Гордон Хафтон - Подручный смерти

Смерть ответил ему саркастической ухмылкой.

– А шахматные партии есть?

– Семь штук.

– Очень хорошо. – Он просиял и смахнул несколько бумажек со стола, у которого я сидел. На столе обнаружилась шахматная доска с черными и золотыми клетками. Смерть нетерпеливо надорвал один из конвертов, изучил его содержимое и уперся взглядом в пустое поле. На какое-то время он полностью ушел в себя, выстраивая в уме сложные комбинации и прочерчивая пальцем ходы невидимых фигур. Наконец его словно осенило решение задачи, на мгновение поставившей его в тупик, он медленно кивнул себе, оставил воображаемое поле битвы и мягко улыбнулся. После этого с деловитым видом бросил оставшиеся конверты на доску, вытащил из кармана рубашки мой контракт и передал Шкоде.

– Подшей к документам в офисе Шефа, будь так любезен.

Недовольно фыркнув, Шкода медленно поднялся и нехотя засунул контракт в карман.

– Это надо положить в какую-то папку?

– Вот-вот… А потом отнеси лопату в кладовку, ту, что у задней стенки коридора… Только вымой сначала.

И, наконец, Смерть повернулся ко мне:

– Так. В душ не желаете?

Смерть снова провел меня в вестибюль, откуда мы свернули направо в первый коридор, вышли к лестнице и поднялись на второй этаж.

– Как я уже сказал, теперь здесь в основном бумажная работа. Раньше было больше азарта. Поощрительные беседы с клиентами, несколько умерщвлений в день… Все казалось новым и разнообразным. Вдохновляло. Теперь же, кроме подготовки, мне ничего не интересно.

Лестница привела на второй этаж, и мы оказались в узком длинном коридоре, устланном цветистым бургундским ковром.

– Ну что ж. Теперь краткий экскурс. Слева по коридору – конференц-зал, справа в конце – лаборатория, позади нас – кладовка. – Он дождался, пока я обернусь. – А прямо перед тобой, вон там – ванная. Когда закончишь, спускайся обратно в офис.

– А как насчет одежды?

Он издал громкий отрывистый смешок.

– По ту сторону двери должен висеть костюм.

Костюм оказался цвета электрик – весь в блестках и по меньшей мере размера на два маловат. Также я обнаружил темно-зеленые трусы в цветочек, облегающую зеленую футболку с надписью «ВОСКРЕШЕНИЕ – СТИЛЬ ЖИЗНИ», светло-зеленые гольфы, разрисованные улыбающимися камбалами, и белые просторные туфли. Туфли эти пришлись совершенно впору и показались самой удобной обувью, что мне довелось носить в жизни или смерти.

Под душем смылся трупный запах. Лишь выйдя из душевой кабинки и вытершись, я осознал, как, оказывается, привык к этому сладковатому аромату грязи и разложения. Мой новый запах был чужим и отталкиваюшим. Ни одно кладбище мира меня бы теперь не приняло.

Да, и вот что еще: одеваясь, я осмотрел себя получше. И не досчитался трех пальцев на руках (в том числе одного большого), двух пальцев на ногах и одного пениса.

Возвращаясь в офис, я заметил на лестничной площадке, прямо возле ступенек, пятую дверь, белую и блестящую. На ней висела небольшая медная табличка с именем. Но я не стал ее разглядывать, поскольку был поглощен мыслями об одной примечательной особенности своего тела: ноги, руки и туловище вдоль и поперек покрывали толстые черные хирургические швы.

В офисе никого не было, за исключением Шкоды. Он сидел у дальнего окна за столом Глада, попеременно ковыряя в носу и тыкая в ручную электронную игру.

– Нормальный костюмчик, – произнес он, не поднимая головы, и слегка усмехнулся. Его пальцы быстро бегали по кнопкам. – Из моего старого гардероба.

– Правда?

– Ага. Меня в нем похоронили.

Я решил сменить тему:

– А где все?

– Работают.

– Смерть тоже?

– Скоро явится.

Я опустился в кресло у двери. Меня неудержимо тянуло обратно в гроб. Вокруг были чужаки, я не понимал происходящего и чувствовал себя обнаженным. Посмотрев на шахматную доску, я заметил, что на пустых прежде клетках кое-где появились фигуры. Пытаясь отвлечься, я принялся внимательно изучать комбинацию. При жизни я был заядлым шахматистом, и мне понадобилось не более двух минут, чтобы просчитать, что, если черные пожертвуют ферзем, смогут поставить мат в три хода.

Я размышлял над возможностями белых, когда почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Вздрогнув, я обернулся – надо мной нависал Смерть. Я даже не заметил его прихода. Он озабоченно разглядывал мою макушку, и не успел я удивиться, как он вытащил из кармана гребенку и ловко прошелся по моим волосам.

– Надо бы тебе взять кое-что из косметики Чумки, – заключил он. Его взгляд переместился на мой пиджак, выражая при этом нечто среднее между насмешкой и сочувствием. – Впрочем, я не думаю, что на твое лицо кто-то будет смотреть.

– Куда мы идем?

– На встречу с первым клиентом недели.

Я проследовал за Смертью по коридору к еще одной белой двери, расположенной слева, напротив лестницы.

– Перед выходом нужно взять кое-что из Архива, – сказал Смерть, взглянув на часы. – Поможешь мне?

Я кивнул. Мне хотелось исчезнуть.

Комната за дверью оказалась заметно уже и гораздо скромнее офиса. Кроме голой электрической лампочки и широкого арочного окна с видом на улицу ее заполняли высокие, почти под потолок, письменные шкафы, выстроенные вдоль стен и по центру.

– Посмотри каталог, ссылка «Падение», – велел Смерть. – А я пойду за Жизненным Досье.

Он указал мне на большой шкаф справа у двери. Все пять выдвижных ящиков были не заперты. Поднапрягшись, я выдвинул третий ящик с ярлыком «П-Т». Он был забит бумагой – тончайшими, хрупкими, почти прозрачными листами. С величайшей осторожностью я вытащил один наугад. Лист был испещрен сотней строчек, набранных мелким курсивом, и носил такой заголовок:

Удушье от козьего волоса, проглоченного с молоком

(КЛИЕНТ: Фабий, 66275901748)

Утопление в бочке с мальвазией

(КЛИЕНТ: Георг, герцог Кларенский, 4009441326)

Падение в камин при попытке ударить друга кочергой

(КЛИЕНТ: граф Эрик Стэнбок, 28213124580)

Смерть от невероятной череды несчастных случаев

(КЛИЕНТ: многие лица)

Усмеяние при виде осла, поедающего фиги

(КЛИЕНТ: Филомен, 0504567722)

Летальная фаршировка курицы снегом

(КЛИЕНТ: Фрэнсис Бэкон, 6176160339)

Убиение черепахой, упавшей на голову

(КЛИЕНТ: Эсхил, 79113751126)

– Ну как, нашел? – Смерть стоял на стремянке и держал в руках бледно-голубую папку для документов.

– Почти.