Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ

Инструктор улыбнулся еще шире — анекдот оказался на профессиональную тематику!

— ЦРУ, — продолжал Вань-Вань, пытаясь не смотреть на иногда покачивавшиеся кусты неподалеку, — решило забросить туда, в глубь Азии, своего агента! Подобрали здорового и умного парня, закончившего хороший колледж, тот научился русскому языку, пить водку и даже играть на балалайке!

Инструктор невольно хмыкнул в предвкушении продолжения. Улыбнулся и Вань-Вань.

— И вот агента сбрасывают ночью на парашюте с суперсекретного самолета над январской тайгой! Он бредет по лесу, отбиваясь от волков и медведей, и находит Богом забытую деревеньку! В ней светится только одно окошко — местные мужики сидят в клубе и пьют водку. Открывается дверь, и в клубах морозного пара заходит наш агент! Все русские подозрительно смотрят на него, но американца не подводит профессиональная подготовка! Он называется «Колей», достает из рюкзака три бутылки «Столичной», рассказывает анекдоты про Брежнева и Пугачеву, произносит тосты за Сибирь и сибиряков и даже играет на балалайке! И вот, когда все уже выпили с ним на брудершафт, один из русских говорит агенту, дружески обняв его за шею, — казалось, даже унитовские следопыты, не знавшие русского, затаили дыхание в предвкушении концовки. — «Колян, ты такой классный чувак! Ты угостил нас шикарной водкой, рассказал смешные анекдоты и даже сыграл на балалайке! Но скажи мне: а почему ты черный?»

Петрович оглушительно заржал. Инструктор тускло улыбнулся: его настроение явно испортилось. Добившийся своего Вань-Вань решил немедленно развить первоначальный успех:

— А хочешь еще один анекдот?

Инструктор кивнул, но уже без всякого энтузиазма. Он понял, что чертов русский отнюдь не собирался развеселить его. В то же время хотелось выяснить, чего же он добивался.

— Идет негр по пустыне! — начал Вань-Вань.

Петрович, знавший этот анекдот, не сдержался и коротко хохотнул. Лицо Инструктора посерело. Вань-Вань продолжал:

— Уже умирая от жажды, он неожиданно спотыкается о какой-то позеленевший бронзовый сосуд. Поднимает его, вытирает приставший песок и — о чудо! — из старинной лампы появляется джинн! И говорит он нашему измученному путнику: «Мой новый повелитель, я могу исполнить три твоих самых заветных желания!». Обрадовавшийся негр, или… Как это будет политически корректнее? Афроамериканец? Так вот, наш афроамериканец, подумав, отвечает: «Хочу стать белым, каждый день касаться множества голых женщин и чтобы у меня было сколько угодно воды!».

Петрович опять, не выдержав, хмыкнул. Инструктор, не мигая, смотрел на рассказчика. Тот невозмутимо закончил свою историю:

— Джинн кивнул, подумал с минуту, хлопнул в сухие ладошки и произнес: «Да будет по-твоему, путник!». И наш, гм, афроамериканец стал унитазом в женском туалете!

На этот раз лицо Инструктора посерело настолько, что не засмеялся даже Петрович. Помолчав несколько секунд, он подошел к Вань-Ваню и достал нож. Разведчик подумал, что перестарался, и зажмурился в преддверии неминуемой смерти. Но американский советник быстро разрезал путы на руках и ногах пленного русского и сказал:

— Вставай, расистская свинья! Будем драться! Один на один! Mano o mano![54]

Вань-Вань поднялся, с удовольствием растирая затекшие конечности, прищурил раскосые глаза и со значением посмотрел в сторону ближайших кустов. Унитовцы побросали все и собрались посмотреть, как их предводитель станет бить «руссо». На основании личного опыта они знали, что это будет долгим и захватывающим зрелищем. Инструктор же принял боевую стойку и похлопал ладонями по ляжкам:

— Ну, давай, товарищ! Сейчас посмотрим, кто будет смеяться последним!

Полковник, ничуть не сомневаясь в профессионализме не на шутку рассерженного оппонента, всерьез рассчитывал на своевременное вмешательство своего подчиненного. Тот не заставил себя ждать. Раздался сухой хлопок пистолетного выстрела, и Инструктор рухнул в красную пыль, получив пулю в бедро.

— Сдавайтесь! Вы окружены! — раздался из кустов голос Лейтенанта, попытавшегося вложить в свой приказ как можно больше суровой хриплой мужественности. По всей видимости, это не вполне ему удалось, так как унитовцы, хотя и были деморализованы внезапной нейтрализацией предводителя, все же не спешили бросать оружие. В этот момент к их ногам упал некий тяжелый предмет. Африканцы враз закричали от ужаса — это оказалась голова их пропавшего товарища, которой побрезговали львы. Больше нашему герою кричать не пришлось: унитовцы дружно побросали оружие и подняли вверх руки. Вань-Вань к тому времени схватил карабин Инструктора и помогал им встать на колени с поднятыми за голову руками — лицом к упомянутому анатомическому фрагменту. Вынужденное созерцание последнего, по его мысли, должно было воспрепятствовать сомнениям в правильности принятого решения сдаться. Этого времени вполне хватило для того, чтобы Лейтенант, вылезший из кустов, развязал руки Петровичу, а Вань-Вань собрал все оружие в одну кучу, связал руки Инструктору и перевязал его рану.

— Простите за анекдот, коллега! — искренне сказал советский полковник американцу, еще не пришедшему в себя от шока. — У меня просто не было иного выхода!

Тот ничего не ответил. Вдалеке послышалось рокотание вертолетных двигателей. Лейтенант тревожно посмотрел на старших товарищей по оружию. Судя по выражению лица непосредственного начальника, мысль о прибывающих морских котиках не вызвала у него никакого восторга. Только что чудом пойманная за хвост удача стремительно выскальзывала из их бессильных — как порою в кошмарах! — рук.

— «Ми-8»! — вдруг послышался слабый голос, который сначала никто не узнал.

— Три штуки! — продолжал пришедший в себя Леша. — Это свои, товарищ полковник! Наши!

Вань-Вань подскочил к своему подчиненному и от избытка чувств расцеловал его в щеки:

— Молодец, морпех! Умница! Скоро будешь в госпитале!

После этого он подошел к Лейтенанту и крепко обнял его. Тот застонал от боли в плече.

— Ты что, тоже ранен?!

— Так точно, товарищ полковник! По-моему, навылет, но болит сильно!

Шум двигателей приближавшихся вертолетов становился все громче. Вань-Вань вспомнил об Инструкторе, который, судя по тоске в черных глазах, предпочел бы стать унитазом, чем столь позорно попасть в плен к перехитрившим его русским. Вань-Вань на мгновение задумался, а потом, приняв для себя решение, развязал руки американца.

— Слушай, мистер! — сказал он советнику. — Я бы тебе тоже предложил помощь в получении советского вида на жительство! Но боюсь, тебя эта перспектива не устроит! А поэтому приезжай-ка к нам лучше туристом! Серьезно! Я тебя и в гости приглашу! Водки выпьем!