Павел Виноградов - Жестокий маскарад (сборник)

Бригада Дубровского впервые засветилась около года назад, когда расписанный рекламой одного солидного банка грузовик спокойно объехал несколько городских магазинов и станций метро. Из грузовичка вылезали здоровенные чистые работяги в корпоративных комбинезонах, деловито демонтировали банкоматы и, не торопясь, грузили их в кузов. Так они обработали точек десять. Взорванные и выпотрошенные банкоматы позднее нашлись в лесу километрах в пятидесяти от города. А на стене, у которой стоял последний спи… похищенный банкомат, фломастером было нагло намалёвано: «Не ссы, Маруся, я Дубровский».

Не надо быть сильно умным, чтобы сообразить, с какой скоростью мэрия и городские боссы выкатили предъяву Сходняку. Но паханы спальников тоже пребывали в непонятках.

Пока менты и братва, высунув языки, в сердечном согласии землю рыли в поисках Дубровского, та же надпись появилась в дотла разграбленном ювелирном магазине, принадлежавшем одному ну, очень крутому депутату законодательного собрания. А сразу после этого человек пять крепеньких мужичков в масках нехило бомбанули мажоров и сняли всю кассу в ночном клубе (он же бордель с казино и наркопритоном), принадлежавшем другому, не менее крутому, депутату. И опять со стены лыбились те самые слова. Парень явно нарывался на неприятности.

Но чтобы вручить ему их, его надо было найти, а вот этого-то никто никак не мог сделать. Несколько раз он, как долбанный колдун, уходил из самых хитрых засад. Означать это могло только одно: паршивца прикрывали или в МВД, или в Большом доме, или и там, и там. А это было очень серьёзно.

С начала девяностых, когда, как тогда говорили, «во имя спасения государства»…

Подождите, мне надо блевануть, харкнуть, дёрнуть водки и минут пятнадцать поматериться, иначе дальше рассказывать не смогу.

…Ну так вот, с тех самых пор, как государство негласно поделило власть с организованной преступностью, отдав ей на откуп большую часть всех мегаполисов, договор этот, в общем-то, соблюдался всеми сторонами. Ну, просто он всех устраивает. Власть экономит огромное бабло на сокращении милицейских штатов и обеспечивает относительный порядок в Городах, где живёт и работает чистая публика. А на окраинах порядком правят бригады, и не так уж плохо, как вы думаете. По крайней мере, серийные убийцы и насильники малолетних там повывелись. Эту публику теперь в Городах ищите… Бизнес как платил откаты, так и платит, только теперь там твёрдый тариф — в каждом присутственном месте висит малява, сколько кому за что давать. И простых граждан это касается. А откажешься платить и начнёшь права качать — останешься в той же заднице, что и при старой власти, да ещё от бойцов бригад огребёшь так, что сам пахана канючить будешь твоей копеечкой не побрезговать. Вот так-то. Потому мне на моих бабулек в ОППППС смешно. Единственное утешение — что секретутка пахана мою цидулю сразу в корзину выбросит (есть соответствующие договорённости) и ночью к моим старичкам не заявятся весёлые злодеи. Но если всё-таки заявятся, я очень огорчусь и, как минимум, постараюсь огорчить Глебыча. А Глебыч и за Чертой не последний пацан, и ещё неизвестно, к кому Сходняк скорее слух приклонит: к нему или к тому самому пахану. И за Чертой такой расклад уважают.

Да что я об этом, в самом деле. Мои дела в ОППППС никогда мне таких напрягов, как сегодня, не доставляли. Все прекрасно понимают, что нашей идиотской системе надо наводить хоть какую-то косметику, как подкрашивают полуразложившийся труп, чтобы выглядел попривлекательнее. А конторы вроде моей и исполняют роль этих губных помад и румян. Правда, насколько покойничек от них становится пригожей — вопрос открытый… Но и Город, и Сходняк о приличиях заботятся. И на том спасибо.

