Павел Виноградов - Деяние XII

Руслана словно окатили ледяной водой. Он понурил голову.

– Ты должен освободиться от поползновений бесов, избавиться от их проявления в твоём сознании, – настойчиво продолжал старик.

– Как? – почти прошептал Руслан. Ему было лихо.

Дервиш несколько минут сосредоточенно молчал.

– Это страшно и трудно, – наконец начал говорить он, – но тебе придётся. Иначе ты не Отрок. Но если ты не Отрок, ты погибнешь. Иного пути для тебя нет.

Руслан откуда-то точно знал, что старец прав.

– Что я должен сделать? – повторил он окрепшим вдруг голосом.

– В ночь летнего солнцеворота, послезавтра, ты должен пересечь реку, подняться на Дух-орёл и провести там ночь. Один. Я не знаю, что произойдет с тобой там, поэтому не могу ничего посоветовать, кроме как полагаться на своё чутьё и всё время читать молитву, которой я тебя научу. Знаю только, что ты увидишь вещи, которые покажутся тебе невыносимо страшными. Но они никак не повредят тебе, если ты останешься самим собой и не впадёшь в безумие. Если тебе это удастся, ты вернёшься живым, и заложенные в тебе от рождения силы начнут раскрываться. Мы с тобой уйдем из больницы и продолжим обучение. Если нет, значит, мы в тебе ошибались. Таковы правила Игры. Ты принимаешь их?

– Да, батырь.

Ночь летнего солнцеворота была очень темна – сполохи небесной реки плотно придавили тучи, отчего и река земная стала похожа на непроглядную дорогу. И было холодно. По крайней мере, Руслан дрожал, несмотря на старый тёплый свитер, раздобытый для него Дервишем.

Они вышли из больницы, как выходили весь этот месяц, когда старик решал, что ночная прогулка пойдет им на пользу. Дервиш просто проводил Руслана через вахту, открывал двери отделения своим ключом, они проходили через чёрный ход, потом мимо вохровской будки и выскальзывали на волю сквозь дырку в заборе, которую больничное начальство, почему-то, в упор не замечало. При этом ни санитары, ни охранники даже головы не поворачивали в их сторону. А если поворачивали, то равнодушно скользили взглядом, словно по пустому месту. Руслан как-то спросил старика, что происходит:

– Отвожу им глаза, – отвечал тот, словно сообщал разумеющееся. – Когда-нибудь и ты так сможешь. Может быть. Неважно.

Этой ночи Руслан ожидал, словно голодный пёс своей миски, одновременно умоляя все высшие силы, чтобы она никогда не наступила. От тоски даже сел клеить конверты, но быстро вскочил и, замученный тревогой, опять заметался от стены до стены, не слушая Джигита, который всё пытался что-то заискивающе говорить. С той ночи Руслан не хотел общаться с ним, хотя это именно он, правда, по понуждению Ак Дервиша, в конце концов, добудился доктора Бывалого.

Вообще, после убийства Розы статус Руслана здесь сильно поднялся. А «Блатная» палата сидела тише воды, ниже травы. Зубан и Серый снова отправились в тюрьму – их ждал суд и значительный довесок к не отсиженным срокам. Под суд угодили и Гестапо с Хромоножкой. Остальные отделались больничными наказаниями. А Руслан ходил в героях. Но это ничуть его не волновало. До сих пор он сознавал, что, скорее всего, проведет в психушке большую часть жизни: пару раз врач в московских «Серпах», где Руслан лежал на экспертизе, намекал ему на это. Потому и не рыпался. Теперь перед ним вновь сверкнула свобода и – Игра. И он ожил, как оживают под потоками небесной воды сухие лягушки в пустыне.

Перестал глотать таблетки – и «плохие», и «хорошие», перестал бесцельно сидеть за столом или бродить вместе со всеми по «греческому залу». Целыми днями тихо разговаривал со стариком или читал неведомыми путями добытые тем интереснейшие книги по истории, географии, религии и разведке.

Но сегодня он вёл себя, как раньше. А Дервиш спокойно клеил конверты, не обращая на него внимания. И лишь после отбоя подошёл к его койке и произнёс:

– Пора.

Вдали над сопками было ещё слегка розовато, но призрачное свечение неуклонно тускнело. Река рокотала совсем близко, дул приличный ветерок. Волны промозглого холода заставляли Руслана прятать кисти в рукава свитера, но и там он не находил тепла. Они быстро шли к берегу, туда, где, в стороне от мерно покачивающегося на понтонах причала, сохло на гальке множество лодок, прикованных цепями к тяжёлым бетонным тумбам. Это было гораздо выше каменистой отмели у Духа-орла на противоположном берегу, сейчас совсем невидимой. Но именно туда, по расчетам Дервиша, Руслана должно было снести течение.

Старик повозился с замком одной из лодок и тот легко открылся. Весла лежали внутри. Совместными усилиями они столкнули её в воду и закрепили весла в уключинах. Лодка тихо закачалась на мелких волнах. В воздухе стоял стылый запах ночной реки. Звуков не было, только плескалось чуть-чуть.

– Запомни, – заговорил Дервиш, голос его был глух, – я буду ждать тебя у причала всю ночь. Если с рассветом не вернёшься, ухожу, не возвращаясь в больницу. Помнишь молитву?

Руслан кивнул – желания говорить у него не было.

– На неё надейся, да на руководство своего Ангела-хранителя. И не говори с духами, не общайся! Помни: они – ничто.

Оглянувшись через плечо, Руслан увидел, что противоположный берег, наконец, стал вырисовываться. Пора бы: плечи и руки совсем онемели, свитер промок от брызг, юноша совсем закоченел бы на ветру, не греби изо всех сил. Торопился: был реальный риск попасть под буксир, тянущий длинную баржу с лесом, а то и под внушительный туристический теплоход. Но путешествие прошло благополучно – суровая река снисходительно позволила пересечь себя.

Нос лодки проскрежетал по угловатым прибрежным валунам. Руслан чуть не свалился, поскользнувшись, вытащил лодку и обернулся к горе. В душе его воцарилась стылая дрожь.

Гора уходила в непроглядную чернь неба. Кое-где проявлялись желтоватые скальные обнажения, по которым спускались похожие на длинных змей корни мрачных елей. Однако путь наверх был очевиден – надо было преодолеть несколько крутых, но проходимых мест внизу, а выше шёл более пологий склон, поросший деревьями.

Руслан был так впечатлен зрелищем, что забыл про холод. Нервно сглотнул, перекрестился и начал подъем, стремясь как можно скорее покончить с этим приключением.

Первые метры были ужасны: карабкался по камням, цепляясь за чахлые ёлочки и клочья травы, несколько раз едва не сорвался. Но мало-помалу приноровился и продвигался быстрее. Скоро даже представилась возможность передохнуть и оглядеться. Местечко, однако, было жутковатое. В двух шагах начиналась непроглядная тьма, из которой выступали корявые лапы елей. За стеной этой что-то всё время потрескивало, шебуршалось, иногда гукало… Юноша стиснул зубы и полез дальше, вернее, уже просто пошёл вверх.