Борис Гайдук - Третья Мировая Игра

Но мятежные игровые отряды проявили твердость и нового главного тренера наотрез отвергли. И наше калужское ополчение, Петькой набранное и в бой посланное, на первом месте здесь. Вышли в чистое поле без лошадей, палаток и провианта. Не сойдем, заявили, с места, покуда сам Петр Леонидович нам всей правды не скажет и государь своей рукой злые козни против него не остановит! Даже наши, Валька Сырник и Антон, на экранах промелькнули. Карпинский ударный отряд тоже, разумеется, бунтует. Нападающие все до единого за Петьку встали, даже те, что только-только из лазаретов после его знаменитого паса выписались. Баратыновское соединение тоже почти все в отказах, шугаевского половина и еще в Польше два небольших отряда. И никакой заменой такое положение не исправишь — почти четыре с половиной тысячи здоровых игроков враз с поля не выведешь, да к тому же из Германии и Польши, с самого горячего края.

Медведь, любимый Князев сотник, Дмитрию Всеволодовичу тоже подарочек преподнес: демонстративно написал заявление о замене и тут же уехал из отряда прочь. Бунтовать вместе с другими не стал, но наотрез заявил, что играть больше не будет. Сослался на здоровье. А какое у Медведя здоровье — всей России известно. Этим самым здоровьем он десяток противников одним махом с ног сшибал. Дмитрию Всеволодовичу этот выпад в самое сердце пришелся. В одной газете написали, что князь просил Медведя одуматься и вернуться в игру, а тот, дескать, ответил, что такие игры ему не по нутру.

Вся игровая система нарушилась, как будто паралич команду разбил. Вроде бы и голова уже есть, а руки не двигаются и ноги не ходят. Перейди в этот момент немцы в стремительное наступление — сразу три тысячи наших игроков оставили бы у себя за спиной. Но они, видно, тоже такого поворота не ожидали и быстро атаку развернуть не сумели.

И тогда сам Петька на Красную площадь приехал.

Что тут было! Все, даже те, кто усомнился в отставном главном тренере, все возликовали. Толпа надвое раздалась, под копыта Цезаря народ плащи и рубахи сотнями стелил. Петька попросил слова. Возвели его на трибуну. Народу за считанные минуты сбежалось столько, что только на крепостных зубцах не висели. Камер, как по волшебству, целая тысяча на него нацелилась. Дума пришла в великое беспокойство. Царская гвардия все кремлевские ворота заперла, городской страже полную мобилизацию объявили, но тех от силы четвертая часть к своим постам по тревоге собралась. Казалось — поведи сейчас Петька людей на Кремль — никто его не остановит. Только одно слово крикни, только дерзни во главе возмущенного народа через государственный порядок переступить, как Бонафорццо французский в свое время сделал, — и все за тобой пойдут, эту самую стену по кирпичику разнесут.

Но Петька встал на трибуну и о другом заговорил. Сказал, что предъявленных обвинений не признает, но сам правды искать сейчас не будет, предоставляет это дело историкам. Призвал всех восставших вернуться к игре. Скупо поблагодарил игроков за поддержку, но сам бунт гневно осудил. Сказал, что настоящему игроку должно играть за свою команду, каковой бы она ни была, соблюдать субординацию и выполнять тренерские указания. На том вся игра стоит, а кто не согласен — снимай форму и иди на все четыре стороны. Еще нашел Петька добрые слова для Дмитрия Всеволодовича, высоко оценил его решительность и игровую зоркость. Сказал, что с таким тренером команду ждет большое будущее. А сам Петька уезжает обратно за границу читать курс лекций в Парижскую игровую академию, где сам Бонафорццо на закате карьеры преподавал.

Вся площадь слушала Петьку не дыша, а когда он речь закончил, все до одного человека разразились слезами и стенаниями. Просили не покидать, не сиротить команду, простить обиды недругам, силой вернуть власть, разогнать старых тренеров и вести команду к победе. Но Петька, как всегда, был прям и тверд. Высказал благодарность игрокам, которые под его началом неприятеля из России изгнали, пожелал команде успеха, а зрителям радости. И уехал.

«Чем идти брат на брата и наводить противника на свое поле, лучше нам удалиться в чужие земли», — вот что на прощание через плечо бросил, и слова эти хоть на экране не показали, но люди в тысячи тысяч уст друг другу передавали. На том и кончилось Петькино короткое, но славное тренерство. Лет через сто теперь будет в России такой тренер. Если будет.

Все. Завтра же еду.

Рассказ этот весь мой прежний интерес к игре всколыхнул. Или сейчас же в путь отправлюсь, чтобы дело довершить, или уж вообще с места не тронусь. Распрощаюсь с Машей, обниму родных и поеду.

— Как будто бежишь куда-то…

— Нет, цветочек мой, не бегу. От плоти своей кусок отрываю. Отец мой, он ведь ветеринаром был, он бы сейчас сказал: надо резать, пока рана свежая. Начнет зарастать — хуже будет. Через месяц или два вернусь, и мы снова половинками срастемся, тогда уж навсегда.

— Боюсь я чего-то, Миша. А вдруг позовет тебя князь на новую службу? Ослепительную, знатную? Посулит тебе почести и златые горы? Или больше того — ключи к новому, запретному знанию? Что тогда?

— Ничего не выйдет. Я еду за увольнением. Удерживать меня не имеют права.

— Тогда прощай. Буду тебя ждать…

— Прощай. До встречи…

Полетели под копытами дни и дороги. Леса оделись в золото, по ночам стало прохладно. На постоялых дворах ярлыка не требуют, до границы он мне и не нужен. Всех встречных игроков и обозревателей спрашивал, как там игра. Говорили разное, но ясно, что еще неспокойно. Мятежные отряды вернулись в повиновение, только почти все питерские нападающие, верные Князевы соколы, попросились вслед за Медведем на замену. Удар по достоинству Дмитрия Всеволодовича тем самым нанесли сокрушительный. В газетах того не пишут, но на постоялых дворах говорили, что князь несколько дней плакал о таком обороте дела. Потом собрался с силами и сделал сразу несколько решительных шагов. Тренера Баратынова отправил в отставку, а Шугаева послал в Рязань формировать резервный отряд. Егору Карпину поручил командование над своим бывшим соединением. От прессинга на неприятельской территории князь отказался, все отряды спешно отводятся на линию Брест — Гродно. Там должна быть занята серьезная оборонительная позиция и выработана наступательная стратегия на тот случай, если в течение полугода противник не начнет атаку. С января будущего года в команду приглашены двое итальянских консультантов для работы с защитными отрядами. Издан указ об устроении новой школы нападающих в Нижнем Новгороде. Все это в течение двух недель Дмитрий Всеволодович сделать успел.