Павел Амнуэль - Клоны

– Пожалуйста, – взмолилась Лайма. – Опиши картинки. Ты… смог спасти Тома?

– Том, – Леонид надавил пальцами на виски, боль просачивалась из глубины черепной коробки, пока тихая, как набежавшая на берег волна начавшегося прибоя. Он чувствовал, что скоро вторая волна боли заставит его забыть, разметает сложенные по порядку картинки. – Лайма, мы научились летать к звездам. По «протокам Освальда» корабль попадает во вселенную-клон. Из-за квантовой неопределенности – всегда не в ту точку пространства-времени, откуда вылетел. Сдвиги рассчитываются квантовыми компьютерами, которые позволили справиться со сложностями психофизического описания.

– Квантовые компьютеры? Они и у нас есть. Я как-то переводила статью…

– Принцип работы тот же, что связывает вселенные-клоны. Перепутанные состояния квантовых систем. Я почти ничего не понимаю в квантовых компьютерах, никогда ими не занимался, сейчас мало кто знает, как это работает. Скорость расчетов, по идее, на много порядков больше, чем у лучших нынешних компьютеров. Но это преимущество видимое, внешнее. Квантовые компьютеры – мостик во вселенные-клоны. И если корабль Тома оказался в нашей Вселенной, то его квантовые компьютеры могли обеспечить любую точность наведения луча в пределах квантовой неопределенности. Потому нам и удалось наблюдать вспышку.

– Я поняла, – сказала Лайма.

– Что? Я сам себя плохо понимаю.

– Корабль Тома перешел во вселенную-клон и не сумел вернуться. Да? И та вселенная, где он остался без надежды на возвращение, – наша?

– Похоже, что да, – пробормотал Леонид.

– В нашем прошлом…

– В нашем прошлом, – повторил Леонид, не стараясь сгладить углы. – Несколько веков назад.

– Они давно погибли. – Лайма будто только сейчас осознала эту мысль, до сих пор она надеялась… На что?

Леонид молчал. Конечно, погибли. Сотни лет во времени и в пространстве. Никакой надежды.

– Лайма, родная… – Леонид целовал ей щеки, говорил в промежутках между поцелуями, речь была похожа на прерывистую передачу, смысл сказанного ускользал от Леонида, а Лайма если и понимала, то интуитивно, по-женски слушая не слова, а стоявшую за ними мысль, чувство, желание. – Родная, мы можем спасти Тома… в своей памяти… он непременно спасся… в каких-то вселенных-клонах… а где-то он не полетел… остался с тобой… там, где мы с тобой не были… где-то он остался на Земле с Минни… извини, что я так… а мы с тобой… ты можешь вспомнить…

– Ну и что? – Лайма отстранилась и посмотрела в глаза Леониду с выражением, которое он не смог определить. Раздражение? Непонимание? Отчуждение?

– Вспомню – и что? – Лайма почти не разжимала губ, и Леонид не сразу понял, что говорит она опять по-русски. – Я буду помнить, что Том полетел и вернулся, стал героем, и мы с ним были вместе всю оставшуюся жизнь… Я не могу вспомнить всю жизнь? Для этого нужно умереть.

– Да, – пробормотал Леонид.

– Это безумие! – голос Лаймы сорвался на крик. – Я видела могилу Тома, я знаю, что его нет, он погиб, а помнить я буду, как он вернулся из космоса, и мы вместе… Ты понимаешь?

– Да.

– Ничего ты не понимаешь! Не хочу! Почему это должно быть со мной? Почему ты сделал это со мной? Почему позвал меня смотреть?

Слезы текли по ее щекам.

– Ты не хотел? Не думал? – Лайма слышала его мысли, или он говорил вслух? – О чем ты вообще думаешь? Уходи. Я не хочу тебя видеть. Я хочу забыть и забуду. Забуду. Забуду!

Леонид пошел к двери.

– Уходи! Ненавижу тебя!

Дверь он прикрыл тихо – голос Лаймы будто отрезало.

– Я вижу, ты передумал? – Бредихин встретил Леонида любезным кивком, будто не было между ними размолвки. Комната в Верхнем доме выглядела бесприютной, три стола с компьютерами – собственность обсерватории – стояли посреди помещения, да еще кресла и стулья вдоль стен.

– Где… – начал Леонид.

– Аппаратуру упаковали, – сообщил Папа. – Грузовик в аэропорт уйдет в шесть, Витя перед отправкой еще раз вместе с Коллинзом проверит комплектацию.

– Меня не беспо…

– Рену я отправил отдыхать. Извини, – Папа вгляделся, наконец, в бледное лицо Леонида. – Ты плохо выглядишь. Как мисс Тинсли?

– Приходит в себя… понемногу. Евгений Константинович, я все больше убеждаюсь – эта передача…

– Ну-ну… – пробормотал Папа. – Новая идея?

– …результат квантовой переброски космического аппарата из вселенной-клона в нашу.

– Извини, Леня, в квантовой космологии я не специалист, доверяю Линде, Старобинскому…

– Мне – нет?

Бредихин помолчал.

– Тебе – нет. Вообще-то, мне и хаотическая инфляция по Линде кажется… м-м… притянутой за уши.

– У вас есть другое объяснение?

– Согласись, – миролюбиво отозвался Бредихин, – передача, во-первых, не совсем обычная, не похожая на сцену из блокбастера, слишком… э-э… непрофессионально для Голливуда. Во-вторых, простота декодирования. Согласись, будь это действительно… Леня, ну, право! Неужели ты думаешь, что реальный сигнал, отправленный якобы со звездолета, удалось бы декодировать за несколько часов?

– Витя говорил, и вы тоже…

– Все находились под впечатлением! Если не считать вспышки, природу которой мы пока не знаем…

– Как же не знаем?

– Не знаем, – повторил Бредихин. – Если не считать вспышки, у нас хорошие сеты наблюдений верхних пределов, верно? Мы на порядок уменьшили ожидаемые величины излучений ореолов. С этим ты не споришь? А с передачей дома разберемся.

– Величина поглощений…

– Послушай, Леня, – раздраженно сказал Папа, – это прикидочные оценки. Сигнал, скорее всего, не коммерческого телеканала. Закрытая линия, случайно отраженная…

– Секретная передача ЦРУ, – насмешливо сказал Леонид. – Тренировка космических шпионов. Криптотелевидение, криптоастронавтика, теория заговора…

– Твоя интерпретация менее фантастична? – рассердился Папа. – Сто парсек! Земной корабль из вселенной-клона! Мало того! Мисс Тинсли, оказывается, знакома с астронавтом! Может, она – участник проекта, о котором мы понятия не имеем?

– Вы серьезно?

– Как нельзя более, – буркнул Папа. – Теория заговора? Против нас? Кому мы сдались с нашей маниакальной аппаратурой?

– А Лайма каким образом оказалась замешана? Ее специально подослали, чтобы…

– Не специально! Я говорю: кому мы сдались! Зафиксировать всплеск можно было только на телескопах Кека. Откуда бы передача не велась, именно здесь ее должны были принять.

– На Кеке нет аппаратуры с нашей разрешающей способностью.

– Ты уверен? Точно знаешь, какие программы здесь ведутся?

– Лист наблюдений есть на сайте обсерватории.