Георг Смит - ДИКИЙ ВОЛК(Сборник НФ)

Пустота хаберского существа, эффективный кошмар, излучавшийся его спящим мозгом, разорвал связи. Постоянство, всегда сохранявшееся в мирах во времена Орра, нарушилось. Ворвался хаос. Он почти ничего не знал об этой реальности, почти все, что он знал, приходило из других воспоминаний, из других снов.

Другие люди, не сознававшие перемены, быть может, более подготовлены к изменению. Но, не имея никаких объяснений, они будут испуганы.

Они обнаружат, что мир радикально, бессмысленно, и неожиданно изменился, но никакой причины для объяснения этих изменений не найдут.

Вслед за сном доктора Хабера будет немало ужасов и смертей.

И утрат.

Он знал, что потерял ее, знал с того момента, как перешагнул с ее помощью пустоту, окружавшую видевшего сон. Она пропала вместе с миром серых людей и огромных зданий, в одно из которых он вбежал, оставив ее одну в кошмаре. Она исчезла.

Орр не пытался помочь Хаберу. Помочь ему нельзя. Сделано все, что можно. Он шел про обезумевшим улицам.

Орр понял по мансардам, что находится в северной части Портленда, которую никогда хорошо не знал. Дома невысокие, с перекрестков видны горы. Он заметил, что извержение прекратилось, в сущности, оно никогда и не начиналось. Маунт-Худ фиолетовым конусом вздымалась в темневшее апрельское небо.

Гора спала.

Спала и видела сны,

Орр шел бесцельно, переходил с одной стороны улицы на другую. Он устал, порой ему хотелось лечь на тротуар и отдохнуть, но продолжал идти. Теперь он приближался к деловой части города, к реке. Город, полуразрушенный, полуизмененный — путаница грандиозных планов и несовершенных воспоминаний — кишел, как бедлам. Огонь и безумие перелетали от дома к дому. И все же люди, как всегда, занимались своими делами. Он видел двоих, грабивших ювелирный магазин. Мимо него прошла женщина с плачущим ребенком на руках. Она шла домой.

Где бы ни находился дом.

Звездный свет спросил у Несуществующего: «Господин, существуешь ли ты или не существуешь?!» Но не получил ответа.

В ту Ночь, когда Орр старался пробраться через хаос пригородов к Корбетт-авеню, его остановил альдебаранец и уговорил идти с собой. Орр покорно пошел за ним.

Немного погодя он спросил, не Тьюа’к ли Эпнпе Эннбе с ним, но спросил не особо заинтересованно и никак не отреагировал, когда чужак объяснил, что его зовут Э’пенемен Асфах.

Чужак привел его к себе в дом у реки, рядом с велосипедной мастерской, к Верховью Вечной Надежды, переполненной в этот вечер. Во всем мире ожили многочисленные боги. Их более или менее вежливо просили объяснить, что же произошло в тот роковой вечер. Они поднялись на второй этаж.

Чужак предложил ему лечь в постель, так как Орр выглядел уставшим.

— Сон развязывает путаницу забот, — сказал чужак.

— Спать можно без снов — вот где собака зарыта, — ответил Орр.

Что-то странное было в способе общения чужака. Но Орр слишком устал, чтобы ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ.

— А где вы будете спать? — спросил он. Чужак тяжело сел на кровать.

— Нигде, — ответил чужак своим лишенным интонации голосом.

Орр наклонился, чтобы снять ботинки. Он не хотел ложиться в грязной обуви, вряд ли это подходящая расплата за доброту.

От наклона у него закружилась голова.

— Я устал, — сказал он. — Я так много сделал сегодня. Да, я кое-что сделал, нажал кнопку. На это потребовалась вся сила воли, вся энергия, чтобы нажать проклятую кнопку «выключено».

— Вы хорошо прожили, — сказал чужак.

Он стоял в углу, очевидно собираясь стоять там бесконечно.

«Он не стоит здесь, — подумал Орр. — Не так он должен стоять или лежать или сидеть или быть. Он стоит здесь, как стоял во сне. Как будто кто-то видит его во сне».

Он лег и ощутил жалость и сочувствие чужака, стоявшего в углу комнаты. Чужак видел его. Видел не глазами. Видел короткоживущее, слабое, странное существо, бесконечно уязвимое, плывущее в безднах вероятности, нуждающееся в помощи. Орру было все равно. Ему нужна помощь. Усталость охватила его, подняла, как морская волна, в которую он медленно погружался.

— Эр’перрихис, — пробормотал он, сдаваясь сну.

— Эр’перрихис, — беззвучно ответил Э’пенемен Асфах.

Орр спал и видел сон. Сны его, как волны в открытом море далеко от берега, приходили и уходили, поднимались и спадали, глубокие и безвредные, ничего не ломающие, ничего не менявшие. Они танцевали танец среди других волн бытия. И во сне большие зеленые морские черепахи вынырнули, проплыли с тяжелой грацией в глубину и ушли в свой мир.

В начале июня деревья покрылись свежей листвой и зацвели розы. Весь город покрылся розами. Дела шли хорошо. Экономика восстанавливалась. Люди приводили газоны в порядок.

Орр приехал в Федеральную Психолечебницу в Линктоне, к северу от Портленда.

Ее строения, воздвигнутые в начале девяностых годов, стояли на большом утесе, глядя на луга перед Вильяметтой. Лечебница была переполнена с конца апреля и мая, когда за необъяснимыми событиями того вечера, который теперь называли «Разрывом», последовала эпидемия безумия. Но большинство больных выздоровело, и больница вернулась к норме.

Высокий врач провел Орра вверх по лестнице в северное крыло, в палату с единственной кроватью. Дверь, ведущая в это крыло, а также двери всех палат были тяжелые, с глазками на высоте пяти футов, и все закрытые.

— Он не причиняет нам беспокойства, — заметил врач, открывая дверь коридора. — Он никогда не впадает в ярость, но у него дурное воздействие на других. Мы поселяли его в двух палатах. Не получается. Все его боятся. Конечно, они все оказывают влияние друг на друга и по вечерам впадают в панику, но не так. Они боятся его, стучат в двери и просят их выпустить, а он просто лежит. Ну, увидите сами. Ему все равно, где он. Вот мы и пришли.

Он открыл дверь и впустил Орра в комнату.

— Посетитель, доктор Хабер, — сказал он.

Хабер похудел. Сине-белая пижама висела на нем. Волосы и борода были коротко и аккуратно подстрижены. Он сидел на кровати и смотрел в пустоту.

— Доктор Хабер, — сказал Орр.

Голос его дрогнул. Он почувствовал мучительную жалость и страх. Он знал, на что смотрит Хабер. Он смотрит на мир после апреля 1998 года. На мир, созданный кошмаром.

В поэме Т.С.Эллиота птица говорит, что человечество не выносит реальности. Но птица ошибается, Человек может вынести вес всей Вселенной. Он не может вынести нереальности.

Хабер не вынес. Он утратил связь с реальностью.

Орр попытался заговорить, но не нашел слов. Он попятился. Врач закрыл дверь.