Вадим Астанин - Н.Ф. (ненаучные фантазии)

- Сколько полезной массы ушло на орбиту? И сколько уничтожено в результате разрушения ракетных носителей?

- Сводка за трое суток, - Гайворонский передал Шуктомову планшетник.

Прозвучал сигнал вызова. Гайворонский выдернул из наплечного чехла рацию.

- Говорите.

- Дублирующий назначен на шестнадцать тридцать, Василий Леонидович.

- Принято. До связи. Насколько планируете здесь задержаться, товарищ Шуктомов?

- Во времени я не ограничен, однако ночевать не собираюсь.

- Категорично.

- Но искренне.

- Посему предлагаю: дальнейшие расшаркивания, реверансы прекратить и приступить, не мешкая, к доскональному осмотру вверенного мне подразделения. В запасе у нас час и двадцать три минуты. Оп, извиняюсь, двадцать две.

- Договорились. Ведите, показывайте.

- Начнём с ангара сборки и комплектования.

Гайворонский вызвал дежурного. Спустя минуту к блиндажу подъехал открытый электромобиль, наподобие тех самокатных тележек, что возят игроков в иностранную забаву толстосумов, гольф.

- Залезайте, товарищ Шуктомов, - сказал Гайворонский, устраиваясь за рулём. - Эх, прокачу! С ветерком.

- График запусков плотный, - продолжал объяснять он, выруливая к ангару, - стреляем поочередно: мы, Одиннадцатая, и так далее. Четыре установки в комплексе, две головные, две резервные, на случай различных ЧП. Дублирующие запускаем в промежутках между ключевыми стартами, после согласования между кустовой диспетчерской и орбитальной верфью. КПД загруженности комплекса - на семьдесят процентов. Оставшиеся тридцать уходят на поддержание ритмичности отправки грузов на орбиту. Заряжание, разряжание и перезаряжание резервных пусковых установок...

...Заместитель Председателя Совета Министров собрал карточки с написанными тезисами речи в аккуратную стопку.

- Таким образом, товарищи, вопрос о приоритете окончательно снимается с повестки дня. Мы готовы поступиться сиюминутным успехом ради достижения стратегического превосходства.

- Неужели сдаёмся?

- Напротив, Валерий Игоревич. Высшее руководство страны приняло принципиальное решение о развертывании на долгосрочной основе постоянно действующей марсианской базы. В рамках объявленных изменений предполагается начать перепрофилирование межпланетного корабля "Арес" под автоматический транспортный корабль сопровождения, имея в виду его трансформацию в орбитальную марсианскую базу и форсировать сооружение дублера "Арес II", становящегося средством доставки межпланетной экспедиции к Марсу.

- Я разделяю чувства Валерия Игоревича, но вопрос о том, сдаёмся мы, или не сдаёмся, представляется мне несущественным. Куда большее значение имеют последствия озвученного членам Государственной комиссии заместителем Председателя Совета Министров решения. Я не касаюсь самого механизма принятия, а оно, давайте признаем, крайне сомнительно по форме, ибо принято а) кулуарно, б) минуя обсуждение на заседании Государственной Комиссии, и неприемлемо по содержанию. Согласитесь, товарищи, подобный казус вызывает, по-крайней мере, сомнения в нашей компетентности. Не говоря уже о сомнениях в нашей с вами надобности. Я не преувеличиваю, товарищи. Если любой вопрос, имеющий первостепенное значение для Проекта, может быть обсуждаем и принимаем без учёта мнения лиц, назначенных этим Проектом руководить, то для чего нужно это высокое собрание? Чтобы служить громоотводом в случае неудачи? Не знаю, как вы товарищи, а меня роль мальчика для битья не устраивает. И зиц-председателем Фуксом я быть тоже не намерен. Увольте!

- Георгий Григорьевич немного погорячился, хотя высказанные им претензии лично я считаю правомерными. Однако, товарищи, Георгий Григорьевич в своём полном благородного пафоса спиче забыл упомянуть о небольшой, но существенной мелочи. Я сказал "предполагается начать". Не начато, товарищи, а предполагается. Из этого уточнения следует, что принятое высшим руководством страны решение в настоящем больше политическое, чем практическое. Его дальнейшая судьба полностью зависит от нас, ибо не следует забывать, что ваш покорный слуга является полноправным членом Государственной комиссии.

- Мы об этом и не забывали, Аполлинарий Иванович.

- Назначаем внеочередное заседание, Дмитрий Владимирович?

- На завтра, Аркадий Михайлович. В расширенном составе. Оповестите всех. Транспортные средства по литере "А". Начало в двадцать два ноль-ноль. В случае невозможности приехать обеспечьте режим он-лайн видеоконференции.

- А замысел потрясающий!

- Замысел-то потрясающий, идея авантюрная. Как бы исполнение не подкачало. И так работаем на пределе сил и возможностей. Штурмовщина в таком серьёзном деле недопустима.

- Аполлинарий Иванович, что с начальником марсианской станции?

- Есть кандидатура на примете, Георгий Григорьевич. Психологически устойчив, целенаправлен, терпелив, обладает несомненными качествами лидера. Я устроил ему основательную проверку, своеобразное испытание. Экзерсис неопределённости. Парень покамест справляется. Однако не будем загадывать наперед. Варианты допустимы...

Всего этого Шуктомов не знал, да и не мог знать. Уезжая с Десятой стартовой, он оглянулся и всё, что сумел разглядеть, был начертанный на дорожном щите лозунг. Большими печатными буквами на нём было выведено масляной краской: "ВПЕРЁД, ТОВАРИЩИ, НА МАРС!"

Терминал «Б» столичного аэровокзала встретил его шумным столпотворением, смехом и бодрыми песнями под гитару. Зал ожидания был полон молодыми парнями и девушками, одетыми в новенькую форму бойцов студенческих строительных отрядов. В разных концах зала пели про ребят с семидесятой широты, про почту, летящую с пересадками от материка до самой крайней гавани Союза, про камушки, бросаемые с крутого бережка далекого пролива Лаперуза, про наш адрес Советский Союз, про тайгу под крылом самолета, про поездку за туманом, за туманом и за запахом тайги, про карты, заправленные в планшеты, про следы, оставленные на пыльных тропинках далёких планет и про яблони, которые обязательно будут расти на Марсе. Строчки про марсианские яблони уже потеряли свою актуальность и могли с чистой совестью быть списаны с повестки дня — яблони на Марсе уже росли, и росли в местном, марсианском грунте, правда, кривенькие, жалкие и чахленькие, но упорно цепляющиеся за каменистую почву корнями и упрямо тянущие тонкие изломанные ветки с блёклыми листиками к бледному марсианскому солнцу, служа наглядным образцом превосходства сил живой природы над бездушной материей космоса. Конечно, они отличались от эталонных красавиц, высаженных в оранжереях и плодоносящих не меньше трёх раз за марсианский год, здоровых, раскидистых деревьев, радующих глаз сочной зеленью листвы и сладко-кислым вкусом плодов, однако они, эти хилые искривлённые кустики были подлинными бойцами, авангардом будущего сплошного и глубокого преобразования марсианской пустыни в цветущий город-сад. Остальное было внеземным колоритом, романтикой и юношеским максимализмом, проходящим быстро и незаметно после столкновения с первыми настоящими, а не придуманными трудностями и опасностями.