Ну да, за Чертой ходить по улицам опасно даже днём, не говоря уже о ночи. Да и дома сидеть, если уж на то пошло. Зато ствол можно купить в каждом хозяйственном магазинчике — любой и по сходной цене. А со стволом уже сподручнее: никто тебя не спросит, за что ты завалил типа, который ломал твои двери с криками: «Давай бабло, сука!»

Но я ведь старый ментяра, оттрубивший в органах тридцатник без малого. И смотреть на эти довольные рыла, которые я столько раз в асфальт вдавливал, мне грустно до слёз. Однако приходится, поскольку сегодня они больше никакие не злодеи, а приличные граждане «свободной зоны». Слова-то какие, итить…

Отвлёкся я, однако. Надо работать, работать надо.

Я дёрнул, подцепил на вилку кусок жирной селёдки с колечком лука и молодой картофелинкой, закурил и свистнул, чтобы притащили ещё один графинчик, поскольку первый уже опустел.

Дубровский… Слон в посудной лавке, в натуре. С огромными яйцами, которыми он постоянно что-то задевает и разбивает. Вся система держится на том, что в Городах безопасно. Ну, почти — случаются залётные, но их быстро отлавливают, а потом они тихо плывут себе по реке, сияя кровавыми дырками на месте глаз и ушей. Потому что паханам нет интереса тревожить чистую публику, у них своих дойных коров в изобилии. А этот Дубровский… В общем, он делал то, что делал.

И если так будет продолжаться, Город решит, что Сходняк плохо держит спальники, а силёнок пройтись за Черту, как раньше говорили, с огнём и мечом у него вполне ещё достанет. Полиции не хватит, так армию подключат. А армейцы сами по себе, им по фигу, в авторитете ты или чмо с окраины, они всех валить будут. И кому это надо?

С другой стороны, паханы ведь тоже могли решить, что это органы по их душу играют с Дубровским, да от обиды снять с Города защиту. И тогда на красивые улицы с отреставрированными фасадами восемьсот затёртого года, на которые глазеют тупые туристы, и витринами бутиков, сияющими, как бордель с субботы на воскресенье, заявятся из-за Черты все беспредельщики.

В общем, бедолага Дубровский семимильными шагами топал прямо в мертвецкую. Но дотопать никак не мог. Раз за Чертой загребли паренька из его бригады, жилы тянули, да ничего он не сказал. А через два дня пахана, который его допрашивал, к чёртовой матери взорвали вместе с лимузином. Не ссы, Маруся…

В общем, до сей поры так всё и осталось, только ещё больше накалилось. Вот-вот что-то должно было грянуть. И тут как раз ко мне ввалился этот архангел обкаканный, мать его. И причём тут он?..

Я добил второй графин, дожевал селёдку, и подумал о третьем. Но пару минут назад что-то меня царапнуло. Ощущение было отодвинуто на задний план, поскольку я прослеживал горячий путь водки по пищеводу в желудок. Но теперь, утвердив огненную воду в недрах своего существа, я насторожённо огляделся по сторонам. Народу было немного — близость Черты отпугивала честнУю публику. Пьяный тип с лоснящейся толстой мордой обжимал двух явно малолетних шлюх. Те мерзко хихикали. Провинциал в поисках развлечений с перчиком. Вполне возможно, попутает по пьяни районы и к утру будет брюхом вверх плавать в канале. Да и хрен с ним. Парочка явных урок молча и быстро приканчивает пол-литра. Эти выползли из-за Черты, но ведут себя тихо — на отдыхе. А это что за перец? Зашёл сразу после меня, взял кофе и развернул газету. Подобные понты тут не приняты, но бармен видел ещё не таких придурков, потому не реагировал. «Время нашего города». Газета так называется, которую придурок читал. Не очень подходящее чтиво для кабака, скорее, подошло бы нечто жёлтенькое, «Паршивец двух столиц», например.