Джей Эм - Там, где начинается вселенная

– И название «нуэ» к новым изменённым не применяют…

– Точно. А знания психологов – лженаука. Не важно, кто и что на самом деле об этом думает – такой точки зрения принято придерживаться. Никого не волнует, что без психологической подготовки человек может не воспринять изменения и съехать с катушек. С продлением жизни вообще отдельная история. Смертельные случаи так участились, что его теперь не делают.

– Но психологи…

– Даже будь у них возможность, они не стали бы этим заниматься. Они больше не одобряют ФИОргов, которые могут стоить человеку жизни. Разве что когда-нибудь разработают другой способ… В общем, ладно, к психологам я тебя отведу.

Лишних вопросов Джулиус не задавал. Но понял, что направляются они с Грегом не в старые кварталы. Значит, психологи уже начали возвращаться в города.

Правда, пока это возвращение было далеко не массовым. В «конспиративной квартире», как про себя окрестил Джулиус полуподвал на окраине Сейпио, в который привёл его Сноутон, находилось всего несколько человек.

По дороге Джулиуса мучил один вопрос. Согласятся ли психологи делать изменение, зная, что он – легионер? Они всегда поддерживали идеи мира.

Одна из женщин-психологов разрешила его сомнения:

– Мы не откажем в вашей просьбе. Возможно, этот ФИОрг спасёт жизнь.

– Мою?

– Вашу, или наоборот – кого-то из ваших противников…

Второй раз в Сейпио Джулиус приехал почти через сотню лет. Давно не было в живых ни родителей, которых в прошлый раз он оставил на попечение брата, ни самого брата. Родных младших поколений Джулиус просто не знал, и не пытался наладить связь.

Отправляясь в то место, куда когда-то приходил вместе с Грегом, он сильно сомневался, что эта «конспиративная квартира» ещё существует. Скорее всего, никаких следов психологов найти не удастся…

Но Джулиус ошибся. Более того, полуподвальная квартира стала теперь не единственным, а одним из многих пристанищ психологов в городе. Надежда Грега на то, что их влияние будет возрастать, осуществлялась. Иногда надежды живут дольше людей, в чьих сердцах они появились.

Естественно, ни одного знакомого среди сейпианских психологов Джулиус не увидел. Да и приняли его сначала довольно подозрительно. Изменилось отношение только после того, как он назвал имя Сноутона. Грега психологи помнили, и эта была добрая память.

Но когда речь зашла о цели визита, о том, что Джулиус собирается сделать ещё пару изменений, Аркентон Кин, психолог, с которым он разговаривал, с усмешкой сказал:

– Желаемый результат вам обеспечат в любой технократской клинике, с помощью кибертехнологии. И времени это займёт меньше, чем наша работа.

– Считайте меня старомодным, но я предпочитаю преобразовывать собственное тело, а не заменять его части на искусственные.

– ФИОрги, которые вам нужны на этот раз, требуют не только ментальной работы, но и технического вмешательства, – заметил Аркентон.

– Не говорите, что это вам не по силам. Я знаю, что у психологов с технической стороной дело обстоит гораздо лучше, чем у технократов – с психологической.

На губах Аркентона снова появилась улыбка. Ни подтверждать слова Джулиуса, ни возражать он не стал. Но Джулиус знал, что психологи никогда полностью не отвергали технического прогресса, только не ставили его на первое место. К тому же Грег рассказал ему, что в своё время не все техники последовали за Джесером. Некоторые предпочти присоединиться к психологам, считая, что это не так противоречит их убеждениям, как превращение в технократов. Так среди психологов оказались учёные-физики, химики, программисты, инженеры. Их знания, так же как методики работы с ментальной энергией, передавались из поколения в поколение и пополнялись. Поначалу сохранять и приумножать их было сложно из-за неподходящих условий: обитая в полуразрушенных трущобах, прежде всего думаешь о выживании, а не о научной работе. Но то трудное время уже ушло в прошлое.

Возвращаясь за границу, Джулиус размышлял о том, как переменилась жизнь в Евразийском Союзе. Изменения были в основном внешние: вновь построенные здания, больше транспорта на улицах. Кибертехно стала совершеннее. Появилась ещё одна разновидность «мутантов» – наподобие нуэ, но со способностью к наследованию новых признаков.

Пожалуй, за целый век Союз мог бы шагнуть куда дальше в развитии. В отличие от многих других стран, где часто случаются вооружённые конфликты, здесь сохраняется мирная и более-менее благополучная жизнь. Почему же этих «шагов вперёд» не заметно?

Невольно Джулиусу вспоминались разговоры с Грегом. Сноутон часто повторял, что последствия разделения на статусы и гонений на психологов не лучшим образом скажутся на всех жизненных сферах. «Разглагольствования Джесера о прогрессе – пустой звук. Теперь прогресс будет не идти, а ползти, как черепаха».

Сальваторе отвернулся от окна и пристально посмотрел на Гая Юлия.

– Может, ты никакой не нуэ, а просто псих и параноик?

– Одно другому не мешает, – усмехнулся тот. – Не веришь, что я нуэ? Могу показать свою «вафлю». – Гай Юлий полез в карман. – С виду как у любого нейтрала. Если не приглядываться. Но смотри: вот здесь полоска смазана. Думаешь, случайный дефект? Нет. Правоохраны знают: такие «вафли» только у нас. И любой терминал «увидит», что отметился нуэ. Когда официальные статусы появились, нам сразу такие статкарты сделали.

– А хочешь, я покажу тебе свою? – Сальваторе сунул под нос Гаю Юлию карту, номер которой был М–1864339110/4251700. Для верности Гай Юлий ещё раз глянул в начало строки: М–1864…

– Ты маби?

– Да, я маби. Вопросов больше нет? – в лицо Гая Юлия упёрся ледяной взгляд.

– Подожди… Это всё равно…

Но Сальваторе не стал дальше слушать. Метнулся, словно ураган, в купе, едва не задев плечом собеседника.

Подумать только: маби… Гаю Юлию такая возможность в голову прийти не могла. Ещё семьдесят лет назад, в прошлый свой приезд, он слышал, что к этой новой категории генетически трансформированных людей относятся не очень-то хорошо. Их даже выделили в отдельный статус. Спустя пару десятилетий, правда, приняли закон «О недискриминации». Но если надо, в любом законе можно найти лазейки, позволяющие его обойти. Почему этого парня допустили к участию в конкурсе? Маби, который хочет устроиться в технократскую компанию – это даже звучит странно.

Зато теперь многое проясняется. Несклонность к общению, слегка надменная манера держаться – говорят, это бывает свойственно маби. Своего рода защитная реакция. Вспомнились и две порции тушёного картофеля с овощами, которые парень смёл за обедом.