Евгений Касьяненко - Особая зона

2

Я бодро зашагал в посёлок. Через двести метров поле закончилось, и я попал в великолепный сосновый бор. Таких естественных хвойных лесов в наших степных краях не бывает, значит, бор насадили искусственно. Но уже очень давно – полвека назад, а то и больше, судя по высоте деревьев. На первой же встреченной мною сосне был прикреплён щит: «Запретная зона. Проход запрещён. Объект министерства обороны». Выше висел большой, круглый и жёлтый знак радиоактивности, который, как известно, действует на наших сограждан лучше, чем письменные запреты.

Но никакой будки по соседству со стражей я не заметил, поэтому пошел по лесной тропе дальше, продолжая в душе возмущаться коварством своего давнего приятеля и сослуживца по исполкому.

Верно в народе говорят – в «конторе» все работают до гробовой доски. Там пенсионеров не бывает. Как же ловко Николай меня провел! Когда три недели назад раздался звонок, и я понял, что это мой давний приятель, то действительно обрадовался, так как не виделся с ним уже лет десять. Мне всегда нравилось общение с мужиками из «конторы» – эдакая смесь изысканной вежливости, знаний и незримой силы. К тому же, с Николаем у нас были общие литературные пристрастия. И ещё – видимо, моё добродушное отношение к КГБ возникло в силу того, что мне никогда не доводилось попадать под его молохи, кроме одного-единственного случая. Это произошло еще в студенческие годы. Тогда, на первом курсе университета, мы пошли на творческий вечер двух диссидентствующих московских литераторов, а после напросились к ним в гостиницу, в гости. Этот визит закончился тем, что нас, пятерых студентов, на другой день пригласили в КГБ и там, долго и очень вежливо объясняли, что поведение литераторов, безусловно очень талантливых людей, вызвано их проблемами сугубо личного характера. И мы… охотно в это поверили. Страшновато было не поверить…

Но теперь-то какой был прок в этой дурацкой маскировке: спрятать под поездку на рыбалку поручение президента написать банальную докладную записку, которых я действительно написал в своей жизни десятки. Я и так бы сделал все, что ему нужно. Дело не в отношении к нему, как к человеку, а в его должности. Президент же, а не управдом. И, честно говоря, очень лестно, что президенту подсказали фамилию всеми забытого пенсионера. Однако, что там, на острове, может быть такого сверх неординарного? Контакт с инопланетянами? Но я-то, со своими знаниями, чем могу в этом быть полезен?

Неожиданно я встал, как вкопанный, на лесной дорожке. Метрах в двадцати справа от меня стрелой пронеслось семейство косуль. Однако остановился я вовсе не из-за этих грациозных животных. И стал думать.

Что меня удивило или насторожило в поведении президента? Почему он мне показался не таким, каким я его привык видеть на экране телевизора? В чем было это отличие? Почему его выбор «эксперта особой зоны» вдруг фантастическим образом выпал на меня? С чем связана его осведомленность о моём давно забытом опыте руководства областной организацией коммунистов? И, наконец, причём здесь богом забытые израильские кибуцы?

Я начал вспоминать, каким образом попал на остров. Предложение Николая организовать совместно большую рыбалку я воспринял «на ура», но поездка пару раз переносилась им самим под разными предлогами. Как теперь стало понятно, «окно» для поездки выбирал не он, а президент. И только вчера было уговорено, что мы встретимся на следующий день прямо на реке. Я должен был взять билет на утренний теплоход, в полдень добраться до станицы, купить у рыбаков лодку и сплавиться на ней по реке на десять километров вниз по течению. Лодка, по замыслу Николая, нужна была для того, чтобы рыбалка получилась полноценной. Не с берега ловить мелочь на большой русской реке, а «китов» возле фарватера. Кроме того, на ней же мы были должны после окончания рыбалки спуститься вниз по реке до следующей пристани и там продать ее за полцены или просто подарить какому-то рыбаку. Самого же Николая доставят на место рыбалки знакомые рыбаки на моторке.

Столь мудреный план вызвал у меня возражения, но Николай категорически сказал, что нужно поступать именно так, а не иначе. Мол, у меня, пенсионера, свободного времени куры не клюют, а он на ответственной работе и с трудом выцарапал у начальства недельный отпуск. Не исключено, что сам он может задержаться. Но я должен быть на месте вовремя в любом случае. Обязательно. И стоимость лодки он мне вернет. Я догадывался, что Николай вращается в каких-то высших сферах государства, поэтому, вздохнув, пообещал, что выполню его план в точности.

…В голове роились мысли. Я ускорил шаг. А потом снова остановился. Вот, наверное, в чем дело! Очевидно, президент сам не знает, как относиться к тому, что он увидел на острове. (А он, судя по всему, провёл там весь сегодняшний день). Поэтому всячески избегает каких-либо оценок и боится огласки этой поездки. Поэтому и выбрал человека, который вне системы, но который может достаточно компетентно разобраться с тем, что он сам увидел, согласиться или опровергнуть его оценки, о которых я не знаю. Поэтому и был придуман замысловатый план с лодкой, чтобы никто не мог заподозрить связь между ним и его «экспертом». Ведь с катера меня, по сути, почти мгновенно выставили. Даже перекусить не предложили.

Пришла в голову фантастическая мысль: а, может быть, меня потом по-тихому «уберут» после этой загадочной поездки и написания отчёта президенту? Ну, утонул на рыбалке одинокий пенсионер, только и всего. Кто догадается, что ему помогли утонуть? Но такая мысль слишком уж отдавала дешевым романом. Я был противником любых конспирологических теорий и в жизни всегда руководствовался принципом «бритвы Оккама»: не нужно умножать сущности сверх необходимого.

Хочется надеяться, что президент у нас именно тот человек, за кого себя выдаёт. Может позволить себе солёную шутку, а может и спонтанно поцеловать в голый пупок мальца в татарском селе.

Что там, на острове, находится, чёрт побери?! Израильский кибуц? Однако это просто смешно! Скорее можно поверить в инопланетян.

Но знакомство с островом началось совсем не так, как я ожидал. Лесная тропа вдруг превратилась в асфальтовую дорожку, ведущую к двухэтажному дому, стоящему за высоким забором. Дом находился слева от дороги, как и предупреждал президент, метрах в пятидесяти от других домов, видневшихся впереди. Я подошёл к нему, увидел на воротах табличку «Дом приезжих» и нажал кнопку рядом. Щелкнул автоматический замок, и я толкнул входную дверь в воротах. Внутри дом ничем не отличался от обычной сельской гостиницы. Разве что его хозяйка, кивнувшая мне на стул рядом с конторкой, не вязала носки – обычное занятие для подобных дам, а орудовала шваброй, моя пол в холле. «Видимо, она тут одна во всех лицах – и директор, и кастелянша, и уборщица» – решил я.