Франсис Карсак - Робинзоны космоса

Мы ехали всю ночь. И лишь перед рассветом увидели сигнальные ракеты, взлетавшие с палубы «Дерзновенного».

Спустя несколько дней корабль достиг устья Дордони. Мы отсутствовали целый месяц! Нечего и говорить, как я обрадовался встрече с Мартиной. Сколько раз за это путешествие я думал, что уже не увижу ее никогда!

Луи показал мне текст последней радиограммы из Нью-Вашингтона. Я прочел ее, не веря своим глазам. Суть заключалась в следующем: по непонятным причинам Нью-Вашингтон медленно погружался в океан, и, если погружение не замедлится, остров полностью исчезнет под волнами самое большее через полгода. Поэтому правительство посылало нам сигнал бедствия – SOS.

Собрался Совет с участием американцев. Джейнс выступил по-французски:

– В Нью-Вашингтоне есть корабли, самолеты и геликоптеры. Но у нас нет ни бензина, ни солярки. Можете ли вы продать нам горючее? Главное – с доставкой на место!

– Ни о какой продаже не может быть речи, – ответил мой дядя. – Помочь вам – наша обязанность. Все дело в транспорте. У нас только одно судно – «Дерзновенный», а он для этой цели слишком мал.

– А «Победитель»? – спросил я. – По-моему, он еще послужит. Кроме того – баржи, только их надо оборудовать для перевозки горючего. Что скажете? – обратился я к нашим инженерам.

Этранж, подумав, сказал:

– На изготовление цистерн и противопожарного оборудования уйдет месяц. Каково расстояние от Порт-Леона до Нью-Вашингтона?

– Примерно четыре о половиной тысячи километров.

...Месяц спустя «Дерзновенный» отплыл, ведя на буксире баржу со 145 тысячами литров горючего. Нью-Вашингтон оказался едва возвышающейся над водой равниной с двумя прибрежными холмами, на которых теснились дома. Прибывших встретили залпами из всех орудий. Город, расположенный у самой воды, был украшен флагами. Оркестр крейсера сыграл американский гимн. Под звуки «Марсельезы» маленький «Дерзновенный» проскользнул со своей баржей в порт, провожаемый удивленными взглядами морских офицеров.

Президент Нью-Вашингтона Линкольн Дональдсон торжественно принял Мишеля, Потом французы пригласили его на «Сюркуф»; когда офицеры и моряки узнали, что вскоре смогут увидеть кусочек Франции, радости их не было предела!

Для жителей Нью-Вашингтона настала напряженная пора: чтобы демонтировать и погрузить на суда все, что можно было спасти, люди работали от зари до зари не покладая рук. Вскоре первый караван отплыл на материк.

Об этом Мишель предупредил меня по радио. В ответ я смог сообщить ему, что мы тем временем договорились со Взликом, который после смерти своего тестя стал главным племенным вождем. Ссвисы уступили американцам территорию, по правде говоря, принадлежавшую сслвипам, не входившую в охотничьи угодья племени, и часть своих исконных земель между Дронной и Неведомыми Горами. Кроме того, я выговорил для нас коридор вдаль всей Дордони до самого устья, где мы намеревались построить Западный Порт. Тем временем у подножия гор мы строили для американцев дома по ту сторону Дронны, напротив нашего маленького поста «Хром».

И вот первый караван прибыл. Было решено, что американцы удовлетворятся пока землями красных ссвисов, отложив заселение территории сслвипов до лучших времен.

Мишель прилетел на самолете незадолго до прихода последнего каравана. Остров почти полностью затонул, но к тому времени в Новой Америке уже вырос город и семь деревень, а на полях созрел и был убран первый урожай. Город Нью-Вашингтон, как его называли шутя американцы, насчитывал пять тысяч жителей.

Население Новой Франции тоже увеличилось за счет шестисот моряков с «Сюркуфа» и шестидесяти аргентинцев, пожелавших жить в «латинской стране». Кроме того, к нам присоединились человек пятьдесят канадских французов.

А двести пятьдесят норвежцев попросили отвести им часть нашей территории близ устья Дордони. Там они и обосновались, выстроив рыболовный порт.

В действительности никакого строгого разделения не существовало, и смешанные браки были самым обычным делом. К счастью, у американцев оказалось гораздо больше женщин, чем мужчин, и многие наши моряки переженились еще в Старом Нью-Вашингтоне. Женился и Мишель – на семнадцатилетней красавице норвежке Инге Юнеет, дочери капитана грузового судна.

Через пять лет мы объединились в Союз Республик Теллуса. Но до этого нам еще пришлось воевать со сслвипами. И был момент, когда едва не началась война с американцами.

Сслвипы первыми открыли боевые действия. Однажды вечером сотня их воинов внезапно напала на маленький американский пост. Двум американцам удалось спастись на автомашине. Как только об этом стало известно, в воздух поднялись самолеты, но отыскать убийц не удалось: степи опустели, а непроницаемые для глаза леса покрывали слишком обширные пространства. Американцы снарядили легко вооруженную колонну, но понесли большие потери и вернулись ни с чем. Тогда они обратились за помощью к нам и к нашим союзникам ссвисам.

Кампания была трудной и не обошлось без потерь. Мы углубились во вражескую территорию, перейдя даже будущую границу Новой Америки.

На рассвете к нашему лагерю сразу со всех сторон галопом устремилось более пятидесяти тысяч сслвипов. Мы поставили все пятьдесят машин, кроме нашего старого бронированного грузовика, в круг, залегли и стали ждать.

Открыли огонь, когда враг был уже в шестистах метрах, и это чуть не стоило нам жизни.

Безумная отвага сслвипов наводила ужас, а их живучесть казалась просто невероятной. Один из них продолжал мчаться вперед даже после того, как ему оторвало руку вместе с плечом, и свалился замертво в двух шагах от американцев. Это я видел своими глазами.

За первой атакой последовала вторая. Когда сслвипы пошли на приступ в третий раз, подоспели самолеты, но толку от них было мало – все смешалось в невообразимой свалке, и летчики просто не знали, куда стрелять.

Во время третьей атаки Мишель получил стрелу в правую руку, а мне наконечник пробил левую икру; впрочем, оба наши ранения оказались легкими. Как только враги были отброшены, вступили в действие самолеты. Под покровом темноты уцелевшие сслвипы бежали и больше не возвращались.

После этого похода американцы построили цепь фортов вдоль своей границы.

Два следующих года прошли спокойно, в мирном труде. Однако мы с сожалением видели, что американцы все больше и больше замыкаются. К нам они почти никогда не приезжали, если не считать единичных случаев – прилетит один самолет, и все. Да и мы стали бывать у них только но делу, для обмена сырьем или промышленными изделиями.