиями спрятан некий уникальный минерал.

— Так, так, — заелозил на своем месте оживившийся Паташик. — И что же в нем было такого восхитительного?

— Он сделал Метьюза бессмертным, — коротко ответил Медекис.

— О-о-о, — благоговейно выдохнул ученый и сразу прищурился. — Но почему мне не сообщили об этом раньше? Когда что-либо так или иначе касается науки, обычно в курс дела всегда ставят меня. А, все. Все, понял, Дин. Треклятый допуск, прости, запамятовал.

— Но каким образом? — осторожно спросила Кейт, пытаясь как следует осмыслить услышанную информацию. — Что же все-таки произошло там, на Марсе?

— Как раз этого точно установить не удалось. Для нас важнее всего то, что, осознав возможности его бессмертия, мировая общественность в две тысячи шестидесятом году увидела в нем нового божественного Мессию, способного творить чудеса. Что в конечном итоге привело вот к этому, — Медекис переключил режим в голопроекторе, и в следующую секунду сидящих в помещении окружила разъяренная беснующаяся толпа, состоящая из неконтролируемых свои поступки людей. По барабанным перепонкам хлестанул единый многоголосый ор. Реальность происходящего была настолько правдоподобной, что девушки вздрогнули, когда сквозь Марну пронесся человек с перекошенным лицом, волочащий за волосы опрокинутую на землю женщину.

— Мы присутствуем в кадрах хроники, которую снимал малоизвестный документалист Дэн Даррел, будучи одним из вхожих в так называемый круг приближенных Метьюза. К сожалению, он тоже погиб в том столпотворении.

— Поделом, — буркнул Мешадо. — Парень явно возомнил себя вторым Спилбергом.

— Вокруг Мессии собралась небольшая группа единомышленников, — продолжал вводить в курс дела Медекис, — которых мы для краткости окрестили апостолами и которые использовали мнимое божественное предназначение Гая в своих личных корыстных целях. Но, как ни странно, сам Метьюз был далеко не в восторге от сложившейся ситуации и, наоборот, искал уединения. Люди жаждали чудес. И в конечном итоге не нашли ничего лучше, как потребовать от Метьюза, чтобы он публично воскрес…

Кресла с собравшимися оказались на деревянном помосте, посреди которого уже водружали самодельный крест с прибитым к нему астронавтом.

— Какой ужас, — оценила Недельская. — Скоты.

— Никто из них еще не понимает, что, принося в жертву одного человека, они обрекают на гибель весь мир. Это была вводная, так сказать. Теперь мы поговорим непосредственно о вашей цели нашего собрания. — Медекис снова завозился с проектором. — Сотрудникам нашей корпорации удалось перехватить Гая Метьюза, прежде чем он попался в цепкие лапы агентов «Хронос Два». По нашим данным, Метьюз был нужен нашим конкурентам для неких опытов, результаты которых могли бы привести к трагическим последствиям для всего человечества.

— Так вот. Вы четверо были отобраны для выполнения непростой операции. Задача вашей группы — сбить со следа Метьюза ребят из «Хронос Два», не дать им его обнаружить. Запутать, сбить с толку, чтобы они отступили и прекратили поиски.

— Босс, ты же не хочешь сказать, чтобы мы вчетвером спасли этот треклятый шарик, — искренне удивившись, вскинул брови Мешадо. — Нет, я просто ради галочки. Так-то я в деле, ты же знаешь.

— Марина, вы все подготовили? — Дин никак не отреагировал на реплику заместителя.

Недельская кивнула и, порывшись в сумке, протянула начальнику безопасности голослайд.

— Благодарю. Вот ваш основной маршрут, — взяв его, Дин поменял слайды в проекционной машине. — Марина, вы точно все еще раз проверили?

— Да, все места подобраны с прицелом на максимальный эффект.

Поднявшись со своего места, Мешадо подошел ближе, оглядывая разбросанные по проекционному экрану локации.

— Вьетнам? — Он с сомнением ткнул пальцем в одну из них.

— А что вас не устраивает? Это же идеальная площадка для насаждения всевозможных чудес и проповедования новой религии, — постукивая кончиком ручки по нижней губе, ответила за Дина Недельская. — Движение хиппи, братья цветов. Все на фоне войны и предвкушения чего-то нового. Борьба за любовь и мир во всем мире. Дети радуги. Всегда мечтала побывать на живом концерте «Стоунз».

— Считаете это увеселительной поездкой? — снова набычился Хосе и, подбоченившись, приблизился к Марине. — Еще предложите нам всем накуриться и пойти плясать нагишом, взявшись за руки!

— Почему нет? Если будет необходимо для дела. — Пожав плечами, Недельская снова уткнулась в блокнот, где старательно выводила какую-то пересеченную стрелками схему. — И не надо так нависать.

— А девчонка-то ему сто очков даст, — придвинувшись с заднего кресла, прошептал Паташик на ухо Кейт, но сидящая с другой стороны Недельская все равно расслышала и, не подав виду, улыбнулась краешками губ. А Кейт внезапно взгрустнула. Замечание Сэма воскресило в памяти щедрого на высказывания Френка Муни, который всегда и везде находил минутку, чтобы как следует поразглагольствовать на самые отвлеченные темы, не забывая при этом держать руку на «пульсе» дела. Интересно, где он сейчас. Кейт поняла, что скучает.