Олли Вингет - #После Огня

Анабель чувствительно щипала его за бок:

– А Дерево станет за нами наблюдать!

– Ну, если тебе так хочется, то будет. Куда же оно денется, – отвечал Томас и с хохотом валился на пол с кровати под градом ударов ее острых кулачков.

Прошло без малого три года спокойной жизни в маленьком доме у Черты, когда настало то утро. Утро, которое Крылатый старался забыть, но память всегда была к нему немилосердна.

Их разбудил тревожный стук в дверь на рассвете. Недовольно бормоча себе под нос, Томас босой подошел к двери. На пороге стоял Ким, один из молодых Братьев, еще не допущенный к заданиям: он был посыльным в Городе, выполняя нужную, но скучную работу.

– Томас! – Его глаза лихорадочно блестели. – На Гряду напали охотники! Правитель зовет вас с Анабель к себе. Сейчас же.

Крылатому понадобилась пара секунд, чтобы полностью осознать услышанное. Нести службу на гряде означало перейти на высшую ступень в Братстве, быть признанным самым опытным и надежным среди остальных. Почетней было только оказаться в рядах Вестников, о которых Город шепчется уже не один год.

Радость от скорых перемен захлестнула Томаса. Он отослал Кима к Правителю с обещанием прийти без промедления и бросился будить жену.

Анабель в последние недели часто бывала не в духе, она быстро уставала и много спала. Томасу казалось, что ее всегда грациозный стан потерял былую тонкость, бедра округлились, движения стали плавными, хотя это ни капли ее не портило. Иногда он ловил на себе такой взгляд жены, словно она в чем-то сомневалась на его счет. Но бурная жизнь Крылатых не давала ему времени задуматься о переменах. Когда Анабель уходила от костра в самый разгар веселья, чего не бывало раньше, он лишь пожимал плечами: женщины, кто их поймет…

– Эй, Крылатая, – пропел он, натягивая рубашку. – Город зовет!

Анабель разлепила веки и посмотрела на него, словно не узнавая, а потом села в кровати.

– Такая рань… Только рассвело, куда ты?

Ее медлительность начала раздражать Томаса.

– Нас вызывают в Город. – Он навис над женой, потянул ее за руку. – Собирайся, на Гряду напали охотники, нас захотят отправить туда. Слышишь?

Энергия билась в Томасе, ему хотелось, чтобы Анабель, его воительница, его Крылатая, разделила восторг перед будущими переменами. Но она продолжала сидеть, утонув в подушках, не двигаясь, а морщинка между бровями делала ее лицо старше и грубее.

– Ты меня слышишь? – Он чуть повысил голос, и морщинка стала еще глубже.

– Я слышу. Не кричи. – Анабель спустила ноги вниз, на холодный пол. – Они погибли?

– Кто? – Томас уже зашнуровал высокие ботинки.

– Твои Братья, на которых напали охотники, – с нажимом ответила она, не сводя с мужа взгляда. – Те, кто радовался дальнему назначению до тебя, они погибли?

– Да… Нет… Святые Крылатые, я не знаю! Нас ждут в Городе. Пошли.

Анабель молча прошла мимо Томаса, и он с неудовольствием отметил, как натягивается ночная сорочка у нее на бедрах и что плоский живот, который он так любил ласкать, чувствуя под кожей натянутые мышцы, утратил упругость.

По спящему городу они добрались до дверей покоев Правителя. Воздух не дарил ни единого глотка свежести, пахло извечной гарью, смесью запахов сожженного мира и холодного песка. Тишина, что грозовой тучей разрасталась между Крылатыми, пахла точно так же.

«Ничего, – думал Томас, подстраиваясь под шаг жены. – Она просто не выспалась, сейчас распробует новость на вкус и сразу поймет, как круто поменяется наша жизнь. Это вернет нам былую прыть. Пепел, пыль, маленький дом в ком угодно погасят интерес к жизни. Ведь она меня старше… На целых десять лет дольше в пустыне. Но Гряда – это же совсем другая история!»

За годы, минувшие с того памятного, грозового дня в пещере, он первый раз вспомнил о разнице в возрасте между ними. И тут же поспешил отогнать эту мысль, как надоедливую муху. Раньше Город не давал ему таких опасных поручений, не отправлял так далеко. Они полетят на гряду вдвоем, никакого уютного домика, только скалы, пустыня и крылья. То, что надо, чтобы Анабель встряхнулась.

Правитель принял их в личных покоях. Сам он сидел в глубоком кресле у окна. Морщинистые руки его лежали на коленях. Город спал перед глазами серой, пыльной грудой. Безрадостная картина жизни тех, кому было суждено влачить здесь жалкое существование, навевала тоску и презрение, но Правитель привык. Он привык к привкусу праха во рту, прах давно стал его верным спутником. Он привык к вечно требующим свежей еды и чистой воды людям. Он привык к тревожным сводкам с дальних рубежей. Он привык, что Город стареет вместе с ним. Но пока есть эти серые дома, есть и их Правитель. Пока есть Правитель, будут и серые дома за окном.

