Мирослав Бугров - Клинок

Умывшись и позавтракав, я вышел на улицу. Церемония начиналась в двенадцать, а сейчас было не больше девяти, поэтому я решил пройтись пешочком. Мало того, что я не люблю ездить в транспорте, а тут ещё утренние тянучки. Ну их, уж лучше пройтись.

На улице стоял светлый осенний день. Небо было чистое, ни единого облака. Солнце сияло со всей своей яростью, подобно немощному старику, который сохранил все свои умения и навыки, но уже не может их применить, он бессилен… пока что…

Я всё равно пришёл слишком рано и решил погулять в окрестностях музея. Немного пройдясь, вдруг заметил церковь… странно… почему-то раньше я никогда её не видел. Откуда-то появилось желание зайти внутрь. Церковь встретила меня пустотой, тишиной, запахом благовоний и покоем. Вообще, я атеист, но сейчас ощутил благоговение перед спокойной и мудрой силой этого места. Почему-то мне показалось, что церковь очень старая. Я посидел там совсем немного, так и не встретив никого из прихожан. Когда-то церкви, монастыри и соборы были самыми большими и красивыми зданиями, конкурировали с княжескими хоромами (или скорее наоборот). Люди пытались таким образом показать силу своей веры. Пристанище их Бога было достойно самого Бога. Теперь у людей другие Боги – разноцветные бумажки с водяными знаками и лицами президентов и других людей, пьяные звёзды с манией величия, интернет и телевизоры… Да и храмы иные – небоскрёбы. Они возвышались над старыми церквями, укрыли их вечной тенью, забрали их паству. Старушки церкви потеряли главное – душу. Перестали быть проводниками Бога. Теперь это лишь тяжёлые, старые стены, лишь воспоминание былого величия, которое молча доживает свой век. Из них ушла душа…

Из церкви я вышел с чувством лёгкой грусти. Я вошёл в музей, и хотя было ещё рановато, но мне просто стало скучно. Меч, как ни в чём не бывало, висел на своём месте. Та-а-ак, дело становится ещё запутаннее. Допустим, клинок могли подбросить мне домой, чтобы меня подставить, обвинить в воровстве, но зачем же его вернули назад в музей? И самое важное – кто это сделал?

Ответов на все эти вопросы не было, и, к сожалению, совсем не было времени их искать. Впрочем, а почему бы и нет?

Презентация шла своим ходом. На помост меня не вызывали – все наши прекрасно знали: когда я в таком задумчивом состоянии, меня лучше не трогать. Пользы ноль будет. Что я тут делаю, в таком случае? А чёрт его знает. Существует традиция, что все участники экспедиции должны присутствовать на конференции, вот я и придерживаюсь её…

События последних дней выбили меня из колеи. Я искал логичное объяснение ситуации, но не находил… И даже наоборот, всё ярче проступала дикая, трусливая мыслишка о чуде! Я ведь всегда верил в сказку, желал попасть в неё. А теперь сказка сама приглашала меня поиграть с ней. Эти мысли будоражили кровь, терзали душу манящей сладостью…

В какой-то песне есть слова: «Я ненавижу серость дней!» Это про меня. Собственно, я в археологи пошёл лишь для того, чтобы не так тесно сталкиваться с унынием бытия живущих в городе человечков. И всё же время от времени я чувствовал, насколько бессмысленно моё существование, как много в нём фальши, лжи, чаще всего по отношению к самому себе…

Надежда. Надежда, что это изменится, застенчиво стучалась в двери моей души…

Меж тем презентация закончилась, и я, с чётким ощущением своей ненужности здесь, уж было двинулся домой. Но неожиданно на улице столкнулся с Иваном Петровичем. Он помахал мне рукой, подзывая к себе.

– Ну как тебе наше сборище? – Последнее слово Иван Петрович как будто выплюнул.

– Честно? Никак, – мрачно ответил я. Мне правда не понравилось.

– И правильно, – согласился он. – Не было никого, слышишь, никого из интересующихся. Сплошные «пустышки»!

«Пустышками» он называл людей, которые лишь делают вид, что им интересны наши находки.

– Целые отряды лицемеров, им совершенно плевать на историю, культуру, на всех, кроме себя! Ходят лишь для статуса, чтобы показать свою интеллигентность, которой на самом деле нет! – всё кипятился он.

– Ну и что? – Казалось, из-за этой простой фразы он взорвётся.

– Как что?! Как что?!! – аж взвился он.

– Иван Петрович. Я ведь такой же, как и они, – задумчиво протянул я. – Я путешествую с вами не для изучения истории или культуры, там… Просто это разнообразит жизнь.

– Тут другое. Даже будучи «пустышкой», ты приносишь пользу нашему делу. А они просто занимают жизненное пространство музея. А может, кто-то, кому это действительно интересно, пришёл бы! А мест-то уже и нету! А, да что тут говорить? Тебя подкинуть?

– Нет, спасибо, сам доберусь. Удачи.

Солнце клонилось к закату, отблёскивая последними лучиками, которые плясали по крышам и стёклам. С моего восемнадцатого этажа открывался отличный вид на город. Говорят «старые постройки уничтожаются новыми зданиями». Неправда. Этот странный контраст намного красивее отдельных его составляющих. Чёткость линий советских и современных зданий подчёркивает мрачность старых готических соборов и пышность дворцов. Одно без другого выглядит либо слишком тусклым, либо чрезвычайно монотонным. Город красив.

Да, город красив. Настолько красив, насколько же и страшен. Я стоял посреди пустынной площади. Заброшенные здания вокруг смотрели проёмами выбитых окон и дверей. Россыпь туч покрывала тёмное небо. Вой ветра, казалось, сплетался в тихую странную мелодию. Город был непохожим на все прочие. Он создавал атмосферу. Не её подобие, как фантик создает подобие конфеты. Город был настоящим. И мёртвым. Замерший крик ужаса и счастья, радости и любви – вот чем было это странное место.

Я медленно шёл, разглядывая тихие улочки. Мне было абсолютно ясно – город мёртв, причём уже давно…

По всей дороге меня сопровождал странный запах. Лёгкий аромат дразнил ноздри. Немного погодя я вышел на ещё одну площадь. Посреди неё стоял большой красивый фонтан. Это была пробитая лодка, через пробоину текла мутноватая вода. Я наконец понял, что это запах. Пахло смертью и забвением. Кто-то уничтожил весь город, выпил из него жизнь, как вампир выпивает кровь из жертвы.

Через мгновение из подворотни вышел сгорбленный человек в плаще, с накинутым на голову капюшоном. Его руки были в чём-то красном. Лишь когда он подошёл ближе, я узнал кровь…

Непонятно откуда пришло знание – он виновен в смерти этого места. А мне… мне уготована судьба палача.

Человек подошёл ближе и встал на колени. Его лицо не выражало абсолютно ничего. В моей руке появился Клинок. Взмах! И в лодочку полилась кровь. Фонтан заполнился до краев и с оглушительным грохотом провалился под землю! Воздух заполнил оглушительный вой, и я, не в силах противостоять ему, упал на землю, затыкая уши руками. Здания вокруг начали рассыпаться, а над ними… над ними засияло Солнце!