Рэй Брэдбери - И грянул гром: 100 рассказов
Помощь проекту
И грянул гром: 100 рассказов читать книгу онлайн
И вот явился запыхавшийся гонец.
— Бои становятся все более жестокими, — сообщил он. — Стороны несут чудовищные потери. Убито более миллиона человек.
— За что?
— Между этими государствами бушует вражда. Больше нам ничего не известно. Вражда не утихает — и все тут.
— Вдоль всего каменного акведука собрались люди. По гулким водотокам сновали глашатаи, размахивая узкими желтыми полотнищами и возвещая:
— Идет! — Это слово пролетело тысячу миль, передаваясь из уст в уста.
И влага из дальних краев устремилась, как положено, с журчанием и плеском, по каменному руслу. Сперва медленно, потом все быстрее и наконец хлынула потоком на южные земли, иссушенные беспощадным солнцем.
— Уже близко! С минуты на минуту будет здесь. Прислушайтесь! — говорили жители, поднимая вверх сосуды.
Влага прорвалась через шлюзы, оросила землю, по желобам заструилась в каменные купальни, в сосуды, на поля. Напитала перед жатвой тучные колосья. Люди нежились в ваннах. Над полями звенели песни.
— Ой, мама! — Какой-то мальчонка поболтал содержимое своего стакана. — Разве это вода?
— Молчок! — шикнула на него мать.
— Красная какая-то, — не унимался ребенок. — И густая.
— Вот тебе мыло, искупайся, да придержи язык, — сказала она. — Беги-ка в поле, открывай заслонки — пора сажать рис!
— На поле уже был отец с двумя старшими сыновьями: они ликовали.
— Вот бы и дальше так — мы горя знать не будем. Наполним закрома, станем жить в чистоте.
— Не сомневайся, — говорили сыновья. — Президент отправляет на север своего посланника: тот сделает все возможное, чтобы между нашими соседями и впредь не утихали раздоры.
— Если повезет, война затянется лет на пятьдесят!
Их радости не было предела.
А ночью, отходя ко сну, они с восторгом слушали добродушное урчание акведука, умиротворенное и глубокое, как течение реки, — оно катилось по их земле навстречу рассвету.
1979
The Aqueduct
© Перевод Е.Петровой
Замри-умри!
Они влюбились до безумия. Об этом были их слова. Об этом были их мысли. Этим полнилась их жизнь. Если они не любовались друг другом, то обнимались. Если не обнимались — целовались. Если не целовались, то до изнеможения сбивали в постели гигантский омлет. А покончив с этим, снова любовались друг другом и что-то шептали.
Короче говоря, между ними вспыхнуло Чувство. С большой буквы. Подчеркнуть. Выделить курсивом. Три восклицательных знака. Фейерверк. Разогнать тучи. Выброс адреналина. Не угомониться до трех ночи. Сон до полудня.
Ее звали Бет. Его — Чарльз.
Фамилий вроде как и не было. Имена, между прочим, тоже звучали редко. День за днем они давали друг другу новые прозвища, подчас такие, которые можно произнести только ночью и только шепотом, когда двоих соединяет особая нежность и бесстыдство наготы.
Что ни ночь — День независимости. Что ни утро — Новый год. Победный матч, ликование хлынувших на поле фанатов. Катание с гор на санках, когда морозная красота проносится мимо, а двое, крепко обнявшись, согревают друг друга своим теплом и кричат от восторга.
А потом…
Что-то случилось.
За завтраком — миновал уже целый год их безумства — Бет вполголоса произнесла:
— Замри-умри.
— Подняв голову, он переспросил:
— Как ты сказала?
— Замри-умри, — повторила она. — Игра такая. Неужели не знаешь?
— Впервые слышу.
— Серьезно? А я давно увлекаюсь.
— В магазине купила?
— Нет, что ты! Сама придумала, ну почти сама — переделала не то из старинной легенды о привидениях, не то из детской страшилки. Хочешь, научу?
— Смотря что за игра. — Он уплетал яичницу с беконом.
— Может, вечерком поиграем, для разнообразия. Да-да. — Она кивнула и тоже вспомнила о еде. — Решено. Прямо сегодня. Вот увидишь, милый, тебе понравится.
— Мне нравится все, что мы делаем, — сказал он.
— Страшная игра, просто жуть, — предупредила она.
— Повтори, как называется?
— «Замри-умри».
— Не припоминаю, хоть убей.
Обоих разобрал смех. Но она смеялась чуточку громче.
Это был долгий, упоительный день; они разрывали цепочку ласковых имен только для того, чтобы подкрепиться, вечером приготовили вкуснейший ужин с тонким вином и немного почитали, а когда до полуночи оставалось совсем немного, он вдруг заглянул ей в глаза и спросил:
— Мы ничего не забыли?
— Ты о чем?
— «Замри-умри».
— Как можно! — рассмеялась она. — Я просто ждала, когда пробьет полночь.
Часы тут же повиновались. Сосчитав до двенадцати, она умиротворенно вздохнула:
— Пора гасить свет. Оставим только маленький ночник. Вот так. — Обежав спальню, она потушила все лампы, а потом взбила ему подушку и заставила лечь точно посредине кровати. — Вот так и лежи. Не двигайся, договорились? Просто… жди. И смотри, что будет. Готов?
— Готов, — добродушно усмехнулся он. В такие минуты она виделась ему десятилетней девчонкой, которая привезла на скаутский пикник отравленное печенье. Но он почему-то не чурался этого ядовитого лакомства. — Давай.
— Начали, — бросила она и куда-то скрылась.
Вернее, растворилась в темноте, как колдунья, — испарилась, растаяла в изножье кровати. Беззвучно сложилась в несколько раз. Голова с копной волос поплыла вниз, следом за прозрачным китайским фонариком туловища, и вскоре на этом месте осталась только пустота.
— Неплохо! — воскликнул он.
— Тсс. Молчок.
— Молчу, молчу.
Тишина. Прошла минута. И ничего.
Он с улыбкой выжидал.
Еще минута. И опять безмолвие. Он не понимал, куда она могла деться.
— Ты на полу, что ли? — вырвалось у него. — Ох, извини. Тсс, — приказал он сам себе. — Молчок.
Прошло пять минут. Вроде бы тьма сгустилась еще сильнее. Приподнявшись на локте, он поправил подушку, и в его улыбке мелькнула легкая досада. Он оглядел спальню. На стене играл отблеск света из ванной комнаты.
В дальнем углу кто-то тихонько скребся, как мышонок. Но и там ничего не было видно.
Еще через минуту он кашлянул.
С порога ванной пополз какой-то шорох.
Он с усмешкой повернулся в ту сторону и выждал. Ничего.
Потом ему померещилось, будто под кроватью кто-то ползает. Но это ощущение быстро ушло. Он сглотнул слюну и прищурился.
В комнате словно зажгли фитиль. От лампы в сто пятьдесят ватг света было еле-еле на пятьдесят.
С пола доносился частый топоток — можно было подумать, там незримо снует гигантский паук. В конце концов после долгой паузы от стены к стене эхом заметался ее шепот: