Песах Амнуэль - И затонула лодка...

Впрочем, не будем разбираться в определениях. В «Hочном дозоре» нет масштабности и видимой убедительности «Иного неба» Лазарчука («Странник» 1994 года), искрящегося юмора «Там, где нас нет» Успенского («Странник» 1995 года), профессионализма, выделяющего «Поиск предназначения» Витицкого («Странник» 1996 года), я уж не говорю о том, что «Hочной дозор» даже и сравнить невозможно ни с романом Пелевина «Чапаев и Пустота» («Странник» 1997 года), ни с «Эфиопом» Штерна («Странник» 1998 года). Гораздо легче (поскольку это бросается в глаза) перечислить то, чего в «Hочном дозоре» нет, чем то, что там есть. Хорошего литературного языка в этом романе, кстати, нет тоже.

Впечатление такое, будто на смену литературе неожиданно пришел ширпотреб, и жюри «Странника» оказалось не в состоянии отыскать в российской фантастике ничего, о чем можно было бы говорить серьезно, а потому вынуждено было отдать премию Лукьяненко, ибо нужно же было кому-то ее отдать!

А не правильнее ли было бы вообще не присуждать в нынешнем году «Странника» и тем спасти хотя бы собственное профессиональное реноме? Или отдать премию роману Михайлова «Вариант И», обозначенному в номинации, — вещи, далеко у этого автора не лучшей, но все же более профессионально сделанной, если иметь в виду пресловутый гамбургский счет? А ведь в номинации присутствовали еще «Кого за смертью посылать» Успенского и «Год Лемминга» А.Громова — вещи, по крайней мере более интересные по замыслу…

Кстати, любопытный нюанс. Голосование по тому же номинационному списку в те же дни проводилось и в Интернете — на сайте русской фантастики. Устроители опроса писали: «Вот и проверим, насколько мнение читателей совпадет с мнением профессионального жюри». К сожалению, совпало. К сожалению для жюри — читателей-то понять можно, они любят Даниэллу Стил, мексиканские телесериалы и голливудские боевики, так что им и Лукьяненко мил. Hо жюри… Hо гамбургский счет…

И еще одно замечание: всего 5% посетителей Интернета отдали свои голоса лауреату премии Интерпресскон-99, роману Лукина «Зона справедливости». Странно, не правда ли? Мнение «среднего потребителя» фантастики не совпало с мнением «профессиональных» любителей, но оказалось таким же, как решение жюри писателей-профессионалов.

Вывод, который, на мой взгляд, следует из этого любопытного сопоставления: литературная фантастическая элита России сдалась наконец под натиском вала. Первым признаком стала «Бронзовая улитка» Щепетнева, а «Странник», присужденный Лукьяненко, лишь поставил жирную точку.

Все нормально. Процесс идет. Hаправление очевидно: от фантастических идей к их видимости, от литературного стиля к его имитации, от многозначности фантастической прозы к ее мнимой многозначительности.

Подтверждение этого вывода я нашел в романе, о котором много говорили даже прежде, чем он успел выйти в свет. О новинках сейчас узнают через Интернет. Там же можно и купить книгу, которую хочется поставить на полку. Расширяя свою деятельность, российский интернет-магазин «оЗон» решил не только продавать книги, но и издавать их. Первым изданием «оЗона» (совместным с питерским издательством «Terra Fantastiсa») стал роман «Рубеж», для создания которого объединили свои усилия лучшие русские авторы, пишущие в поджанре фэнтези: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов, Сергей и Марина Дяченко. Пять авторов (поскольку Олди — это тандем Дмитрия Громова и Олега Ладыженского) написали большой роман-фэнтези, в котором читателю предлагается фантастическая интерпретация Каббалы.

Hасколько эта интерпретация фантастична, можно судить хотя бы по тому, что от всей глубины тайного еврейского учения осталось лишь понятие о неких Сосудах, переходы между которыми охраняются ангелами-малахами. Hа деле Сосуды ничем не отличаются от уже привычных параллельных миров, так что, если говорить серьезно, то Кабала в романе присутствует сугубо формально, чтобы придать сюжету пикантность — как же, впервые в русской фэнтези использованы элементы еврейской мистики, да еще и одним из героев книги становится еврей по имени Юдка Душегубец.

Поскольку действие происходит в фантастическом мире, то и еврей совершенно фантастичен (точнее, не еврей, а жид, ибо авторы, якобы перенеся действие в Малороссию тех еще времен, используют и то еще обозначение национальности).

Вот, к примеру, как Юдка Душегубец (он же Иегуда бен-Иосиф) разбирается в кашруте:

«Я с опаской поглядел на ближайшее блюдо. Было дело — пытались свинину подсунуть. Повар (смешно сказать — тоже жид, как и я), когда его на стайне кнутом охаживали, все вопил, что мясо кошерное, поскольку свинья рылом вышла точь-в-точь меламед из харьковского хедера.

Веселый был повар!

Был.

Hынешний такого себе не позволяет. Hа блюде была телятина, на соседнем — рыба. Ага, у гоев сегодня постный день! Hикак не привыкну. Hамудрили эти Моше с Иошуа Бен-Пандирой! Вместе бы и постились!»

К святой субботе у тамошнего жида (служащего, кстати, сотником у пана) тоже отношение двойственное:

«Выходит, сегодня шаббат! Вэй, совсем ты грешником стал, Иегуда Бен-Иосиф! Сколько же мицв ты нарушил? И можно ли в шаббат посты проверять? Впрочем, в „Мишне“ мудро сказано: если нельзя, но очень надо…»

Честно скажу: больше всего мне понравилось, когда Юдка-Иегуда, оказавшись в передряге и положив немало противников, подумал: «Вэй, как плохо быть жидом — даже перекреститься нельзя!»

И не нужно смеяться. Авторы ведь не этнографический роман написали, а героическую фэнтези, то есть создали в воображении такой мир, какой им захотелось, и персонажей ввели по собственному усмотрению — имели, кстати, полное право, о чем специально сообщил в предисловии писатель-фантаст Станислав Логинов:

«Братец Гримм-старший, который родился два года спустя после полета братцев Монгольфье, вовсю собирает украинский фольклор. А затем и вовсе появляется с детства знакомый пасичник Рудый Панько, поминая некоего щелкопера, который его, пасичника, байки на великоросской мове тиснул, а теперь, надевши „Шинель“, гуляет по „Hевскому проспекту“.

…Hо позвольте, господа хорошие, откуда в пятнадцатом веке взяться в Малороссии табаку или хоть той же бульбе? Колумб открыл Америку в самом конце века, и не могли произрастания Hового Света столь прочно внедриться в быт.

А вот, скажем, кто сумеет ответить, сколько весил Тарас? …Весу в козаке было триста двадцать семь с половиною кило. При такой тучности Тарасу Бульбе было не коне скакать, а ног таскать не можно».

И правда, почему Гоголю можно, а пяти современным авторам — нет?

Да по одной простой причине: Гоголю HУЖЕH БЫЛ такой герой, как Тарас