Андрей Белянин - Лана

– Мне лучше уйти.

– Во сколько едем завтра? – не оборачиваясь, спросил я. Мне было важно только время, в том, что поездка состоится и именно я нужен ей там, сомнений не было ни на йоту.

– Еще не знаю, – улыбнулась она так, словно бы между нами не было отточенного стального холода всего лишь несколько минут назад. – Созвонимся с утра. И постарайся больше не лезть под чужие машины. Я сделала с ними все, что могла. Возможно, погорячилась. Но тебя больше никто не тронет, если сам не… Поцелуй меня.

Вкус ее губ досказал мне все остальное. Они были горько-соленые, как кровь…

Я часто задумывался, почему все основные религии вышли из пустыни? Иудаизм, христианство, ислам были дарованы кочевникам, для которых вся мудрость Великой Пустоты была естественной, словно песок под ногами. Может, только Будда уходил для просвещения в горы, но и горы в те времена были такой же необжитой пустыней.

– Да и что они искали там, Великую Пустоту? Ту, что находится внутри всего сущего и поэтому все сущее сокрыто в ней. Ты можешь населить ее своими фантазиями, странами, героями, и никому не будет тесно. Где еще так свободно и просторно парящему разуму, как не в своей собственной Пустоте, без правил, ограничений, законов… А наша степь с четырьмя курганами у забытой столицы Золотой Орды и таинственная пятая гора не были ли временным отражением пустыни, где Моисей сорок лет водил евреев? Не на той ли горе неграмотный Мухаммед получил откровения от Аллаха? Не в таких ли пещерах, подобных соляным склепам Богдо, было сокрыто тело Христа после распятия? И чем тогда пустыня на земле отлична от Пустоты вне ее…

Ведь именно здесь звездный полог небес кажется Вселенной, перевернутой над землей, словно заботливо накрытый непостижимой ладонью Бога. И когда вглядываешься в эту сияющую алмазную высь, то понимаешь не как ты мал и ничтожен, а насколько ты един со всем этим мирозданием! Которое удивительно легко умещалось в капельке влаги, сверкнувшей на миг в уголке прощающихся глаз Ланы…

Третий курган пуст. Там ничего нет. Вообще ничего. По крайней мере, так показали раскопы, хотя по показаниям приборов должно было быть как минимум железо. Думаю, это первый случай проявления аномалии. Значит, либо мы все-таки вошли в зону, либо приближаемся к ней. Ответ очевиден – остался всего один курган, его раскопки будут вестись в экстренном режиме. Удалось привлечь трех местных ребят, колхозники умеют работать лопатой. Группа находится на пределе нервных и физических сил. Срочно требуется контейнер! Гроб, или рака, с останками будет погружен в него и при соблюдении всех специальных требований в нераспечатанном виде доставлен в столицу. Гарантируем, что согласно договору любой тактильный контакт с погребенным категорически исключен. Лица, которым предстоит непосредственно укладывать груз в контейнер, имеют спецодежду и будут сразу же задержаны охраной до ваших исключительных распоряжений. Просим заранее оплатить все счета. В противном случае…

Знакомый таксист не выразил особого удивления просьбе отвезти нас в десять ночи километров за пятьдесят от города в спящее село. Всю дорогу Лана весело болтала с ним, сыпала анекдотами, искренне смеялась сама любой шутке, но ни на миг не выпускала мою руку, сжимая ладонь до боли в пальцах. Ночь в степи всегда густа, пока ты едешь в машине, и удивительно прозрачна, как только ты выходишь к куполу неба. Наверное, я нигде не знаю такой умиротворяющей пустоты, как в ночной степи, от края до края под волшебным звездопадом неба. Где еще можно чувствовать себя ближе к Богу, чем там, где его дыхание разлито в каждой травинке, каждом запахе, каждом звуке…

Мы вышли на окраине, там, где еще издали была видна белеющая гора мусорной свалки. Водитель уехал. Добираться до места предстояло пешком. Мы шли свободно, не таясь. В Селитренном горели редкие огни, но местные вряд ли гуляют по ночам в районе свалки. Те, кто ищут могилу, и те, кто ее защищают, находятся на другой стороне, и им не до нас. Одинокая парочка вдали ото всех, прячущаяся по темным углам, редко вызывает подозрение. Если нас кто-то и увидел бы, то наверняка оценил бы факт нашего присутствия исходя из рамок собственной испорченности…

Сначала Лана держала меня за руку, потом, мягко высвободившись, предпочла идти сама. И, несмотря на то что в дорогу она как современная женщина надела туфли на довольно высоком каблуке, умудрялась двигаться по мягкой земле легко и грациозно, не проваливаясь и не замедляя шаг.

В степи всегда замечаешь все детали, даже самые незначительные. Возможно, поэтому песни кочевников так длинны и так подробны – увидел, спел…

– Это здесь. – Я обернулся к ней. – Что дальше?

– А ты как думаешь?

– Ну, видимо, проводить какой-то ритуал… Мне нужно быть обнаженным?

– Бред… – раздраженно фыркнула она. – Далеко не во всех действиях нужно раздеваться. Просто пройди в середину, ты сам почувствуешь, где надо остановиться.

Ты со мной?

– Я подойду позже. Место ты найдешь сам. Оно не откликнется женщине. И хватит вопросов! Прости, что кричу на тебя… У нас меньше часа. Пожалуйста, иди, прошу…

Я подчинился. Не из страха или любопытства – сейчас в моей душе не было ни того, ни другого – и уж точно не из любви к Лане. Любовь толкала меня совсем на другие поступки, да и вряд ли мне нужно было ей это доказывать. Я не ощущал себя героем. Не думал о том, КТО или ЧТО находится внизу, под толщей земли и пластами слежавшегося мусора.

Нет ничего интересного или романтичного в походе по отходам. Более того, чем ближе я продвигался к центру, тем тяжелей и несносней становились испарения, ноги проваливались почти по колено, и хрустящее, чавкающее чрево свалки словно пыталось затянуть меня в себя, похоронить, оставить себе, как поломанную, задохнувшуюся игрушку… Здесь все жило своей жизнью, парадоксально странной и мертвой, но все равно жизнью.

Я быстро устал. Лана что-то кричала вслед, но ее голос не пробивался сквозь шипение и хрипы свалки. Здесь не могло быть могилы. Мои трезвые расчеты на деле, в реальности, оказались сплошной глупостью. Древние не могли зарыть тело в овраге или яме – в то время так хоронили только бродяг и преступников. На дне любой низменности должна скапливаться вода, труп мог быть вымыт весенним таянием снега, на его могилу было невозможно принести дары, она проседала вместе с землей, и если кто-то по-настоящему хотел бы скрыть могилу, то сделал бы это проще, например просто развеяв пепел после кремации…

Пятая гора, гора, растущая вниз, перевернутый треугольник вершиной вниз как символ Антихриста – боже, какая пустая и нелепая сказка! Я все равно пройду этот отрезок пути от края до края, после чего вернусь к Лане и признаю себя полным дураком, потому что…