Алла Кисилева - Осторожно боги

— Ты, видимо, думаешь, что смогла победить нас. Насколько же вы, человеки, с кровью впитали наше самомнение. Но, в отличие от нас, у вас оно абсолютно беспочвенно. Вы постоянно твердите о том, что вы что-то можете, что вы что-то делаете, что вы думаете, что вы что-то создаете. Вся ваша история создана нами, мы ее написали для вас, как вы пишете сказки для ваших детей. О себе мы оставили немного, только намеки да еще старые сказания, нам невыгодно, чтобы вы о нас помнили. Но полное забвение нам тоже не нужно. Вот только потому некоторым из человеков и было дано знание о нас. Ты же, к сожалению, по чьему-то недосмотру оказалась в их числе. Но об этом позже, мы потом разберемся отдельно, тебе не придется при этом присутствовать, — раздался звук, похожий на смех.

Это было странно и нетипично для них, мне всегда казалось, что шутки они не любят.

Они продолжали, и их тон стал привычно безразличным:

— Подумай сама, неужели во всей вашей истории сохранилось хотя бы одно воспоминание о том, что мы не всесильны, о том, что нас можно обмануть?

— Даг-ан, — опять напомнила я, прервав свое молчание.

— Этот отступник был изгнан и лишился всего, что имел. Кто сейчас помнит о нем? Он не достоин даже частицы воспоминаний.

И тем не менее я почувствовала неуверенность в их голосе. Кажется, они все-таки его боялись, хотя причина этого страха мне была неясна. В конце концов, их всегда было больше.

— С начала времен именно мы управляли вами, мы следили за тем, чтобы ваши открытия были своевременными, тормозя те, которые нам мешали, и форсируя нам необходимые. Мы вкладывали информацию сразу в несколько индивидуумов, чтобы, если какой-либо несчастный случай нарушит жизненную линию одного или двух объектов, все равно должны были оставаться тот или те, кто смог бы донести необходимую информацию до конечной реализации. Вот вы все списываете на случайность, а ведь это тоже мы об этом позаботились, постаравшись вырастить не одно поколение материалистов, уничтожавших любую информацию, не согласующуюся с их представлениями. Был период, когда подобную функцию несли инквизиторы, но такие институты со временем выдыхаются и становятся малоэффективными. Поэтому их пришлось заменить.

Мы даем направление развития, мы пишем сценарий и доносим его через массовое искусство, это мы позаботились, чтобы оно охватывало как можно больше слоев и было максимально доступным. Все катастрофы, все революции спроектированы нами, а не вашими жалкими попытками доказать, что человек — царь природы. Мы следим за тем, чтобы периоды благополучия и спокойствия не затягивались, так как это ведет к затуханию всех процессов. Интересно, что в человеческой природе заложено сильное стремление к стабильности, это связано с частью, взятой от Земли, а она неуклонно стремится в свое первоначальное состояние. И тогда в определенные моменты мы начинаем активизировать кровь богов, вызывая бунты и революции. Но и их мы тоже регулируем, не давая хаосу и анархии править слишком долго. Ведь пока нам не нужно разрушение этого мира.

При этих словах я насторожилась:

— А вам не будет лучше, если мир разрушится? Вы же вроде всегда этого хотели. Это же ваш единственный путь к свободе, разве не так?

Наступило молчание, не грозное или яростное, как я ожидала, а скорее печальное и недоуменное. Потом мне показалось, что последовал глубокий вздох и тихий ответ:

— Нет, это не совсем так.

Они даже не стали спрашивать, откуда мне это известно, они ничего не стали у меня спрашивать, и я почувствовала к ним даже что-то похожее на жалость. В тишине гулко прозвучал их ответ, не мне, в этот момент они даже забыли о моем существовании, это скорее были мысли вслух:

— Мы даже в этом случае вряд ли сможем вернуться, слишком многого мы лишились, оставаясь здесь непозволительно долго. Наши исследования и расчеты показали, что мы стали неотъемлемой частью этого мира. За этот период, немалый даже для нас, время уплотнилось, да и измерения, подобно тому, как движутся материки на Земле, поменяли свой порядок, а некоторые и свою структуру. И именно по этой досадной причине мы вынуждены признать, что человеки с некоторого времени не всегда и не во всем подчинены нашему контролю. Это как раз и есть одно из самых главных преступлений Даг-ана, — это имя они произнесли со столь сильным отвращением, что я вздрогнула.

— Мы старались, как могли, ослабить последствия его деяний, но наступил момент, когда это стало не в наших силах. Переписывая историю, мы не вычеркивали из нее рассказы о «плане богов», заложенном в самой глубокой древности в человека в момент его создания. И до определенного времени люди об этом помнили. Они пытались постичь этот план, используя в равной степени науку и магию, которые шли рука об руку, не отрицая, а помогая друг другу. Но однажды равновесие было нарушено, и магию заклеймили как суеверие. Это повлекло за собой отрицание божественного плана и прекращение его поисков. Сначала нам это даже понравилось, нам не особо было нужны эти нескончаемые копания человеков в том, что им знать было изначально не положено.

Когда они стали строить и разрабатывать планы — человеческие планы, — мы до определенного момента не воспринимали их суету всерьез, а когда спохватились, было уже поздно. Барьер, отделявший знания богов от сознания людей, истончился слишком сильно, и с этим уже ничего нельзя было сделать. Знания богов стали слишком доступными, они кружились везде, лежали в пыли людской глупости. Может, все было и не так страшно, но была еще одна проблема: дело в том, что мы, проектируя человека, запрограммировали некие ограничения, выше которых он не должен был подниматься. Это было сделано с целью, чтобы вновь созданное существо не пыталось конкурировать со своими создателями. Не забывай, что в ваших жилах течет наша кровь, а мы сами поступили бы именно так. И вот из-за этих ограничений и появился «план человеков», заменивший «план богов». Чудовищное самомнение, полученное от нас, и собственный эгоизм стали основой его построения, а выгода и утилитарность — его кирпичиками. И результатом этой самостоятельной деятельности, как ты сама видишь, стала изуродованная Земля.

Они помолчали некоторое время, и мне показалось, что их мысли унеслись далеко-далеко, в далекие дни, когда мир был так юн, а в них еще не поселилась эта бесконечная усталость. Я тоже молчала, предчувствуя, что приговор мне давно вынесен, и сейчас будет произнесен.

Они заговорили вновь:

— Мы не можем позволить тебе разрушить остатки действующей системы, мы предполагаем, что это повлечет за собой и изменения наших структур, что не входит в наши планы. Поэтому нам необходимо обезопасить себя от заражения, а значит, избавиться от тебя. Очистить тебя уже невозможно, так что… — Они многозначительно замолчали, и я увидела, как между ними потянулись светящиеся нити, похожие на электрические разряды.