Денис Лапицкий - Вернувшийся

— Не бойся, — мягко сказал Габриэль, — тебе не сделают ничего плохого.

Он внимательно разглядывал мальчишку. Нет, это не сын Аманды Боннэ — паренёк явно старше. Ненамного, правда, — ему от силы лет десять. А самое главное — он был бледен, словно никогда не видел солнечного света, что вряд ли было бы возможно, если бы он жил в прокаленном солнцем Саут-Пойнте.

Мальчишка посмотрел на Габриэля исподлобья, как затравленный зверек. Худобу — если не сказать изможденность — не скрывал даже странный наряд из грубой ткани, больше всего смахивающий на монашескую рясу — во всяком случае, как ее представлял себе Габриэль. Растрепанные темные волосы торчали во все стороны, над левой бровью алела свежая ссадина — Джереми бы не позволил себе ударить ребенка, так что, скорее всего, мальчишка схлопотал затрещину от кого-то из старших.

— Как тебя зовут? — спросил Габриэль, опускаясь перед пареньком на корточки.

Тот засопел и попытался отвернуться, но Габриэль, мягко взяв его пальцами за подбородок, повернул лицом к себе.

— Не бойся, — повторил Габриэль сказанную чуть ранее фразу, — мы не сделаем тебе ничего плохого. Как тебя зовут?

— Марк, — чуть слышно сказал мальчик. — А где… брат Матиас? И брат Хорхе?

— Они в другой комнате, — сказал Габриэль. — Хочешь их увидеть?

Марк помотал головой — быстро и решительно. Ублюдки, держали ребенка в черном теле…

— Ладно, — сказал Габриэль, — побудь пока здесь. А я поговорю с братом Матиасом…

— Итак, — сказал Габриэль, — я хочу знать, кто вы такие. И каким образом вы меня… — он запнулся, подбирая слово, — вернули.

— Руки развяжете? — пленник, которого найденный мальчишка назвал братом Матиасом, передернул плечами. — Тогда расскажу.

Препираться не было никакого желания.

— Хорошо, — кивнул Габриэль. — Но хоть одно лишнее движение…

— Да понял, — хмуро сказал Матиас. — Я, может быть, звезд с неба не хватаю, но и не полный идиот. Не так повернусь и ваши люди меня шлепнут.

— Только не сразу, — фыркнула Стефания. — Сначала ты помучаешься.

Подумала и добавила:

— Причем, долго.

— Развяжи ему руки, — сказал Габриэль.

— Ох, как хорошо, — Матиас потер запястья, несколько раз сжал кулаки, восстанавливая нормальное кровообращение в кистях:

— Что вы хотите узнать?

— Сначала — о том, кто вы такие.

— Вам это ничего не скажет, — мотнул головой Матиас. Но, перехватил холодный взгляд Габриэля, не обещавший ничего хорошего, судорожно сглотнул и зачастил:

— Ладно, ладно, скажу. Мы из Церкви Гнева Господнего. Мир, в котором мы живем, вам неизвестен — он находится далеко от Нейтральной Зоны и от всех человеческих держав.

— Церковь Гнева Господнего? Никогда о такой не слышала, — сказала Стефания.

— Конечно. Наши основатели покинули Землю более двухсот лет назад, незадолго до того, как началась война с г’хоти. Если коротко — им было известно, что приближаются темные времена, и что человечество окажется на краю гибели. Кроме того, в распоряжении основателей Церкви оказалось большое количество машин и механизмов из наследия вымерших «чужих» — аль’заров, эг’гоз, еще кое-кого — а также их крупные библиотеки, обнаруженные незадолго до Вторжения. Это и должно было стать частью фундамента усиления Церкви. Тогда наши основатели приняли решение укрыться в неизученной области космоса, чтобы там обрести такую мощь, которая поможет впоследствии отомстить врагу.

— И стать единственными наследниками человечества, да? Но Земля справилась с г’хоти и без вас.

— Да, это так… Нельзя сказать, что иерархи этому сильно обрадовались. Впрочем, к тому времени в епископате была большая замятня и нам было просто не до помощи Земле. Да и вообще не до вмешательства в галактическую политику, если честно… Но как бы то ни было, по техническому развитию мы все равно опережаем любую человеческую державу…

Габриэль потер лоб. Да, теперь становилось понятно, почему «седой» столь много говорил об отсталости местных технологий.

— Ну, хорошо, жили вы у себя там, совершенствовались в науках и технологиях — хотя, по-моему, сочетание «церковь и наука» — это нечто из области фантастики, если не бреда, — сказал Габриэль. — Ну, а зачем вы сюда прилетели? Решили выйти из подполья? Триумфально вернуться в большой мир?

— Нет, — покачал головой Матиас. — Насколько мне известно, епископат пока не собирается заявлять о существовании Церкви.

— Так как же вы попали сюда?

— Мы сбежали, — просто сказал Матиас.

— Сбежали? Зачем?

— Зачем… — Матиас сверкнул глазами. — Да чтобы пожить по-человечески, вот зачем! Вам не понять, что такое — всю жизнь провести в молитвах и аскезе, смиряя плоть, зная, что есть и другой мир, в котором возможно все, в котором люди могут делать все, что им захочется…

— Где это такой мир, интересно было бы знать, — усмехнулся Марун.

Матиас скривился.

— Издеваетесь, да? Конечно, вы можете говорить мне про ограничения, которые существуют в любом человеческом обществе; про то, что свобода одного человека простирается до границ свободы другого… Не нужно. Вам не понять, что значит быть отсеянным на приеме в Семинарию Наук и Технологий — лишиться единственной возможности вырваться из постылого круга «вечного смирения», и знать, что теперь вся твоя жизнь будет ограничиваться крохотной кельей, скромной едой, а единственное, чего в ней будет много — это молитв и тяжелой работы. К счастью, мне удалось поступить в Семинарию. А потом меня подключили к проекту «Лазарь»…

— Что за проект «Лазарь»? — нахмурился Габриэль.

— А разве из названия не ясно? Церковь работала над вопросом воскрешения человека. Проект поначалу пользовался поддержкой большинства иерархов — как бы они ни верили в Него, встречаться с Создателем, если появилась возможность продлить свои дни в земной юдоли, никто не стремился. Мы — те, кто работал над проектом — получили самые лучшие условия: проживание, питание, доступ к информации и развлечениям… Но рано или поздно это должно было кончиться, к тому же проект постепенно стал терять поддержку все большего количества иерархов. Но я уже не мог вернуться к прежней жизни! Да и чего мне оставалось ждать? Пока иерархи решат, что проект «Лазарь» должен быть забыт навсегда, как черная страница в деятельности Церкви? А у нас в таком случае разговор короткий: все сведения уничтожаются… вместе с их носителями, — продолжал брат Матиас. — Понимаете, о чем я?

— И вы сбежали?

— Да, сбежали. Знали бы вы, какое это счастье: увидеть других людей — таких, которые не поучают тебя постоянно и не заставляют тебя каждые пять минут замаливать грехи. Да что там говорить-то… Просто гулять по станции ночь напролет, а не запираться в келье после вечерней молитвы — это уже счастье!