Никита Аверин - Мессия

— Бедняга.

— Ну, в его нынешнем положении тоже есть определенный плюс. Зато теперь он национальный герой, — врач скосился на висящий под потолком экран, по которому CNN только что начало очередной и вот какой уже по счету за последние несколько дней «экстренный» выпуск. — Живая легенда.

Экран запестрел кадрами хроники, документальными кадрами запуска кораблей, в состав экипажей входил Гай Метьюс, фотографии семейной хроники, сопровождаемые бравурной маршевой музыкой, которую перекрывала тараторящая без умолку белозубая телеведущая, на все лады воспевая нового героя Америки.

— Как быстро вы сможете поставить его на ноги, док?

— Трудно сказать. Все будет зависеть от того, как организм Гая Метьюса будет реагировать на предлагаемые процедуры. В настоящее время разработаны и опробованы эффективные технологии послеполетной реабилитации астронавтов, — сунув под мышку папку с файлами, Ричард поставил в приемник картонный стаканчик и нажал несколько кнопок на лицевой панели, приготавливая кофе со сливками. — Будете?

— Мне с двойным сахаром, спасибо.

Кофейный аппарат зажужжал, неторопливо перемалывая кофейные зерна.

— При нормальном ходе лечения — две-три недели, — продолжил рассказывать профессор, возвращаясь со стаканчиками к столу. — Осторожно, горячий. При осложнениях — месяц-полтора. Все может быть, чудеса тоже иногда случаются, как мы можем лично с вами сейчас убедиться. При этом иногда бывает так, что уже на пятые сутки реабилитации астронавты способны принимать участие в анализе результатов выполнения программы космического полета.

— Сделайте это, док, — Том потянулся разминая затекшую спину и посмотрел на циферблат наручного «Ролекса», он уже почти четыре часа просидел в этой каморке, и, если бы не компания дока, тоже любящего поболтать, он наверняка бы коньки двинул от скуки. Назавтра нужно обязательно не забыть взять из дома с собой чего-нибудь почитать, на случай если Ричардс не успеет пораньше спуститься из медотдела, как это сделал сегодня, не в силах оставлять астронавта надолго одного. Оно и понятно — такие пациенты выпадают раз в жизни. — А сейчас пора бы чего-нибудь перекусить. У нас к нему масса вопросов. Я тут собрался перекусить, не хотите составить компанию?

— Все что в моих силах, — тяжелый вздох. — Благодарю. Но я хотел бы побеспокоить нашего пациента еще парой тестов.

— Тогда до завтра, док.

— Всего хорошего.

Профессор Ричард подождал, пока за спиной агента закроется внешняя дверь, в проеме которой мелькнули двое дежурных солдат, и, набрав личный код допуска на стенной консоли, прошел вбок через бесшумно втянувшуюся в стену электродверь.

— Привет, Гай. Ну что, как у нас сегодня дела? Как самочувствие? — войдя в комнату через герметичную дверь, негромко поздоровался Ричардс, затем, подойдя к столу, на котором по шахматной доске продолжали сами по себе перемещаться фигуры, внимательно посмотрел на выложенные в ряд кубики, образовывавшие надпись «капсула с Марса». — Ну, и что это означает, Гай?

— Я не знаю, — тихо проговорил отвернувшийся к стене Метьюс, с трудом разлепляя тонкие губы, и съежился на боку, прижимая колени к груди, словно одинокий, напуганный ребенок. Впрочем, отчасти он таким и был. — Перед глазами постоянно какие-то цифры/образы. Я что-то слышу, но не понимаю, в чем связь. Я знаю, что в чем-то виноват, но не понимаю в чем. Не помню. Какие-то цифры, буквы… больше ничего. Есть не хочется, но это, видимо, из-за препаратов, и спать не могу. Я устал спать, доктор. Мне снятся кошмары наяву.

— Ясно, — сделав пометку в папке, ученый приблизился к койке неподвижного пациента, снимая с шеи стетоскоп. — Мы обязательно во всем с тобой разберемся, Гай. Я тебе обещаю, ты слышишь меня? Конечно, слышишь. Ты же ведь здесь, а не где-то еще. Операция закончена, и твое путешествие тоже. Теперь ты герой. Тобой вся страна гордится.

Лежащий на койке лицом к нему Метьюс что-то неразборчиво простонал и сильнее поджал колени к груди.

— Мы во всем как следует разберемся и обязательно вернем тебе твою память. Я твой друг и сделаю все возможное, чтобы помочь тебе. А теперь повернись, мне необходимо тебя послушать.

Стив не намеревался сдаваться без боя. Может быть, там, на Гавайях, на объятом огнем пожарище какой-то весь из себя генерал Харрис и утер ему нос, но он тоже большой и серьезный мальчик и умеет настоять на своем. И без боя они своего человека правительству уж точно не отдадут. Есть четкий приказ — достать содержимое спасательной капсулы, а раз так, то и пилот Метьюс тоже является частью этого содержимого — черный ящик по-прежнему находился под присмотром военных, но с этим теперь пусть разбираются наверху. А Стив, в запасном кармане которого на крайний случай была припасена еще и парочка хитростей, сосредоточит все свои силы на астронавте. При мысли о том, сколько всего может рассказать Гай, когда у него полностью восстановится память, у Стива вновь засосало под ложечкой.

Отследить график посещений профессора Ричардса, а также расписание всех процедур и время пересменки охраны, не составило большого труда, и пасмурным днем, как раз во время обеда, Стив, прихватив на всякий случай напарника в медицинский сектор, в котором содержали Метьюса. Они без особых проблем достигли цокольного этажа, предъявляя заготовленные заранее пропуска медицинских работников, и все-таки немного попрепирались с только что сменившейся охраной в самом конце, которая пыталась игнорировать пропуска и твердила, что им ничего не известно. Но запрос действительно был, и даже заверен высокой подписью, так что солдаты, поворчав, все-таки пропустили Стива в покой. Тот мерил шагами свою комнату и чувствовал себя заметно лучше.

— Гай Метьюс, — зачем-то на всякий случай уточнил Стив и, получив утвердительный кивок, продолжил: — Меня зовут доктор Брайт, это мой ассистент. Мы из НАСА, вас переводят. Считайте, что этот курс лечения вы полностью прошли. Вот одежда, переодевайтесь.

— А где профессор Ричардс? — позволил себе поинтересоваться Гай, послушно натягивая одежду, которую доставал из протянутого помощником Хокса пакета. — Он сказал, что сегодня еще зайдет. Мы не закончили партию.

Он указал на шахматный стол, на котором на этот раз фигуры не двигались, ожидая, когда сделают следующий ход.

— В другой раз. Он занят. Теперь вы под нашей опекой, — тоном, не терпящим возражений, скупо отвечал Стивен, то и дело поглядывая на часы. — Не стоит беспокоиться, все будет в полном порядке. И будьте добры, побыстрее.

— А я здорово перетрусил, если честно, — нервно усмехнулся напарник Смита, когда они выехали из города и он прибавил газу на свободном проселочном шоссе, чтобы побыстрее добраться в контору. — Вся эта нескончаемая бюрократия, пропуска. Хорошо же они там его упекли. Столько головной боли. И все из-за одного человека.