Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер

– Я думала, что смогу использовать эти записи как озаренный фактор.

– Не могу себе представить, в какой ситуации тебе может понадобиться именно такой ОзФа. Это если ты впадешь в серость и уныние?

– Вряд ли такое возможно.

– Вот именно. Все записи – на помойку. Твоя жизнь начинается заново, с этого самого момента, с этого места.

– Я могу снова общаться с Фоссой, Флориндой, ну и вообще – с другими?

– Позже. Разве есть какая-то спешка или какие-то вопросы, которые тебе необходимо задать им, без которых ты не сможешь сдвинуться с места?

– Нет, но мое желание общения не ограничивается только обсуждением сложностей в практике.

– Позже. Твоя цель – наслоение. Займись этим, когда захочешь.

– Я хочу.

– Вот и займись. Когда нужно будет, я снова тебя найду.

– Да… может все-таки поинтереснее местечко придумаем, а?

– Если тебе нужен комфорт, езжай…

– Комфорт… да бог с ним, с комфортом, но уж очень всё тут серо, как в бункере.

– Нет времени. Неохота заниматься этим.

Андрей и Джейн находились в чем-то наподобие подвала или, как выразился Андрей, бункера. Именно так выглядело переходное пространство, которое Джейн когда-то наскоро "сколотила" – область пространства с более-менее четким узором на полу, который и служил своего рода "якорем", а вокруг во все стороны – серая муть, "серое ничто". Сначала Джейн просто затаскивала сюда Андрея, как только он научился проходить первые этапы отделения от тела – чисто технически это оказалось очень просто, но потребовало немалого упорства: лежать без движения до тех пор, пока не начнут пропадать ощущения кончиков пальцев. Затем нужно позволить распространяться этой странной потере ощущений в любую сторону. На второй неделе потеря ощущений стала возникать в языке. Этому предшествовали необычные слабые потоки и пощипывания электричества в кончике языка, которые затем неожиданно привели к потере ощущений. Это стало распространяться довольно быстро, и с каждым новым опытом все дальше и дальше – пропадал полностью язык, затем подбородок, губы, нижняя часть лица, шея. В то же время потеря ощущений двигалась последовательно вверх от кончиков пальцев рук и ног. Спустя месяц эти три фронта встретились, и начались специфические эффекты, относящиеся уже непосредственно к выходу из тела. Джейн дала подробные рекомендации для этих ситуаций, и они очень здорово помогли, и когда еще спустя две недели он добился первого отделения, она сразу же "выхватила" его из тела и поместила вот в этот "бункер", который, согласно ее объяснениям, создала сама фиксацией своего внимания.

В последующий месяц не происходило ничего нового, но и это "не новое" каждый раз было таким захватывающим, словно происходило впервые. Отделение от тела, перемещение в бункер, "отсиживание" там. Каким бы серым и скучным ни был бункер, сам факт осознания того, что он сейчас вне тела, парадоксальные ощущения, всплески глубоких и малоизвестных восприятий, и особенная свежесть, словно дышишь кислородом, – всё это придавало ситуации непреходящий вкус поразительного приключения. Джейн считала, что ему необходимо научиться перемещаться в бункер самому и находиться там как можно дольше, чтобы привыкать к внетелесному состоянию, и чтобы его тело привыкало к этому.

– Здесь тоже своего рода акклиматизация. – Поясняла она, когда они в очередной раз сидели на "отсидке" в бункере. – Тело должно привыкнуть. Для него это шок. Когда мы поднимаемся высоко в горы или опускаемся глубоко под воду, тело тоже испытывает шок, и его необходимо постепенно приучать. Ты должен закалиться, акклиматизироваться. Тело, из которого ты вышел, имеет во время твоего отделения какую-то другую физиологию, оно живет немного иначе.

– Как именно "иначе"?

– Не знаю. Я не исследовала, у меня нет ни такой возможности, ни времени.

– Когда я возвращаюсь обратно, по-прежнему возникает неприятное чувство, словно погружаюсь во что-то сырое, инертное.

– У меня нет. Во-первых, опыт, во-вторых – само тело. Ты очень вялый, у тебя мало радостных желаний физической активности, вот поэтому и "сырость". Я тебе советую начать накапливать фрагменты физической активности и фрагменты порождения наслаждения, это в любом случае изменит ситуацию.

Андрей пока так и не научился оценивать время, проведенное в бункере, и ориентировался на некое изначально присущее этому состоянию чувство временной протяженности, которое, судя по всему, как-то зависело от количества психических процессов, так же как время в физическом мире определяется через количество происходящих в нем физических процессов. Но сами эти психические процессы могли быть более или менее активными в зависимости от его состояния, и как решить эту задачу, он пока не знал. Джейн тоже не смогла предложить ничего конструктивного.

– Не знаю. Для меня это не имеет значения, в общем. Какая разница – сколько прошло времени, если свои шаги тут мы рассчитываем в зависимости от готовности, от своего состояния, а не от времени?

– Но ведь интересно!

– Ну если интересно, тогда конечно ищи. Меня увлекает другое.

– Почему ты приучаешь меня к ВТО? Как это соотносится с той задачей, ради решения которой ты меня взяла?

– Неужели непонятно? – Удивилась Джейн. – Я же говорила – тело требует акклиматизации. Если тебя выдернуть в ВТО без тренировки, то сам по себе связанный с этим шок усилит тот и без того мощный инстинктивный ужас, который у тебя возникнет в результате моих действий. И чтобы мне сделать из тебя подопытного кролика, я сначала хочу сделать из тебя сильного кролика.

Видимо, спустя еще пару недель он стал, по мнению Джейн, достаточно закаленным кроликом, и она сообщила, что сегодня ночью будет первый эксперимент.

– Совершенно все равно, – отмахивалась она от него, – будешь ты готовиться или не будешь. Делай что хочешь. Всё равно, во-первых, ты испугаешься до смерти, а во-вторых, всё равно твое тело не понесет ущерба.

Но просто вот так сидеть и ждать ночи у Андрея получалось плохо, и он продолжал доставать Джейн расспросами.

– Не получится ли так, что этот страх создаст у меня защитную реакцию, и я совсем не смогу входить в ВТО?

– Маловероятно. Скорее всего будет так, что после первых нескольких десятков опытов ты попросту привыкнешь, невольно научишься бороться со страхом, хотя я хочу, чтобы ты по возможности этого пока не делал.

– И тогда… тогда я стану тебе не нужен? Ведь я таким образом перестану быть подходящим объектом для исследований?

– Да, перестанешь. Мне нужно успеть набрать необходимое количество информации за то время, пока ты не привыкнешь. Мне остается только надеяться, что я успею. Ну а если не успею, буду искать кого-то еще.