Гэлакси Крейз - Последняя принцесса

— Это Элиза Виндзор! — крикнула какая-то женщина, показывая на меня.

— Принцесса!

— Она жива!

— Я жива, — откликнулась я, — и я не буду сидеть и смотреть, как разоряют мою страну. Если хотите сражаться, я с вами!

Я встретилась глазами с людьми: мать и дочь, мужчина с двумя мальчишками.

— Прошу прощения у всего народа Англии, который голодал на улицах, пока во дворце было вдосталь еды. Следовало бы разделить ее с вами. — Я сглотнула и на минуту умолкла, глядя на лица, все еще обращенные ко мне. — Пожалуйста, простите мою семью. Пожалуйста, простите меня. Я никогда не знала, что значит быть голодной, бездомной, одинокой, но теперь знаю, и я буду сражаться за то, чтобы в Англии больше никто не голодал и не оказался на улице.

Толпа молчала. Я переводила взгляд с одного лица на другое. Теперь, закончив говорить, я почувствовала, как колотится сердце.

— Я все еще хочу биться с ними, — крикнул пожилой фермер. — Они сожгли дом, в котором спала моя жена, и она погибла.

Другие тоже стали рассказывать, перебивая друг друга, что сделала с ними и их семьями армия Холлистера.

— Если принцесса пойдет с ополчением, — сказал генерал, подъезжая ко мне верхом, — я тоже иду!

Вокруг одобрительно загудели, высоко поднимая оружие.

— Нас немного, мы плохо вооружены, но на нашей стороне правда и добро, — закричала я. — Желание жить в лучшем мире. Берите оружие, встретимся здесь на рассвете. И двинемся на Ньюкасл!

Предрассветное небо было пепельного цвета. Мы готовились к битве, ополченцы прощались с близкими. Плачущая мать поцеловала дочку, немолодой отец отдал охотничий нож сыну-подростку.

Я обрадовалась, увидев нашего конюшего Оуэна. Его жена умерла несколько лет назад, оставив двоих маленьких сыновей. Было больно смотреть, как он оставляет их с бабушкой и идет рисковать жизнью, но так приятно было увидеть знакомое лицо.

Рядом показалась невысокая фигурка на бурой кобыле.

— Что ты здесь делаешь, Полли?

— Я еду с тобой.

— Полли…

— Это и моя страна, Элиза. Я хочу сражаться.

Она подъехала к первым рядам, в которых были самые сильные мужчины. Я не могла скрыть беспокойства. Такая маленькая, хрупкая девочка на отощавшей лошади. Я глубоко вдохнула, глядя в небо, и стала молиться.

«Пожалуйста, пусть она останется в живых. Пусть они все будут живы».

Нас обдувало холодным утренним воздухом, пока мы скакали во тьму, направляясь к Ньюкаслу. В городе было больше угольных шахт, чем где-либо в стране, и речной порт. Без него, объяснил генерал, Холлистеру было бы куда труднее захватить север.

Мы знали, что их сила — в численности, но на нашей стороне была внезапность. Они не могли предполагать, как увеличилась наша армия, сколько новых бойцов пришло на рассвете к воротам замка, чтобы принять участие в битве. И все же, поглядывая через плечо на всадников, я жалела, что нас так мало.

Я на Калигуле скакала впереди, генерал — за мной. Он отметил на карте, в каких селениях на нашем пути есть колодцы, чтобы можно было остановиться на привал и напоить коней. Весь день стояла прекрасная погода, но ночь была все еще холодной, температура быстро падала по мере того, как солнце опускалось за горизонт.

Несмотря на нашу малочисленность, я верила в военный талант генерала. Он посылал вперед партизанские отряды, чтобы устраивать засады Новой страже, надеясь значительно ослабить их силы перед битвой за Ньюкасл.

Выезжая из тоннеля у Бэддока, мы увидели на дороге конный отряд. Я натянула поводья, и наше войско замедлило шаг.

— Что происходит? — спросила я подъехавшего Оуэна.

— Не знаю, но надо быть готовыми к бою.

Он вглядывался в темноту. Впереди на дороге были видны лишь желтые огни фонарей в руках у всадников.

— Оружие к бою, — скомандовал генерал, и воздух наполнился клацаньем ружейных затворов, свистом мечей, выхватываемых из ножен.

Я тоже обнажила меч. Как быть? Атаковать этих всадников или постараться избежать столкновения?

Оуэн медленно ехал слева от меня, держа пистолет наготове.

Когда мы приблизились к отряду, я мысленно приготовилась к худшему.

— Один выстрел, один взмах меча — и мы вступим в бой, — тихо сказал генерал.

— Останься здесь, — посоветовал Оуэн, и я придержала Калигулу, чтобы дать им дорогу.

— Кто здесь? — крикнул генерал, и в голосе его была тревога.

— Мы пришли присоединиться к Сопротивлению, — ответил кто-то.

В темноте я различила бородатого всадника.

— Вы здесь, чтобы присоединиться к Сопротивлению? — повторил за ним генерал. — У вас есть оружие?

— Мы собрали все, что было, — доложил незнакомец. — У некоторых есть пистолеты, но по большей части металлические дубинки и свинцовые трубы.

Я подъехала к вновь прибывшим.

— Мы будем благодарны за все. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.

Среди ополченцев началось ликование, когда пополнение влилось в наши ряды. Я развернула Калигулу, отыскивая глазами Полли, — хотела увидеть выражение ее лица. Наша армия увеличилась почти вдвое.

Она была в самой гуще толпы. Калигула протиснулась сквозь людское море, и я обняла Полли, снова отметив про себя, какая она худенькая. Ребра прощупывались сквозь рубашку. Я с ужасом представила летящий прямо в нее севиль и пожалела, что у меня нет доспехов для нее.

Джордж был рядом с Полли.

— Смотри, папа, — сказала она, с гордостью указывая на присоединившийся к нам отряд и улыбаясь.

Однако он выглядел обеспокоенным: наверное, представил ее на поле боя.

— Тише, пожалуйста! — крикнул генерал.

В рядах зашикали.

— Те из вас, у кого нет оружия и коня, могут присоединиться к партизанам, чтобы отвлекать и рассеивать силы противника. Вашим оружием может стать что угодно — веревки, камни, трофейные севили, но в первую очередь — ваша смекалка. Для нас ценен каждый, но я хочу, чтобы вы осознали риск, на который идете, прежде чем присоединитесь к нам. В отличие от Холлистера, мы никого не забираем в нашу армию силой.

В толпе послышались воодушевленные крики — к нам присоединились все до единого.

По дороге на юг это происходило в каждом городе, в каждом селении на нашем пути. В бывшем гарнизоне Блэкберна к нам присоединились сотни, а может быть, даже тысяча, все верхом и со стрелковым оружием. В деревне Клэверн жители были или слишком старые, или слишком юные, чтобы воевать, но они стояли у дороги и приветствовали нас, протягивая свертки со съестным и фляжки, наполненные водой. Новые рекруты собирались на центральных площадях городов, у привалов и на развилках дорог, на перекрестках и под мостами, по двое, по четверо, по двадцать человек. Нас становилось все больше.