Филип Дик - Порог между мирами (сборник)

— Этот двойник не может править вместо Джино, — возразил Тигарден. — Это искусственное создание, а закон запрещает…

— Именно потому Моль не хотел соглашаться на пересадки искусственных органов. Он не мог пойти по стопам Вирджила и поочередно заменять все части тела, ибо тогда оказался бы беззащитен против закона. Но это неважно.

«По крайней мере, пока, — подумал Эрик. — Приндл — не преемник Моля, как и Дон Фестенбург, который очень хотел бы им стать. Сомневаюсь, что династия Молинари будет править вечно, но этот удар она точно переживет, что уже немало».

— Вот почему его поместили в холодильник, — помолчав, сказал Тигарден. — Теперь понимаю.

— Он пройдет любые тесты, которым вы решите его подвергнуть.

«Вы, премьер Френекси или любой, включая Дона Фестенбурга, который, похоже, догадался обо всем раньше меня, но не мог ничего с этим поделать», — понял доктор.

— Вот отличительная черта данного решения. Даже когда человек отдает себе отчет в происходящем, он не может этому помешать.

В каком–то смысле расширялось понятие политического маневра как такового. Пугало ли это Эрика? Поражало ли? Честно говоря, он пока сам этого не знал. Решение было чересчур новаторским — тайный закулисный сговор Молинари с самим собой, постоянная корректировка могущественного механизма повторных рождений, проводившаяся в молниеносном стиле, типичном для Джино.

— При этом возникнет другой временной континуум без Генерального секретаря ООН. Какая в том польза? — возразил Тигарден.

— Экземпляр, который отправился активировать Дон Фестенбург, наверняка из мира, в котором Моля не выбрали Генсеком, — заметил Эрик.

«В котором он потерпел политическое поражение, а руководителем стал кто–то другой. Несомненно, существует много таких миров, учитывая, что на первоначальных выборах в этом континууме Молинари победил с крайне небольшим перевесом. В том, другом мире отсутствие Джино не будет иметь значения, поскольку там он оказался лишь очередным проигравшим политиком, возможно уже даже ушедшим в отставку. При этом он был полон сил и готов вступить в борьбу с Френекси».

— Достойно восхищения, — признал Свитсент. — По крайней мере, на мой взгляд.

Моль знал, что его измученное тело рано или поздно умрет. Реанимация будет возможна лишь с помощью пересадок. Чего стоит политический стратег, который не заглядывает вперед вплоть до момента собственной смерти? Без этого такой человек станет лишь очередным Гитлером, который не желал, чтобы собственная страна его пережила.

Эрик снова посмотрел на документ, который оставил ему Джино. Он действительно был неоспорим. С юридической точки зрения следующий Молинари должен был быть активирован без каких–либо условий.

Этот Генсек, в свою очередь, обеспечит себе преемника. Теоретически они могли сменяться так до бесконечности.

Возможно ли такое на самом деле?

Все Молинари, во всех временных континуумах, старели примерно с одинаковой скоростью. То есть все это могло продолжаться еще лет тридцать, самое большее сорок. В лучшем случае.

Но этого было достаточно для того, чтобы Земля выдержала войну и закончила ее.

Джино требовалось только это.

Он не стремился к бессмертию, не хотел быть богом. Его интересовало лишь одно — отбыть свой срок на посту Генерального секретаря ООН. С ним не могло случиться то, что произошло с Франклином Д. Рузвельтом во время последней великой войны. Молинари учился на ошибках прошлого и действовал соответственно, в типичном пьемонтском[29] стиле. Он нашел своеобразное, красивое, оригинальное решение своей политической проблемы.

Этим объяснялось, почему мундир секретаря и гомеогазета, которые показывал Эрику Фестенбург, были поддельными.

Не исключено, что без этого они оказались бы настоящими.

Одно это оправдывало все то, что делал Молинари.

Час спустя Джино Молинари вызвал Эрика к себе в кабинет.

Моль, румяный, пышущий хорошим настроением, в новеньком мундире, удобно устроился в кресле, внимательно и спокойно глядя на Эрика.

— Значит, эти идиоты не собирались меня активировать, — пробасил он и неожиданно рассмеялся. — Я знал, что вы припрете их к стенке, Свитсент. Я все подготовил, не оставив места случайностям. Верите? Или думаете, что существовал некий изъян, который они могли бы использовать, особенно этот Фестенбург — он, знаете ли, хитрая бестия. Я им чертовски восхищаюсь. — Он рыгнул. — Ладно, хватит про Дона.

— Думаю, еще немного, и им удалось бы, — сказал Эрик.

— Точно, — согласился Моль и заметно помрачнел. — Еще немного, и все. Но в политике часто оказываешься на волосок от поражения. В этом вся ее прелесть. Кто хочет, чтобы все было надежно и определенно? Только не я. Кстати, те видеозаписи пойдут в эфир, как и было запланировано. Беднягу Приндла я отправил обратно в склеп, или где он там обретается.

Молинари снова громко рассмеялся.

— Правда ли, что в вашем мире… — начал было доктор.

— Это мой мир, — прервал его Молинари.

Он заложил руки за голову и начал раскачиваться в кресле, глядя на Эрика.

— В параллельном мире, — уточнил тот. — Из которого вы явились…

— Чушь!

— Вы проиграли выборы на пост Генерального секретаря ООН. Это правда? Мне просто интересно. Я никому не скажу ни слова.

— Если скажете, я велю выдрать вам кишки и швырнуть их в Атлантический океан или запустить в космос. — Молинари помолчал. — Меня выбрали, Свитсент, но эти сволочи лишили меня поста с помощью сфабрикованного вотума недоверия, поскольку я был сторонником мирного договора. Конечно, они были правы, мне не следовало в это ввязываться. Но кто захотел бы заключить договор с четверорукими блестящими жуками, которые даже не умеют говорить и вынуждены ходить повсюду с переводчиком, словно ребенок с ночным горшком?

— Но вы уже знаете, что придется это сделать, — осторожно начал Эрик. — Достичь соглашения с ригами.

— Конечно. Но теперь–то это легко понять. — Темные глаза Моля пронизывали его взглядом, в них светился прирожденный ум. — Что у вас на душе, доктор? Давайте подумаем. Как там говорили в прошлом веке? Поживем — увидим?

— В Тихуане вас ждет связной.

— Черт побери, я туда не поеду! Это омерзительная дыра, где можно найти тринадцатилетних шлюх, которые даже младше Мэри.

— Значит, вы знаете о ней?

Была ли она его любовницей в альтернативном мире?

— Он нас познакомил, — спокойно сказал Молинари. — Мой лучший друг! Именно он все организовал. Тот, которого как раз сейчас хоронят, или что там принято делать с трупами. Меня это мало волнует, важно, чтобы от него избавились. У меня уже есть один труп, тот, в холодильнике, изрешеченный пулями. Вы его видели. Одного мне хватит. Он действует на нервы.