Александр Розов - Рыцари комариного писка

Кранрорк понял, что Орейо тестирует на нем историю для будущих туристов, и охотно подыграл, задавая каверзные вопросы:

- А разве секта Зувемби не разгромлена?

- Конечно, основной центр Зувемби в руинах Брито Гранада – разгромлен. Но сектанты получают теневые инвестиции от некоторых транснациональных военных концернов, и создают новые базы в непроходимых болотах Мертвой Сельвы, или в Угольных руинах Чонталес, или в бескрайних тростниковых зарослях вокруг островов озера Кокиболка.

- А правительства автономий Южного Никарагуа как-то противодействуют этому?

- Да, разумеется, наша армия проводит полицейские рейды совместно с силами нового Специализированного комитета ООН по Военно-Инфекционной Безопасности.

- А почему туземцы не заражаются этими вирусами?

- У туземцев врожденно-сильный иммунитет к инфекциям, передаваемых насекомыми. Впрочем, главное, конечно – это работа правительств автономий Южного Никарагуа в области скоростного создания вакцины от новых вирусов. Эти работы финансируются недавно учрежденным Всемирным Фондом Антиинфекционной Биотехнологии.   

- А как у туземцев так быстро создался миф о комарах - посланниках богини Аутеотль?

- Это вопрос к этнографам, но вообще-то в военное время мифы рождаются быстро.

Вот такой непринужденный (но практически значимый) флейм под стук колес поезда, катящегося к Атлантике. А несколько позже флейм временно затих - узкоколейка тут проходила мимо разрушенного крупнейшего гидротехнического комплекса Великого канала: дамбы Ист-Уолл на водохранилище Атланта (ставшем Мертвой сельвой)… И сознание Натана Кранрорка как-то помимо его воли воспользовалось этой паузой: оно нарисовало недостающее звено в сценарии НФ-фильма «Ад обретенный».

…

*95. Крупный гиппополип, перевернутый на спину – обречен…

…Это знает на Дзигоку любой туземец (в смысле - коренной колонист). Понятно, что Холлан и Энерис – знали. Они являлись типичными колонистами – квази-фермерами четвертого поколения. Крепко сложенный (но не «накачанный») молодой мужчина, и изящная (но не истонченная фитнессом) молодая женщина. Даже если бы не обратить внимания на их характерную одежду – простые куртки и шорты из грубого прочного  волокна-паутины колючего червя, и сандалии из шкуры гигантского морского огурца, достаточно было заметить загар. Особый мандариновый загар - результат воздействия спектра света здешнего солнца в здешней атмосфере ранней вулканической эпохи.

Холлан и Энерис были еще в том возрасте, когда при каждом перемещении понтонной деревни на новый участок берега, хочется неделю побродить вокруг и поглазеть: какие чудеса природы тут имеются. К возрасту бабушек-дедушек такие прогулки перестают казаться безумно-интересными, но для Холлана и Энерис (успевших обзавестись пока только двумя детьми), возраст бабушек-дедушек лежал в тумане будущего. Так что, не следует удивляться, что они, оставив детей под присмотром старшего поколения, резко метнулись в мини-экспедицию без определенной цели. 

Локальное землетрясение застало их примерно в полусотне километров от деревни. Не проблема для людей, привыкших к таким сюрпризам недр молодой планеты. Холлан и Энерис мгновенно заняли заранее (рефлекторно) присмотренную позицию на огромном обсидиановом монолите (который точно не сильно сдвинется, и не расколется), и около четверти часа наблюдали, как с грохотом срываются валуны с недавно возникших скал (сформированных застывшей лавой). Валуны, подпрыгивая, катились к берегу, и там, в густых мангровых джунглях, пробивали длинные косые просеки. В финале, валун, как правило, застревал в сплетении стволов и лиан. Но особо тяжелые экземпляры, все же, пробивались сквозь эту широкую живую преграду, и с оглушительным плеском падали далеко в море, выбрасывая фонтаны брызг, весело сверкающих световыми зайчиками и переливающихся маленькими радугами в лучах низко стоящего утреннего солнца.

Как только земля перестала содрогаться, молодые люди, подгоняемыми естественным любопытством, побежали вниз – глянуть, нет ли чего интересного в сколах валунов. И несколько удачных находок они сделали: медные самородки (пригодятся в хозяйстве), сросток кристаллов кварца (тоже пригодится – в оптической мастерской), и красивый камешек, переливающийся разными цветами.

- Ага! - объявил Холлан, - из этого я сделаю брелок на шею самой красивой женщине!

- Это которой женщине? – полюбопытствовала Энерис.

- Ты своевременно узнаешь это, - ответил он, и подмигнул.

- Вот, ты хитрый черт, - сказала она, потом задумалась, и спросила, - кстати, я с детства хотела выяснить, кто такой черт?

- Ну… - Холлан почесал в затылке. - …Это из земной фауны что-то. Некрупное. Вроде лисицы, только с рогами. Как-то так.

- Неадекватно! - припечатала Энерис, - Зачем рога мелкому хищнику вроде лисицы?

- Ну… Хрен знает. Может, чтоб рыть норы. Как бивни у вепря. По сути те же рога.

- Неубедительно! Когтями рыть удобнее… О! Смотри: гиппополип не меньше тонны.   

Холлан посмотрел в сторону, куда Энерис показала ладонью, и прокомментировал:

- Гиппополип перевернулся. Сегодня у него плохой день. Задело валуном, похоже.

- Точно, задело валуном, - согласилась она, - давай, подойдем поближе.

- Давай, только аккуратно, может, он живой еще, а хобот никто не отменял.

Энейрис кивнула в знак поддержки мер предосторожности, извлекла из сумки-пояса кремневую зажигалку-пугач на пол-литра топлива-эфира. И они направились к некому объекту, который показался бы не местному человеку просто половинкой 3-метрового валуна, исходно примерно сферической формы, теперь расколовшегося при падении, и  застывшего сколом кверху на дальнем краю мангровых джунглей (несколько шагов не докатившись до свободного чистого моря). На самом деле, это был полусферический панцирь гигантской хищной улитки – гиппополипа. И можно было догадаться, что эта улитка (по обыкновению) лежала в засаде, поджидая нерасторопную добычу, но тут со склона покатился крупный кусок скалы, и одним ударом опрокинул улитку на спину.

Некоторое время опрокинутый гиппополип лежал неподвижно, но затем, над краем его панциря высунулась огромная стеклянно-прозрачная улиточья нога с четырьмя рогами, увенчанными маленькими изумрудно-зелеными глазами. Нога начала поворачиваться, стараясь дотянуться своей подошвой до грунта - но тщетно. Как уже говорилось выше, крупный гиппополип, перевернутый на спину - обречен. Он неспособен перевернуться обратно в «рабочее положение». Когда солнце приблизится к зениту, его лучи быстро сожгут студенистое тело улитки сквозь открытую нижнюю сторону панциря…