Евгений Лукин - Лечиться будем

– Да ничего нового. Сказал: «Если симптомы укладываются в рамки законодательства, мы можем лишь приветствовать такую душевную болезнь…»

– Крепко сказано! - язвительно заметил Артём. - Только вот что-то приветствий не слышно, а?

Когда рухнула сусловская клептократия с ее незабвенной триадой «Православие. Прокуратура. Президент», из сызновской психушки Временным Правительством был на радостях выпущен посаженный туда за большие деньги психотерапевт, подвизавшийся также в качестве целителя. С помощью гипноза рассасывал шрамы, уничтожал особые приметы, сглаживал папиллярные линии. В палату с дверьми без ручек он попал в результате досадного промаха в работе: у некоего политика за пару сеансов рассосалось не совсем то, о чем договаривались. Пришлось срочно симулировать параноидную шизофрению. Радикальные патриоты - народ крутой, однако выяснилось, что и они чувствовать умеют. Виновного решили пощадить, мало того, пошли ему навстречу, оплатив лечение на пятьдесят лет вперед.

Фамилия психотерапевта была Безуглов.

Выйдя на волю, он, что называется, попал в жилу. Средства массовой информации сделали из него жертву режима, и когда в Сызново, теперь уже суверенном, возникла клиника доктора Безуглова, успех ей был обеспечен заранее. А времена за окном клубились смутные - потом в учебниках истории их обозначат нелепым словечком «промежсебятица». Бывший мэр города Павел Можайский (он же Паша Моджахед) назвался главой Временного Правительства, а поскольку лавры узурпатора его, понятное дело, не прельщали, назначил дату президентских выборов. Однако народ тоже был не дурак и кандидатуры выставлять не спешил. Пришлось прибегнуть к легкому нажиму.

С грехом пополам наскребли шестьдесят три кандидата, в число которых вошел и наш целитель. Если не брать в расчет самого мэра, шансов не было ни у кого. Все это прекрасно понимали, и всех это устраивало. С одной стороны, Пашу в Сызново знали, как облупленного, а с другой - притерпелись уже к нему, можно сказать, душой прикипели. В конце концов, зло, с которым ты в итоге поладил, мало чем отличается от добра.

Впервые Артём увидел загадочного доктора по ящику в редакции газеты «Заединщик», куда зашел узнать судьбу недавно сданного материала о виновниках распада Сусловской области. Не обнаружив секретарши на месте, он заглянул в общую комнату сотрудников и, также найдя ее пустой, растерянно потрогал дверь редакторского кабинета. Кабинет был заперт. Окончательно сбитый с толку, Артём направился в компьютерную, где и обнаружил весь персонал, столпившийся перед большим монитором, временно выполнявшим роль телевизора. Ничего сенсационного на экране пока не наблюдалось - обычная заставка: «Предвыборное выступление кандидата…» Фамилию Артём читать не стал.

– И что здесь будет? - озадаченно полюбопытствовал он.

– Цирк здесь будет, - ответили ему, не оборачиваясь. - Смотри и молчи. Такого ты точно не видел…

Кто-то нервно хихикнул. В тот же миг заставка исчезла и на экране возник кандидат.

– Умру… - простонала секретарша. - Еще и в халате… Действительно, сидящий под предвыборным лозунгом мужчина был облачен в белый докторский халат.

– Стетоскопа не хватает, - пророчески заметил фотограф.

С первых мгновений сидящий повел себя раскованно. Для начала он отвернулся от объектива и, предъявив телезрителям коротко стриженный затылок, принялся изучать предвыборный лозунг. Изучал долго. В компьютерной всхлипнули от умиления.

– «Нормальное общество для нормальных людей», - огласил наконец кандидат и замолчал, как бы сам удивляясь прочитанному. Вновь повернулся к будущим избирателям и успокоил их единым взглядом. - Но что есть нормальное общество? - спросил он задумчиво. - С людьми более или менее ясно. Нормальным мы привыкли называть человека, чей диагноз совпадает с диагнозом большинства…

Артём поперхнулся.

– Кого смотрим? - тихонько спросил он.

– Безуглова… Ну… кодирует который…

– А-а… - Артём вгляделся в кандидата попристальней. Сам он ни от чего кодироваться не собирался, а вот супругу было бы очень даже неплохо закодировать. - И как? Успешно?

На Артёма шикнули - и пришлось замолчать.

– Разумеется, у каждого из нас существует своя предрасположенность к тому или иному психическому расстройству, - продолжал тем временем кандидат. - Однако личность неисчерпаема. В ней всё: от паранойи до истерии. Вопрос лишь в том, какое именно заболевание будет востребовано эпохой…

– Эк его! - восхитился редактор. - Так и чеканит, так и чеканит! Слушай, записать бы, а?

– Пишу уже… - откликнулся верстальщик.

– Позвольте пояснить эту мысль на примере, - звучало между тем в колонках. - Возьмем читающую публику! В советские времена, как известно, ухитрялись читать между строк. А это, согласитесь, не что иное, как паранойя. Потому что параноик во всем видит тайное значение. Даже в пробелах между словами. При демократии ударились в другую крайность: вообще перестали вникать в суть прочитанного. А это уже депрессия! Потому что при депрессии обессмысливается даже то, что изначально имело смысл… О чем это все говорит? Это говорит о том, что обществу, как и отдельной личности, тоже можно поставить диагноз. Скажем больше: диагноз можно поставить и этносу в целом…

– Ну-ка, ну-ка… - В компьютерной зашевелились, пододвинулись поближе к монитору.

Такое впечатление, что выступающий их услышал.

– Разве не свойственно нам неодолимое, повальное влечение ломать предметы и разрушать окружающую обстановку? - осведомился он все с тем же несокрушимым благостным спокойствием профессионала. - А это, между прочим, называется кластомания и наблюдается при шизофрении! А копролалия? Болезненная страсть к произношению безо всякого повода циничных, бранных слов, тоже, кстати, наблюдающаяся при шизофрении! Разве она нам не свойственна? И как бы господа радикальные патриоты не списывали эти два симптома на широту души, застоявшуюся силушку и последствия татарского ига, ответ наш будет таков… - Доктор Безуглов малость подался вперед и, ласково просияв глазами в объектив, выговорил проникновенно: - Вылечим!

Произнесено это было с маниакальной нежностью - и по спине Артёма Стратополоха пробежал озноб. Редактор крякнул.

– Ну, так уж совсем никуда не годится! - сказал он, помрачнев. Обернулся, увидел Артёма, сунул руку для пожатия. - Хорошо, что заглянул. Пойдем-ка выйдем на пару слов…