Дмитрий Лазарев - Вспомни меня (сборник)

А вот и начало его участка. Риган снял рюкзак, вставил шланг в топливный резервуар, перекрыл клапан и вывесил шланг на плечо. Теперь он сможет заправлять светочи, не снимая рюкзака со спины и не таскать в руках резервуар. Зажигалку прицепил к левой руке. Все, теперь он готов к работе. Никаких особых приспособлений или снаряжения, чтобы взбираться на столбы, ему не требовалось. Фонари, не только в Клайдоре, но и во всей Тверди, были оборудованы специальными скобами, позволявшими взбираться на самый верх, к светочу. Конечно, не всякий выдержит такой подъем-спуск тридцать пять раз подряд, ну так и Риган – не всякий. В фонарщики слабаки не идут.

На первый фонарь Брасс взбирается не спеша, экономя силы, иначе на тридцать пятый придется уже заползать. Ну да ничего – потом его ждет несколько хронов передышки перед утренней вахтой, когда фонари придется гасить. Остановившись так, чтобы чаша светоча была гарантированно выше его головы, Риган откидывает крышку гасителя, вставляет шланг в чашу и открывает клапан. Топливо наполняет чашу около 30 тактов. Для отсчета этого четко отмеренного временного промежутка, по истечении которого необходимо закрыть клапан, Брасс даже не нуждается в хроноксе – весь процесс отработан до автоматизма. Дальше левой рукой завести в чашу длинную изогнутую трубку зажигалки, опустить на глаза защитные очки и нажать рычажок. Очки обязательны, поскольку иначе имеются хорошие шансы ослепнуть: вблизи вспышка загорающегося светоча вполне может выжечь глаза. На этом в свое время погорели (почти в буквальном смысле) многие начинающие фонарщики. Поначалу Ригану, во избежание печальных последствий, приходилось работать с напряженным вниманием, но со временем тело начало выполнять нужную последовательность действий само, почти не требуя участия сознания. Вспышка длится несколько тактов, в течение которых лицо Ригана ощущает близкий жар светоча. Как только он спадает, можно спускаться. С этим фонарем все.

Каждый раз, спускаясь с фонаря, Риган ощущал какую-то легкость и приподнятость, причину которой он и сам себе не мог до конца объяснить. Может, все дело было в том, что Ей светочи очень не нравились, и, когда Брасс работал, Она забивалась в самые глубины его существа, сжимаясь там и не высовываясь, пока он не окажется на земле…

До четвертого фонаря все шло благополучно. Флотская улица пересекалась с переулком Саргон в очень неприятном месте: здоровенные складские корпуса верфей Магавра усиливали темноту, нависая над дорогой, к которой тут ближе всего подступал и Мглистый залив, отчего туман на перекрестке был особо густым, и к привычным для Тарналла запахам нечистот добавлял свой неповторимый гнилостный аромат, свойственный Мгле. Недаром на этом перекрестке стояло сразу два фонаря.

Четыре долговязые тени выступили из переулка Саргон и решительно направились к Брассу. Рука Ригана нырнула в карман за игольником, но он опоздал: те начали стрелять раньше (похоже, держали оружие наготове, скрывая его в тумане на уровне пояса). Расстояние было, конечно, великовато для прицельной стрельбы из игольников, но из множества выстрелов три парализующих дротика все же попали в Брасса. Один, правда, лишь скользнул по его плотному плащу, а вот два других вонзились в правое плечо и бок. Уже извлеченный игольник, выпал из онемевших пальцев и глухо сбрякал на булыжную мостовую. А следом за ним под воздействием парализующего яда осел в туман Риган.

«Терпи… Я с этим справлюсь, – вдруг зашелестела в голове Она. – С десяток тактов – и паралич уйдет. Только виду не подавай – я скажу когда…»

«Хорошо».

Лежа в холодной и влажной зеленоватой шубе тумана, Брасс старался дышать редко и неглубоко. Все равно, конечно, если выживет, придется глотать антидоты. Если… Он не мог видеть приближающихся бандитов, но слышал их негромкий разговор.

– Что с ним делать?

– Заберешь топливо, а потом – как обычно.

– Кончать и во Мглу?

– Угу.

Риган ждал, чувствуя, как отпускает вцепившийся в мышцы паралич – Она держала слово. Рука нашла нож во вшитых ножнах и сжала рукоять. Ножны были хорошо подогнаны, и оружие выскальзывало из них легко и беззвучно. Сквозь плотную пелену тумана смутно виднелись черные тени приближающихся бандитов. Вот они уже совсем близко. Туман так густ, что разглядеть в нем человеческое тело в темно-сером плаще, лежащее на темно-серых же булыжниках мостовой, – задача непростая. Кто-то из бандитов ткнул ногой наугад и попал Брассу в бедро. Тот с трудом сдержался, чтобы не шевельнуться и не выдать себя.

– Он здесь!

– Хорошо. Кончай его и забирай мешок!

