Владимир Савченко - Новое оружие

М а к а р о в. С вопросом, Иван Иванович, с неприятным вопросом. Здравствуйте. Почему остановили опыты? Именно сейчас, когда все получается, когда надо отрабатывать, проводить испытания... не понимаю!

Ш а р д е ц к и й. Мы идем с опережением заданных правительством сроков, Олег Викторович.

М а к а р о в. Ах, Иван Иванович, о чем вы говорите: какие сейчас могут быть заданные сроки?! Вы же знакомы с этой «доктриной опережения» Кеннета? Понимаете, что это значит?

Ш а р д е ц к и й. Это значит, что американцы теряют голову от страха. Думаю, нам не следует догонять их в этом занятии.

М а к а р о в. Да, но чтобы но терять голову – и, если угодно, головы,– нам надо иметь ваши способы наготове. (Внушительно.) Иван Иванович, я но вмешивался в ход исследований, пока это были просто исследования. Но теперь уж будьте добры отрабатывать способы, проводить испытания. Надо!

Ш а р д е ц к и й. Великое слово «надо»... Послушайте, Олег Викторович, а нельзя ли как-то объясниться с американцами на этот счет? Ну – обменяться информацией о состоянии работ, договориться о координации исследований, может быть, даже вести их совместно. А?

М а к а р о в (всплескивает руками). О чем вы говорите, Иван Иванович! Это же оружие! Хотим мы того или пет! Такая обстановка в мире – будь она неладна! Кто же станет обмениваться информацией со своим потенциальным противником? Какие тут могут быть совместные исследования?! Я настаиваю: надо привести все в готовность.

Ш а р д е ц к и й. И тогда?

М а к а р о в. Ну... это вопрос уже не нашей с вами компетенции, Иван Иванович.

Ш а р д е ц к и й. Сейчас нет вопросов не нашей с вами компетенции, Олег Викторович! Мы затеяли эту работу – и мы отвечаем за нее не только перед вышестоящими инстанциями, но и перед всем человечеством.

М а к а р о в. А не много ли вы на себя берете, Иван Иванович?

Ш а р д е ц к и й (встает). Много, вы правы. Гораздо больше, чем мне нужно для душевного покоя. Только не я сам на себя беру – навалили. Все люди, которые считали, что начальству виднее, что специалистам виднее, а сами занимались, чем им удобнее и выгоднее,– переложили на меня свою долю ответственности за дела в мире. Политики, администраторы, общественные деятели, писатели, которые вместо того, чтобы будить в людях озабоченность за дела в мире, занимались отвлечением умов, тоже спихнули ответственность на нас. Да, на нас – на меня и на вас, Олег Викторович, вы не увиливайте! Сейчас многое зависит от нашей инициативы.

М а к а р о в. Эх... да что от нас зависит? Только и того, что знаем об этом деле больше других.

Ш а р д е ц к и й. Это не так и мало.

М а к а р о в. Но не так и много, Иван Иванович, не будем преувеличивать. Двадцать лет напряженности. Настороженность уже в психику вошла, в кровь – что тут поделаешь? (Окончательно расстроившись.) Я, Иван Иванович, знаете, как познакомился с этой доктриной – спать по ночам не могу. Это ж действительно голову надо потерять: провозгласить такое!

Ш а р д е ц к и й. Да... (Нажимает кнопку селектора.) Внимание! Первый, второй и третий экспериментальные отделы. Доложите готовность.

Г о л о с Ш т е р н а. Первый экспериментальный заканчивает приготовления, Иван Иванович.

Г о л о с Я к у б о в и ч а. Второй экспериментальный – готов.

Г о л о с С е р д ю к а. Заканчиваем, Иван Иванович...

М а к а р о в. Значит, готовите испытания, Иван Иванович?

Ш а р д е ц к и й. Нет. В том-то все и дело, что здесь никакие массированные испытания невозможны, Олег Викторович. (Помолчав.) Я объясню вам, почему мы прекратили опыты. Причина простая: нейтрино и антинейтрино проникают на любые расстояния – и всюду могут воздействовать на ядра. Наши лаборатории – это теперь весь земной шар, понимаете? Пустим мы пучки – и американцы могут воспринять это как нападение, шут их знает. Да и вообще... ведь что такое ядро? Сгусток энергии. Если, скажем, из всех ядер планеты одновременно выделится всего одна миллионная миллиардной доли их энергии – Земля вспыхнет ярче Солнца.

М а к а р о в. Ого!

Ш а р д е ц к и й. Именно, что «ого». И мы еще точно не знаем, что может выйти. (Трет лоб.) Будь моя воли. я вообще перенес бы эти опыты куда-нибудь на Луну или на Марс – пока не разберемся... Поэтому – гоним теорию. (Ходит по кабинету.) Надо договориться с американцами. Просто необходимо. Ведь это же величайшее открытие в истории человечества, величайшее знание о материи! Им нужно пользоваться умно и осторожно. Мы сейчас рассчитываем, Олег Викторович,– вырисовываются такие возможности! Можно будет осуществ лять любые превращения в материи: вещества в энер-гию, энергии в вещество, веществ друг в друга. Это бо-лее далекая перспектива, чем антиядерное оружие, но... но применять такое открытие как оружие – все равно что забивать гвозди хронометром! Понимаете?

М а к а р о в. Отлично понимаю, Иван Иванович. Ах, как же это все так... Хоть бы знать: что они-то в самом деле сделали, чего достигли в этой работе? Если ничего – чихали бы мы на все их доктрины, работали бы себе спокойно. Но – не знаем! Я говорю: хорошо было с ядерными бомбами – где ни испытывают, все известно. То по выбросу радиации, то по сейсмическим колебаниям мимо не пройдет. А в этом деле все темно...

Ш а р д е ц к и й. Я уже спланировал дальнейшую работу по всем правилам научной стратегии, Олег Викторович. (Мечтательно.) Сначала двигаем наших штаби-стов-теоретиков, тыловиков – снабженцев и наладчиков. Рассчитываем методики, оцениваем возможные результаты. Строим совершенные установки. И тогда – с оперативными картами в руках, с идеями, знаниями, расче-тами – начинаем и выигрываем величайшую битву у при роды! И вдруг – такая гадость...

Г о л о с Ш т е р н а. Первый экспериментальный Готов, Иван Иванович.

Г о л о с С е р д ю к а. Третий отдел приготовления закончил.

М а к а р о в (встает). Ну, что ж, Иван Иванович,– давайте пробивать переговоры. Надо! Хотя я, откровенно говоря, в наших потенциальных противниках не уверен.

Ш а р д е ц к и й. Но ведь они не только потенциальные противники – они же люди. Им тоже жить хочется. И можно жить. Отлично можно жить!

Затемнение слева. Освещается правая сторона: кабинет-лаборатория Голдвина. За прозрачной стеной из свинцового стекла – перспектива реакторного зала. Г о л д в и н – без пиджака, рукава рубашки закатаны – за пультом управления реакторами. Рядом у лабораторного стола ассистент манипулирует щупом счетчика Гейгера около прикрытого прозрачным щитком куска урана. Слышны редкие беспорядочные потрескивания.

Г о л д в и н (вращает рукоятки на пульте). Повышаю интенсивность. Отсчет!