Елена Бжания - Кенгуру и белые медведи

— Ага. Удалось отыскать аж троих. Потом случайно наткнулись на ещё одну историю, — журналист посерьёзнел. — И там уже ничего смешного. Хотя, как сказало начальство, и ничего сверхинтересного. А я всё равно наработку для репортажа подготовил, костьми лягу, но его протолкну.

— И в чём суть дела? — с неподдельным интересом спросила Виктория.

— Мать с дочерью никак не могут ужиться.

— И что? Не обижайся, но тут вправду нет ничего особенного. — Поколебавшись, Вика несколько угрюмо прибавила: — С некоторыми матерями просто нереально ужиться.

Ваня покачал головой.

— В этом случае вина не матери, а дочери, и ещё больше — отца. Редкостный гад! Предприниматель, кстати. И не прищучить ведь. Может, на него в Налоговую настучать? Пусть у козла хоть какие-то неприятности будут.

Вика хмыкнула:

— Не выйдет. Это киношники почему-то думают, что налоговики кого-то выслеживают, куда-то внедряются, а мы на самом деле ничего подобного и близко не практикуем. Раньше была Налоговая Полиция, вот туда можно было накатать кляузу; теперь, по сути, некуда. А что, папаша и впрямь сволочь?

— Ещё какая. Рассказывать долго, суть в том, что ему нужна квартира бывшей жены, и эту квартиру он пытается заполучить через дочь, которая там прописана. Настроил девочку против матери, вот девчонка и изводит бедную женщину, искренне считает, что мама плохая, а папа хороший. Я с девочкой общался, тоже не подарочек. Короче, мать недавно сорвалась и хлопнула эту сикалявину по щеке, так сикалявина вместе с папашкой в суд подают, собираются мать родительских прав лишить, а там до отъёма части квартиры — рукой подать.

— Каких только гнид не бывает на свете, — пробурчала Вика. — В принципе, если хочешь, я могу этому предприниматели звякнуть, от имени областной Налоговой припугнуть какой-нибудь проверкой. Действительно, пусть у него жизнь хоть немного подпортится.

— Было бы здорово. Но от меня в этом деле зависит больше. Я от того красавца теперь не отстану, ославлю его на весь регион.

— Осторожней, а то в суд подаст.

— Не подаст, — усмехнулся Ваня. — Я же не первый год в журналистике. Знаю, как преподнести материал, чтоб и правду высказать, и не дать юридического повода для разбирательства. Ладно, хватит о работе. — Молодой человек тепло улыбнулся. — По-моему, всё готово. Здесь поедим или пройдём в комнату? Только там у меня беспорядок, я цветочный горшок опрокинул, а пылесос, зараза, приказал долго жить.

— Сломался? Он же практически новый, ты его в прошлом году покупал.

— Вот и верь рекламе, — театрально вздохнул Ваня. — А техника ведь недешёвая, импортная.

— Надо поддерживать отечественного производителя, — кося под первого президента Российской Федерации, наставительно изрекла Вика. — Как я.

— Загрызалова, ты-то поддерживаешь ещё Советского производителя, у тебя вся техника с доперестроечных времён.

— И что? Пусть мой пылесос старше меня вдвое, зато он до сих пор ни разу не ломался, и отлично работает. Сам знаешь, я однажды пылесосила при тебе.

— Помню-помню, — беззаботно признал Ваня. — Машина-зверь. Подожди, я сейчас.

Брюнет скрылся в коридоре, но скоро вернулся с двумя длинными белыми свечами.

— Вот. За окном, конечно, уже рассветает, но если задёрнуть шторы и эти свечи зажечь, всё равно получится романтично. Я так думаю.

Сказано — сделано.

— Всё так красиво, — промолвила Вика, заканчивая накрывать на стол.

— Яичница и бутерброды с колбасой, что ж тут красивого? — подивился брюнет.

— А свечи? — улыбнулась инспекторша. — И вообще задумка потрясающая. Выдернуть девушку из постели в час ночи, привезти к себе, накормить. Я серьёзно. Вы, Иван, романтик.

Романтик. Вика лишь недавно по-настоящему поняла, что ей нравятся романтики… и поэты в душе.

— Да, я такой, — нарочито гордо приосанился брюнет.

Они рассмеялись.

Ваня подошёл к девушке и обнял. Крепко, но ласково. Что-то это напоминало. Не очень давно её уже обнимали вот так, только тогда Загрызалова была в худшем состоянии — психовала напропалую. А Марк обнял, и она вдруг почувствовала себя в безопасности, будто ребёнок под надёжной защитой.

Стоп, при чём тут Дантон? Здесь сейчас Ваня, а не Марк.

Ваня улыбнулся, его руки плотнее сомкнулись на Викиной талии. По всем правилам дальше должен был последовать поцелуй. Загрызалова почувствовала небывалую неловкость — словно школьница при первом в жизни поцелуе. Налоговый инспектор не придумала ничего лучше, чем вытянуть губы трубочкой. Ваню это позабавило, он решил, что Вика так шутит. Вот только шутка как-то затянулась.

— Загрызалова, будь человеком, — прошептал журналист, губы которого были уже в нескольких миллиметрах от губ Вики.

— Я не человек, я налоговый инспектор, — внезапно выдохнула девушка и отпрянула, на несколько секунд отвернувшись.

Иван растерялся. Впрочем, ненадолго. Ему, как прирожденному репортёру — искателю и знатоку интересных историй и, в общем-то, неплохому специалисту в области человеческой психологии, а вдобавок обладателю фантастической интуиции, как-то сразу стало всё ясно.

— Видимо, вы с тем Марков всё же на пару граммов больше, чем просто очень хорошие друзья. — Брюнет потушил свечи и раздёрнул шторы.

Вика поймала себя на том, что кивает.

И что тут сказать Ване, да и самой себе? Просто сумасшествие. Она что, влюблена в Марка? Но… почему? Нет, в смысле, и ежу понятно почему — потому что Дантон золотой души человек, прекрасный друг и надёжный спутник. Однако Ваня же не хуже, и Вика страстно хотела возобновить отношения с журналистом. Или она просто привыкла этого хотеть? Ну вот пожалуйста, как солнце из-за туч: «С ума сойти, я люблю Дантона! Действительно люблю, очень-очень!». Господи, она ведь даже не заметила, как это случилось…

— Ваня, я…

— Да ладно, — вздохнул брюнет. Вздохнул грустно, но без особого трагизма и даже с ноткой добродушия. — Не дурак, сам всё понимаю. Давай поедим, а потом я тебя отвезу.

— Куда? — Вика с необычайной скоростью хлопала ресницами. Никогда в жизни она не была настолько растеряна. — В Голд-Кост?

Иван расхохотался:

— Боюсь, до Голд-Коста моей машине не добраться, бензина не хватит, да и плавает она плоховато. Домой отвезу. Ты же не думала, что я тебя отпущу одну на улицу в четыре часа утра?

Пожалуй, это был первый раз, когда Вике захотелось всплакнуть от умиления. Она с восхищением посмотрела на Ваню, обняла его, и вновь одарила восторженным, ласковым, благодарным взглядом, улыбнувшись и сказав:

— Вот же повезёт какой-то девушке.