Вадим Астанин - Реверсия Валерия Сидоркина

— Куда прёшь, коза? — задал сакраментальный вопрос Фарафонтов Альберт Игоревич, когда Большакова Анастасия Генриховна проскочила мимо него, задевая локтем и сумочкой.

— Извините, — выдохнула Анастасия Генриховна не оборачиваясь и выбегая на улицу.

— Вот курица! — сказал авторитетный бизнесмен Фарафонтов, одёргивая за лацканы белоснежный брендовый пиджак. — А ты чего клювом щёлкаешь? — спросил он у телохранителя.

— А чего я? Я ничего, — сказал телохранитель, — она же сама… быстро.

— Она сама… Сама… Быстро, — передразнил охранника Альберт Игоревич. — Уволю.

Авторитетный бизнесмен Фарафонтов Альберт Игоревич, вернувшись с делового обеда, на котором обсуждалась стратегия взаимовыгодного российско-китайского сотрудничества, отпустил личного водителя, сел за руль своего большого американского внедорожника «Cadillac Escalade» //2014 года выпуска, удлинённая версия, длина кузова пять метров шестьдесят девять сантиметров, колесная база — три метра тридцать один сантиметр, оснащён 6.2-литровым бензиновым V8 двигателем мощностью четыреста девять л.с., в модификации Hybrid (установленный в паре электромотор позволяет снизить расход топлива до десяти-двенадцати литров на сто километров пробега), семиместный салон с индивидуальным климат-контролем для каждого ряда, объём багажного отделения одна тысяча девяносто шесть литров, при сложенных сиденьях увеличиваемый до трех тысяч четыреста двенадцати литров, стартовая цена от четырёх миллионов трёхсот сорока тысяч рублей// и рванул загород, в элитный жилой посёлок, огороженный рвом и колючей проволокой — спиралью Бруно, туда, где у него на площади четырёх гектаров был возведён архитектурный садово-парковый ансамбль: дворец кого-то там в миниатюре, регулярный английский парк — садовые беседки, уголки уединённого отдохновения, фонтаны, бассейны, каналы, ажурные горбатые мостики, цветники, партеры, фонари. Ценой в … млрд. рублей, не считая кадастровой стоимости участка.

Разогнав прислугу, Альберт Игоревич обстоятельно и методично загрузил в джип различные, имеющиеся у него во владении, распоряжении и пользовании материальные ценности, как то: ювелирные украшения (антикварные и современные авторские работы), золотые царские монеты 1904 года выпуска номиналом десять рублей, иностранные денежные знаки европейской и американской валюты в банковских упаковках, предметы культа (иконы), искусства (картины, статуэтки) и собирания (старинные антикварные часы, коллекция редких древних монет) и умчался обратно в районный центр.

Отец Василий кушал. Обед его составляла пища простая и здоровая. Борщ, заправленный домашней сметаной, картофельное пюре на свежем молоке, посыпанное мелко нарезанным укропом, жареная рыба морская минтай, капуста квашеная, грибочки белые маринованные, репа отварная, брусника мочёная, морс клюквенный в стеклянном кувшине с широким горлышком, чай красный цейлонский густозаваренный, булочки сдобные, присыпанные сахарной пудрой. В отдельности ютился запотевший пузатенький хрустальный графинчик, вмещающий четвертинку водки и пятидесятиграммовая черненая великоустюжская серебряная чарка. Отец Василий пил исключительно для разжигания аппетита, обильного слюноотделения и улучшения пищеварения. Водка у него было особенная. Настояна на различных травах, кореньях и ягодах. Для умягчения вкуса и истребления сивушного духа. Отец Василий наполнил чарку, поднёс её ко рту, но выпить не успел — дверной звонок исполнил арию Варяжского Гостя. Экономка, степенная женщина шестидесяти двух лет, Агрофена Феофилактовна пошла открывать. Отец Василий, ожидая, отставил чарку. Щёлкнули замки. В трапезную ворвался авторитетный бизнесмен Фарафонтов Альберт Игоревич.

— Исповедуйте, батюшка! — вскричал страшным голосом авторитетный бизнесмен валясь перед отцом Василием на колени. — Мочи нет, отец Василий, душа покаяния требует!

— Альберт Игоревич, дорогой, — сказал отец Василий, возлагая длань на склонённую главу авторитетного бизнесмена Фарафонтова. — А подождать никак?

— Едемте, отец Василий, едемте! — призывно восклицал Альберт Игоревич. — Покаяться хочу! Грешен батюшка! Во многом грешен! Душа прощения просит! Исстрадалась душенька, чёрные дела делаючи! Обмерзела во грехе! Зачерствела в алчности!

— Бог с вами, Альберт Игоревич, — сказал отец Василий решительно, выливая водку из чарки в графинчик. — Едемте!

— Спасибо, батюшка! — Фарафонтов отбил земной поклон, — а я уж не забуду, пожертвую храму! И храму пожертвую, и детскому дому, и отделу культуры, и управлению образования районной администрации! Всем раздам, отец Василий, а сам по святым местам, в рубище, грехи отмаливать! Верите?!

— Верю, верю, сын мой! — сказал отец Василий, поднимая с колен раздавленного совестью авторитетного бизнесмена. — Идемте, Альберт Игоревич, идёмте!

В шестнадцать часов сорок семь минут по местному времени у стационарного поста ГИБДД на выезде из города Мирославска, административного центра Милославского района, Н-ской области сотрудниками ГИБДД старшим лейтенантом полиции Пищагиным П.Р. и лейтенантом полиции Сосноватым К.Т. Был остановлен легковой автомобиль джип «Cadillac Escalade», государственный номерной знак «… … …», принадлежащий гражданину Фарафонтову А.И. За рулём легкового автомобиля джип «Cadillac Escalade» находился священник храма Всех святых в Порфирьевской Слободе отец Василий (Задонников).

— Добрый вечер. Инспектор ГИБДД старший лейтенант полиции Пищагин Пётр Робертович. Ваши документы.

— Здравствуй, сын мой. Али не признал?

— Признал, батюшка. Но по закону обязан истребовать.

— Раз должен, значит должен, — сказал отец Василий, предъявляя старшему лейтенанту Пищагину водительское удостоверение, техпаспорт и полис ОСАГО.

— Ваша машина?

— Побойся Бога, сын мой. Фарафонтова это экипаж, Альберта Игоревича. Вот же он, умаялся, спит на заднем сиденье. Просил не будить.

— Спит, значит, — сказал старший лейтенант Пищагин, заглядывая в окно.

— Спит, — подтвердил отец Василий.

— Куда следуем, батюшка? — спросил Пищагин.

— Сначала в обитель Макаровскую Трёх Святительную. А потом в Городецкое Подворье в тамошний детский дом. Гостинцы везём. В багажнике подарки, две картонные коробки. Могу открыть багажник-то, сын мой.

— Не надо, батюшка. Можете следовать дальше. Счастливой дороги.

— Храни тебя Господь, старший лейтенант.

— Всего хорошего, отец Василий.

Джип набрал скорость и исчез за поворотом. Больше отца Василия и авторитетного бизнесмена Фарафонтова никто не видел. Они навсегда затерялись в бескрайних российских просторах.