Иван Филин - Лань

И как только хотел позвать своего ангела, услышал голос:

– Не надо, не зови своего ангела, – сказала одна из Эльфин, с которой я танцевал. – Я покажу тебе, где можно отдохнуть. – Мое имя Юйюй.

Мы направились в сад. Там среди невысоких деревьев был шатер.

– Это мое место, – сказала Юйюй._– Но теперь ты живи со мной.

Я улегся на мягкие перины и отдался отдыху и наслаждениям, которые мне дарила Юйюй.

– В этом мире нет разницы между сном и явью, – сказала мне Юйюй перед сном.

Однажды Мамийя пришел ко мне с другом.

– Это мой друг, Вазеро.

– Приветствую тебя, Вазеро. Сказал я.

– Пойдем, – сказал тот. – Я отведу тебя в свой мир. Я поднялся и пошел за Вазеро, Мамийя шел рядом.

– У тебя есть свой мир? – спросил я.

– Там живут те, кто близок мне по сердцу и душе. Они не попали в мир Лучезарного и сейчас живут немного в другом мире. Мне хочется знать твое мнение об этом мире, да и самому тебе будет интересно.

Мы подошли к внутренним воротам, они открылись, и мы оказались в пустоте. Мамийя теперь пошел впереди, ведя нас по золотой тропинке. Теперь мы шли вдоль стены.

– Нам сюда, – сказал Мамийя, указывая на небольшие ворота. Мы вошли в них. И оказались на склоне горы. Внизу простиралась до самого горизонта зеленая гладь изумрудной травы. Я обернулся и увидел, что мы вышли из некоего монастыря, стены которого были отличны от стен мира небожителей.

Мы немного спустились. И обошли предгорье, на котором находились. На противоположной горе я увидел странную конструкцию. Многоярусная башня, на которой было расположено сотни колоколов разного размера и формы. Я видел, как наверх по узким лестницам поднимались люди.

– Это звонари, они все глухи, и никто из них не слышит колоколов. Но когда они звучат, во всех мирах останавливается зло.

Через некоторое время я услышал очень далекий звон колокола, он показался мне печальным, одиноким, звон повторился, он был все таким же далеким. Колокол печально бил, заставляя время остановиться. Потом к нему присоединился другой. Он бил более оживленно и намного ближе. Мелодии двух колоколов переплетались. Второй колокол был намного быстрее. Потом я услышал еще один колокол, его голос был немного ниже, совсем другим. Теперь я слышал мелодию колоколов, живую и текущую во времени, как вода в реке. К этой мелодии присоединялись другие голоса колоколов. Можно было слушать как отдельный колокол, так и все их вместе. Постепенно к ним присоединялись другие колокола. В их перезвоне была очень красивая, спокойная мелодия, она успокаивала. Потом я услышал бой больших колоколов, их мощный звон содрогал воздух, казалось, их слышали небеса. Я стоял, завороженный мелодичной ритмикой перепева колоколов. Их послезвучия переплетались с новыми ударами других колоколов, ритм мелодии то угасал, то ускорялся, но сама мелодия оставалась прежней. Только постепенно она угасла, но все еще звучала в моем сознании.

– Но если они глухи, то откуда знают эту мелодию?

– Это закономерность мелодии. Каждый из них обладает чувством времени и ритма, мелодию придумал я сам. Она посвящена тем, кто не может в бремени и суете найти себя и свое место в жизни. Мелодия успокаивает этих людей, пусть даже они ее не слышат, или находятся в других мирах. Они могут обдумать, что им надо в жизни.

– Это что-то вроде молитвы, – подсказал Мамийя.

– А есть ли другие мелодии? – спросил я.

– Да, их великое множество. Но играть их будут намного позже. Для каждой мелодии есть свое время.

– Но как сами звонари не ошибаются и знают, когда им нужно бить в колокола, ведь ими никто не управляет.

– Они живут по особому распорядку. Они учатся отбивать один и тот же ритм, для каждой мелодии есть свой ритм, для каждого колокола своя высота звучания. Им задано три силы удара, для каждого колокола и мелодии. Это значит, что каждый из них знает один ритм с тремя разными силами удара. Он знает, когда и какой удар нужен, с каким ритмом. Когда приходит их время, они идут сюда и исполняют свое предназначение.

– Но кто это придумал?

– В прошлой жизни я был звонарем, моей мечтой было сделать колокольню. Эту мечту я мог исполнить здесь. Больших трудов было сделать колокольню. Еще больших – вылить колокола и установить их, некоторые очень тяжелы. Потом сюда пришли люди и пожелали учиться.

– Ты был хорошим учителем, – сказал Мамийя.

– Спасибо. Но теперь у меня другая цель. Здесь установлено триста тридцать три колокола. Это значит, что каждый из трех разных ударов будет умножаться на триста тридцать три. Этого вполне достаточно. Но теперь я хочу сделать другую колокольню, там будет намного больше колоколов. В самом низу будут два ряда огромных колоколов, потом чуть поменьше. Средний ярус будет повторять этот, но наверху прибавится еще три яруса. И тогда будет еще сто одиннадцать колоколов, и для них теперь будут заданы четыре разных удара.

– Но сможешь ли ты написать для них мелодии? И чему они будут посвящены.

– Любви, добру и милосердию, только для этого и стоит стараться – исполнить мою мечту.

– А что еще есть в этом мире? – спросил я.

– Здесь много железа и, в основном, люди занимаются литьем. Если бы в этот мир вторглись демоны, то, возможно, люди делали бы оружие.

– А сами люди могут нас увидеть? – спросил я.

– Если ты сам этого пожелаешь.

– Мне хочется посмотреть, как они живут, – сказал я.

– Пойдем, я покажу тебе.

Мы прошли колокольню, из которой люди уже ушли. Я осматривал ее. Огромные деревянные балки были крепко скреплены веревками.

Переплетение веревок, лестниц и канатов было мне непонятным, и я удивлялся, как сами звонари не путались в них.

– Когда они здесь, их сознания едины, – заговорил Вазеро. – Это единение душ, направленное на борьбу со злом, это великая сила.

– Тем более, когда ее поддерживает не только воля этих людей.

– А как они живут? – спросил я.

– Пойдем, я покажу тебе. Сказал Вазеро.

Вход в монастырь был за колокольней. Нас туда впустили с почетом. Здесь все знали Вазеро.

Служители, не спеша, занимались своими делами. Это был внешний двор монастыря. Во внутреннем дворе была плавильня. Здесь плавили железо и делали из него сплав для колоколов.

Через другой вход в монастырь выгоняли скот пастись. Через них же ввозили руду, из которой плавили колокола. С самого начала меня что-то насторожило, я не мог понять, что – только потом понял. В монастыре была абсолютная тишина. Даже сами люди передвигались почти бесшумно. Они не разговаривали между собой, не давали друг другу никаких знаков. Но хорошо понимали друг друга.