Габриэлла Зевин - Это у меня в крови

– Да, немного, я думаю. Она была расстроена, когда узнала, что ты солгала о поездке на «Свободу». – Имоджен покачала головой. – Ты знаешь подростков.

– Но не Нетти. – Я собиралась сказать, что Нэтти не была подростком, но после вспомнила: она им была. В июле ей исполнилось тринадцать. Но другое дело, что я пропустила это благодаря своему заключению.

Из коридора раздался знакомый голос.

– Я слышу всемирно известную Аню Баланчину? – Скарлет подбежала и обняла меня. -Аня, где твоя грудь?

Я отодвинулась от нее.

– Знаешь, на самом деле еда в Свободе очень питательна.

– Когда я видела тебя в «Свободе», ты всегда была в темном комбинезоне, но в твоей старой форме Троицы мне стало очевидно, что ты смотришься…

– Ужасно, – вставила я.

– Нет! – в один голос воскликнули Имоджен и Скарлет.

– Это не как в прошлый раз, когда ты попала в «Свободу», – продолжила Скарлет. – Ты не выглядишь больной. Только посмотри… – Скарлет возвела глаза к потолку. Я вспомнила из моего первого года судебной науки, что когда свидетель поднимает глаза, значит, он находится в процессе обдумывания. Моя самая лучшая подруга собиралась солгать. – Ты выглядишь изменившейся, – мягко ответила она. Скарлет взяла меня за руку. – Давай пойдем в гостиную. Я хочу узнать все, что с тобой произошло. Еще я надеюсь, ты не будешь возражать, но Гейбл здесь. Он действительно хотел видеть тебя, и он мой парень, Аня.

Я сделала умный вид, но Скарлет была моей лучшей подругой, поэтому я должна была так сделать.

Мы пошли в гостиную, где у окна стоял Гейбл. Он опирался на костыли, никакой инвалидной коляски в поле зрения не находилось. В остальном ему стало лучше. Цвет его лица не был бледным, почти белым, но никаких очевидных рубцов на местах пересадки кожи. Черные кожаные перчатки скрывали его руки, так что я не могла увидеть, что стало с его изуродованными пальцами.

– Арсли, ты снова ходишь! – поздравила я его.

Скарлет захлопала в ладоши.

– Знаю, – сказала она. – Разве это не здорово? Я так им горжусь!

С некоторым трудом Гейбл развернулся ко мне.

– Да, разве это не замечательно? После нескольких месяцев физиотерапии и бесчисленных болезненных хирургических операций, я могу сделать то, что делают большинство двухлеток – управляют собой гораздо лучше. Разве я не чудо современной медицины?

Скарлет поцеловала его в щеку.

– Не ходи по темным закоулкам, Гейбл. Оставайся со мной и Аней на свету.

Гейбл рассмеялся над шуткой Скарлет, а затем поцеловал ее, она что-то прошептала ему на ухо, и он заулыбался. Она помогла ему на диванчике, куда они сели. О мой Бог, как сказала бы бабушка, Скарлет и Гейбл могут быть на самом деле влюблены! На мгновение я почти завидовала им. Не хочу снова быть с Гейблом, конечно нет! После всего, что Скарлет сделала для моей семьи, я не могла завидовать тому, что у нее есть парень. Чистая правда в том, что я скучала по ощущению быть парой.

Я села на знакомый бордовый стул.

– Серьезно, Гейбл, – сказала я. – Ты выглядишь удивительно хорошо.

– А ты выглядишь ужасно, – ответил Гейбл.

– Гейбл, – шикнула на него Скарлет.

– Что? Она выглядит словно маленький мальчик или бегун на дальнюю дистанцию. Они что, тебя там вообще не кормили? – продолжил Гейбл. – А твои волосы просто пугают.

Мои волосы действительно были спутанными и вьющимися. В «Свободе» не было кондиционера, геля или даже собственно щетки для волос. Как только Гейбл и Скарлет уедут, я приступлю к решению ситуации.

– Как там Троица? – спросила я, меняя тему разговора. Гейбл остался на второй год в школе, так как много пропустил в предыдущем.

– Теперь, когда тебя там нет, скучно, – ответил Гейбл, пожав плечами. – Никого не отравляют и не расстреливают. – Одним из качеств Гейбла было чувство юмора.

– Гейбл Арсли, – поморщившись, произнесла Скарлет. – Сейчас ты ужасен и заставляешь меня жалеть о том, что я привела тебя.

– Прости, Аня, если обидел.

Я ответила ему, что он меня не обидел, потому что я довольно много обижалась за эти дни.

Скарлет поднялась.

– Нам пора. Имоджен взяла с нас обещание, что мы надолго не задержимся.

Она подала Гейбу руку, и он неуклюже поднялся на ноги. Тогда-то я и вспомнила про лифт. Гейбл с трудом ходил по комнате. Он не сможет пройти тринадцать этажей на костылях.

После консультации с Имоджен, которая посовещалась с завхозом, выяснилось, что лифт не будет работать до следующего дня. Гейблу придется заночевать, что совершенно не волновало меня. Если бы Гейбл остался, родители Скарлет не позволили бы остаться ей, ведь в последний раз, когда Гейбл почти ночевал в этой квартире, это не привело ни к чему хорошему. Я решила, что Гейбл может поспать и на диване. Мне не хотелось пускать его в комнату Лео.

После этих мер я наконец смогла ускользнуть в свою спальню. Я как раз хотела помыться, но вместо этого уснула на своей кровати. Когда я проснулась, было два часа ночи, и в квартире стояла тишина. Я выскользнула из своей комнаты и пошла по коридору в душ.

Меня сейчас мало беспокоила стоимость воды. Я полагаю, мне причиталось три или четыре душа. Конечно, я уделила особое внимание волосам. О, кондиционер – уродливое слово для такой прекрасной вещи.

После душа я расчесала свои волосы и придала им надлежащий вид. Посмотрела в зеркало и подумала, что снова выгляжу более-менее. Я обмотала цветастое банное полотенце вокруг себя и вернулась в свою спальню. Свет был включен. Я удивилась, неужели я забыла выключить.

Когда я открыла дверь, Гейбл сидел на стуле возле моей кровати. Он был одет в пижаму Лео, похоже, Имоджен одолжила ему ее. Его костыли были приставлены к комоду.

– Арсли, – произнесла я, покрепче вцепившись в полотенце руками. – Тебе не следует быть здесь.

– Ой, Аня, не будь таким параноиком, – ответил Гейбл. – Я услышал, как ты проснулась и решил составить тебе компанию.

– Мне не нужна компания, особенно после душа, Арсли.

– Я… я не буду даже и пытаться что-то сделать, Аня, клянусь. Только не заставляй меня еще раз вставать. Позволь мне посидеть здесь немного. Я обещаю, что закрою глаза, когда ты будешь одеваться.

– Я была в тюрьме, Арсли, и если ты попытаешься сделать что-то, да поможет мне… – Я открыла дверь шкафа, чтобы за ней незаметно надеть пижаму. Затем я, скрестив ноги, села на кровать. – Итак, – сказала я.

– Я все думал о том вечере, когда мы были в этой комнате последний раз, – сказал Гейбл. – Я знаю, ты думаешь, что я вел себя как засранец, и я очень сожалею. Да, я хотел переспать с тобой той ночью, но я бы никогда не стал принуждать тебя к этому.

Я тряхнула головой.

– Ты извиняешься что ли?