Одна из фигур склонилась над Риганом.

«Давай!»

И Брасс дал.

Стремительное движение правой руки – и острое, как бритва, лезвие перечеркивает горло наклонившегося… Теперь подсечь второго и перекатиться… Парализующие дротики из игольников идут мимо… Вскочить на ноги…

Брасс почти физически чувствует, как Ее невидимые холодные щупальца касаются умирающего, забирая его боль и ужас агонии… Тянутся к троим живым, впитывая их страх и агрессию, вместе с физической силой и скоростью реакции…

Игольники двоих бандитов только поворачиваются в сторону Ригана, но удар ноги обезоруживает одного, а брошенный нож вонзается в горло второго… Тот захлебывается кровью… Упавший вскакивает и кидается на Брасса, но ему не хватает скорости… Риган шагает в сторону и бьет промахнувшегося противника ногой в живот… Тот сгибается от боли, пытаясь восстановить сбившееся дыхание… Но Риган уже сзади, и руки бандита заломлены за спину… Заслониться им, как щитом, от четвертого… Тот, лишившийся игольника, который некогда искать в тумане, бросается вперед с ножом… Он заторможен под Ее давлением и слишком поздно реагирует на изменившуюся ситуацию… Не успевает сдержать удар… Лезвие его ножа вонзается в живот бандиту, которым прикрывается Риган…

Брасс отшвыривает умирающего и атакует последнего противника… Бандит успевает выдернуть свое оружие из падающего тела и пытается ударить горизонтально… Слишком медленно! Риган легко уклоняется… Два быстрых шага – и он за спиной бандита… Один такт – и тот в железных тисках рук Брасса… В Ригане бушует ярость… Та самая, что дважды испортила ему жизнь… Обычно перехлестывающим через край гневом питается Она, и это помогает… Но сей такт Она занята более обильным пиром, и волна бешенства Ригана прорывает плотину… Резкое движение рук – и шея последнего бандита с хрустом сломана… Руки разжимаются, роняя тело в туман.

А затем пришел откат. Брасса затрясло. Больше вокруг не было подходящих объектов, на которых можно было бы выплеснуть свой гнев, и он начал пожирать самого Ригана. «Абх! Только не здесь!». Ригана бросало то в жар, то в холод, и он не мог справиться с дрожью рук. Он прислонился к ближайшему фонарному столбу и попытался совладать с приступом. От того, что такое с ним не в первый раз, легче не становилось. Брасс сжал зубы, чтобы они не клацали, и крепко сцепил руки.

К счастью, агонизировали бандиты недолго, и Она, насытившись, вернулась. На лихорадочно пылающего, словно в жару, Ригана Ее возвращение оказало такое действие, будто на него накинули смоченное в ледяной воде одеяло. Жар, лихорадка, дрожание всего тела, а главное – бушующая неутолимая ярость, стали стихать. Хоть Она и была сыта, но пила и это эксклюзивное лакомство от Брасса, смаковала его, как десерт.

Когда все закончилось, Ригана слегка пошатывало от слабости.

«Забирай свое оружие и уходим отсюда», – голос в голове был уже умиротворенным, лишь с едва заметными нотками тревоги.

«Не могу – фонари».

«Брось их!»

«Я должен выполнить свою работу, – возразил он, выдергивая из шеи одного из мертвецов свой окровавленный нож, и протирая его об одежду покойника. – Если не выполню, могут уволить. А работа мне нужна – я не могу питаться эмоциями, подобно тебе. Мне нужна материальная пища».

«Но на мертвецов могут наткнуться, пока ты здесь!»

«В таком-то тумане? Только если споткнутся о них. И я всегда смогу сказать, что шел мимо и не заметил. Трупы в Тарналле давно никого не удивляют».

Память подсказала Ригану, где именно он уронил свой игольник, так что поиски не заняли много времени. Сунув оружие в карман, Брасс направился к своему четвертому за эту смену фонарю. Сил после схватки, вспышки ярости и Ее пира было маловато, так что придется тяжко. Ну да ничего – бывало и похуже.

«А ты не хочешь сменить работу?»

Брасс даже вздохнул: разговор этот Она начинала не в первый и даже не в десятый раз. Но это был единственный фронт, на котором Риган не уступал своих позиций. Пока не уступал.

«С моим-то прошлым? Это вряд ли. Кроме того, она мне нравится».

Когда Риган добрался до своей холостяцкой берлоги на улице Колонистов, стало уже совсем темно. Тьму рассеивал только фонарь, стоящий в двадцати шагах дальше по улице, да легкое синеватое ночное свечение тумана. Мышцы Брасса подрагивали от усталости, и он мог думать только об одном – как бы поскорее упасть в кровать и отключиться на несколько хронов, оставшихся до его утренней смены. Если б не это, для него наверняка не стало бы неожиданностью появление человеческой фигуры из темноты между домами. Самое интересное, Она тоже его не предупредила. Что у Нее там, послеобеденный сон что ли?