Он поднял голову и посмотрел на вошедших. Встрепанный Томас, вояка и сорвиголова, так и светится радостью. Мальчишке давно хотелось на гряду. Сегодня он получит желаемое назначение. К женщине, чей высокий лоб разрезала глубокая морщина, Правитель присмотрелся внимательнее. Он ее помнил. Когда-то, давно настолько, что и вспоминать смешно, ее молодое и стройное тело будило в нем желание. Но Крылатая отвергла его, как отвергала потом всех, кроме своего мальчишки. Если бы он мог, Правитель залился бы сейчас злорадным смехом: между этими двумя что-то сломалось. Он чуял отстраненность в позах, видел искорки в глазах, обычно эти самые искорки дают начало пожару, огню, что сожрет их маленький мир, как настоящий Огонь поглотил мир большой.

Пауза затянулась. Томас топтался в дверях, Анабель, не спрашивая разрешения, присела на краешек стула.

– Мне сложно говорить это, – начал Правитель, не утруждая себя даже формальным приветствием, – но двое ваших Братьев погибли, исполняя свой долг этой ночью. Очень жаль. – Он помолчал, собираясь с мыслями.

– Что будет с их телами? – Голос Анабель прозвучал с неуместной для этой комнаты резкостью.

– Тел не осталось, – спокойно ответил Правитель. – Охотники – злобные твари пустыни, не мне вам рассказывать.

– Как обычно, – проговорила женщина, рассматривая свои ладони.

Томас не мог понять, какая муха укусила Анабель. Сам же он был готов расцеловать сидящего напротив старика, ведь еще секунда, и с этих сухих губ сорвутся главные слова его, Томаса, крылатой жизни.

– Итак, я позвал вас, наших лучших воинов, чтобы сообщить: именно вы смените павших на посту. Завтра вы должны прибыть на Гряду. Оценить сложившуюся там обстановку. Подготовить доклад для всего Города. А после этого вы отправитесь обратно, чтобы нести постоянную службу на дальнем рубеже.

Сердце Томаса бешено заколотилось в груди. Все, о чем только может мечтать Крылатый… Да что там! Все, о чем только может мечтать мужчина… Человек! Ведь ему поручено выполнять опасное задание Правителя…

– Нам нужно подумать, – с плохо сдерживаемой яростью произнесла Анабель.

Томас захлебнулся воздухом. Он знал голос жены до тончайшего полутона, а сейчас ему показалось, что он слышит незнакомую женщину.

Не слушая возражений, даже не оглядываясь на изумленного Правителя, Анабель схватила мужа за руку и повела прочь из покоев. Дверь хлопнула. Город спал, тяжело вдыхая горький воздух. На улице Анабель отпустила Томаса и зашагала в сторону дома. Он нагнал ее у самого порога, задыхаясь гневом, схватил за плечи и резко повернул к себе.

– Ты в своем уме? – Он не знал, не мог подумать даже, что женщина, состоящая из его поцелуев и ласк, способна так отвечать Правителю.

– Отпусти. – Анабель поморщилась, потирая красные пятна на коже, – следы его пальцев. – Нам надо все обсудить. Заходи в дом.

Комната еще хранила тепло сна переплетенных тел. Но Томас оглядел ее новыми глазами. Тесное помещение, полное бабских тряпок, ненужных безделушек. Ему стало душно, словно он только что осознал, насколько ненавистна ему такая жизнь.

– Мы Крылатые! – Он почти кричал. – Как ты смеешь отказывать Правителю, когда он посылает нас на Гряду?! Ты хочешь прожить здесь до самой смерти? – Томас обвел руками комнатку; его захлестнуло презрение. – Ведь это все – жалкое существование, Анабель.

Она смотрела на него глазами, полными необъяснимой боли.

– Это все, Том, – место, где мы были счастливы. Это все – место, что мы называли домом. Никто не вправе заставить нас отсюда улететь. Правитель не наш Вожак, а Вожак не отправит нас на Гряду, если мы будем против.

– Мы не можем быть против! – Томас кричал. – Это же мечта!

– Твоя мечта, милый. – Анабель устало присела на разобранную кровать. – Ты никогда не спрашивал, о чем мечтаю я…

– Я знаю, о чем ты мечтаешь! Ты хочешь стать Вестницей, так же, как и я. – Он смягчился. – Послушай, нам нужно провести пару лет на Гряде. Да, там неуютно – но в пекло уют! Мы Крылатые, у нас будет небо – и мы у нас будем! Представь, как здорово все сложится: пустыня, опасности, никого рядом… Нельзя стать Вестником, если не покажешь себя там, на дальнем рубеже…