Иван Наумов - Бестиарий

Только что его выбрали! Единственного из пяти десятков таких же бравых парней, несгибаемых, железных, словно выточенных на одном токарном станке.

— Разрешаю, — мягко ответил штатский.

— Почему именно я?.. сэр.

— Можешь называть меня шефом, — поправил Донован. — И добавлять «сэр» не обязательно, ты уже не в армии.

— Да, с... Да, шеф.

Штатский усмехнулся:

— Есть две причины. Во-первых, мне понравилось твоё личное дело.

Что ж там особенного, удивился Холибэйкер. Всё как у многих. Три боевых операции, одна пустяковая награда, десяток спортивных грамот. К тому же, есть и тёмное пятно: семь суток гауптвахты за нанесение побоев старшему по званию.

— С одной стороны, у тебя есть терпение, — пояснил Донован. — Когда пришлось пять дней сидеть по шею в болоте, что ты чувствовал?

Холибэйкер улыбнулся.

— Сначала холод. Потом голод. Потом злость.

— А потом?

— А потом мы перебили в лагере всех чёртовых комми, и на базе меня ждал мега-бургер и горячий душ.

— То, чем придётся заниматься, потребует адского терпения и ангельского спокойствия. А когда доберёмся до вражьего лагеря, пригодятся и твои боевые умения. Зато приз будет куда внушительнее, чем ты можешь себе представить.

Холибэйкер не особо разбирался в шарадах и предпочитал беседы почётче, без тумана. Поэтому просто спросил:

— Вы говорили про две причины, сэр?

— Вторая: тебе повезло.

Так он и повторял себе потом: «Мне повезло!» — особенно часто — в первое время, когда новая служба казалась унылым просиживанием задницы и очковтирательством на грани саботажа. Хорошенькое дельце — изучать то, чего никто никогда не видел и в руках не держал! Подходящее занятие для раненного в голову хиппи, а не для ветерана-морпеха.

По документам получалось, что он теперь сотрудник частной охранной компании, и зарплата поступала еженедельно без опозданий. Только не бывает компаний из двух человек, а кроме них с Донованом вокруг никого не наблюдалось. Маленький кабинет с видом на Потомак, выделенное место на парковке, вежливые и неразговорчивые сотрудники соседних офисов, таблички фирм с мало что говорящими названиями. Так проще и практичнее, объяснил ему Донован. Вроде и сами по себе, но под присмотром.

Дверь в кабинет была совсем не офисная — тяжёлая и многослойная, со стальными штырями, уходящими в стену вокруг двери чуть не на метр. Стол Донована оккупировал громоздкий монитор, соединённый проводами с железным шкафом вычислительной машины. Вдоль стен выстроились алюминиевые стеллажи, забитые впрок папками и коробами. Впрок — потому что три четверти были лишь надписаны, а внутри оставались пустыми. Канцелярское кладбище.

На корешках красовались фотографии животных. Зоосад, а не контора! Те папки, в которых хоть что-то хранилось, были отмечены красной полосой. Этого редкого знака отличия удостоились змея, орёл, летучая мышь, волк и ещё десяток зверей. В таких папках были собраны газетные статьи, вырезки, копии отчётов и писем на разных языках, но зачастую прочитав подряд целую кипу документов, Холибэйкер не мог уловить, что их объединяет.

Постепенно, конечно, Донован ввёл его в курс дела, но то, что он рассказал, казалось детской фантазией или выдумкой помешанного. Холибэйкер сразу вспомнил дядю Джека, маминого двоюродного брата, «украденного инопланетянами» и с тех пор даже в солнцепёк не расстающегося с зонтом-тростью и трофейной нацистской каской. Они высосут нам мозги, Джереми, всем по очереди! Даже отражатель их не остановит! И зонтом — щёлк! щёлк!

Фигурки, заряженные мистической силой и дающие своему владельцу особые умения — чёрта-с-два капрал Холибэйкер поверил бы в такую галиматью, пока не увидел бы собственными глазами. Да и тогда не поверил бы, а попытался найти разумное объяснение. Но в том-то и фокус, что ничегошеньки конкретного у Донована не было — только слухи и сплетни, да пара десятков слепых копий с документов сомнительной подлинности. Как на такое могли выделить хоть какой-то бюджет, Холибэйкер не представлял. На что только не расходуются деньги добросовестных американских налогоплательщиков!

Впрочем, постепенно и незаметно для себя он втянулся в эту игру. Игра — вот отличное название тому, чем пришлось заниматься. Штабная игра — всё понарошку, но делается не просто так, а помогает отработать навыки! Правда, какие навыки можно отработать, разбирая макулатуру и читая эзотерические бредни, Холибэйкер по-прежнему не понимал.

Но затем обстановка понемногу изменилась — как будто игра стала обретать очертания реальности. Донован заразил Холибэйкера своим охотничьим азартом, и теперь Джереми не оставляло ощущение, что какой-то из пресловутых Объектов вот-вот попадёт к ним в руки.

Они с Донованом всё чаще срывались с места, и это было здорово. Боливия, Пакистан, Тайвань, Марокко, Бирма — в какие только края их не заносило! Про Европу и говорить нечего, одно время мотались туда-сюда по два-три раза в месяц. И куда бы они ни забирались, отслеживая новую зацепку, отрабатывая след или проверяя информацию, всюду чувствовалось присутствие и опека вездесущего Агентства[4].

И пускай все попытки до сих пор были тщетны, ниточки обрывались в руках, а тропинки упирались в тупик — теперь Холибэйкер верил, что уже скоро им должно повезти по-крупному. Как когда-то в никарагуанском болоте: надо ждать и бдить, а потом не упустить подходящий момент.

И теперь он сидел на корточках и улыбался в почти абсолютной темноте промёрзшего лодочного сарая. С «сухого» гидрокостюма, в котором пришлось подныривать под ворота, стекали, подсыхая, капли, и от этого становилось ещё холоднее. Рация молчала, но рано или поздно раздастся сигнал от Батлера, и нужно будет вставать на исходную позицию к двери. Холибэйкер сжимал и разжимал кулаки, напрягал поочерёдно разные группы мышц, стараясь не закоченеть.

Карлсон должен, должен прийти сюда. Только Каширин, его прямой контакт с Москвой, знал о существовании этого сарая и моторной лодки, записанных на какого-то пенсионера, доживающего свой век под опекой медсестёр. Теперь в тайну были посвящены ещё двое — Донован и его верный помощник. И этим знанием предстояло воспользоваться правильно. Шведы обязательно подключатся к операции — когда им это позволит Донован. То есть, не раньше, чем Холибэйкер уговорит Карлсона отдать ему Опоссума.

«Вы просто не представляете, какие возможности получает его владелец!» — заговаривая об Объекте, беглый генерал сразу впадал в раж, размахивал руками и сверкал глазами. — «Отвод глаз, в буквальном смысле, а не в переносном. Человек по своему желанию превращается в тень, выпадает из поля вашего внимания. Чего лучшего пожелать представителю нашей профессии? Скрытое проникновение! Незаметность, возведённая в абсолют!»