Сергей Арсеньев - Студентка, комсомолка, спортсменка

— Тебе как обычно?

— Да, давайте ТТ и пару коробок.

— Вот. Расписывайся.

— А Михалыч где?

— Не знаю, не пришёл что-то сегодня. Может, заболел? Я пока один тут.

— И не звонил?

— У него телефона нет дома. Если так и не придёт, вечером с работы пойду, загляну к нему, проведаю. А то мало ли что.

— Понятно. А вчера он вроде здоровый был. Мы с ним чай в каптёрке пили.

— Я видел.

— Сегодня как, много народу будет?

— Дык, вроде как обычно. Минут через двадцать молодёжь со второй группы прийти должна. У них занятия сегодня. Да они тебе не помешают. Иди, стреляй.

— Угу, спасибо.

Но не успел я расстрелять и половины коробки, как ко мне подбежал взволнованный, запыхавшийся Кузьмич.

— Мальцева, выручай! — кричит он.

— Чего случилось?

— Галка моя в метро упала, расшиблась сильно! Мне из больницы звонили.

— Что с ней?

— Не знаю, там толком не сказали ничего. С руками что-то.

— Я могу помочь чем?

— Так и я про то. Выручай, Наташ! Михалыч, чёрт старый, не пришёл, а мне к Галке надо. А на кого ж я тир-то оставлю? Тут же оружие! А сейчас пацаны со второй группы придут.

— Подменить, что ли?

— Ну! Ты ж всё тут знаешь. А я быстро, туда и назад. Узнаю только, как там Галка моя. Ох, беда, так беда.

— Ладно, подменю. Мне не трудно. Беги, Кузьмич.

— Спасибо, Наташ! Выручила! Только смотри, записывай всё. И чтобы каждый расписался и за оружие, и за патроны.

— Да знаю, знаю. Не первый раз же!.

— Всё, держи ключи от оружейки. А я побёг!

— Удачи! И жене передай от меня, чтоб выздоравливала!

— Спасибо!..

И Кузьмич убежал. Рад, что Галина Сергеевна ушиблась не до смерти. С Михалычем же ничего страшного не случилось. Просто он вчера немного переел слабительного. Ещё жаловался мне, что чай у него горчит малость, да всё сахар себе в стакан подкладывал. А как ему не горчить? Я же по два пакетика в каждый стакан ему сыпал.

Немного повертев в своих пальцах связку ключей, я с пистолетом и коробками патронов в руках неспешно направился в сторону оружейной комнаты…

Весна. Солнышко. Птички поют. Ещё март месяц, а уже так тепло. Мне в расстёгнутом плаще совсем не холодно. Или мне не холодно от страха? Я боюсь. Боюсь, что у меня не получится. Сегодня всё решится. Решится, пойдёт ли История по известному мне печальному варианту, либо…

Четыре месяца назад умер Брежнев. Мне жаль его. В сущности, он был неплохим человеком. Хотя пять звёзд, конечно, перебор.

За пару недель до смерти Ильич снова вызывал меня к себе в Кремль. Вероятно, чувствовал и хотел попрощаться со мной. Он был уже совсем плох, едва сидел. И снова он принимал меня в уже знакомом мне кабинете со стеклянной пепельницей и лампой с зелёным абажуром на столе.

Меня опять угостили чаем, причём сам Ильич пить не стал. Поболтали. Брежнев даже поинтересовался моим мнением по Афганистану. Спросил, одобряю ли лично я ввод туда войск. А ещё спросил, что он может для меня сделать, пока он ещё…

На этот раз я не стал разыгрывать из себя скромницу и говорить, что мне совсем ничего не надо. Потому что время уже поджимало, а я всё ещё не придумал способа. Даже то, что я после окончания института всё же перешёл работать секретарём в московский горком ВЛКСМ и курировал там вопросы развития молодёжного спорта в Москве, даже это не помогало мне. А вот Брежнев помочь пока ещё вполне мог. И я озвучил ему свою просьбу. Ильич до крайности удивился такой моей просьбе, но обещал подумать и что-нибудь решить. Причём спокойно воспринял то, что я отказался говорить ему, для чего мне это понадобилось.

И то, что сегодня я в расстёгнутом плаще и в своей самой длинной юбке с каждым шагом приближаюсь к московскому Кремлю, является прямым следствием той давней моей просьбы. По-видимому, Брежнев оставил что-то вроде завещания. Или какое-то отложенное распоряжение отдал. Потому что две недели назад мне в рабочий кабинет позвонили из секретариата Верховного Совета СССР и попросили подойти к ним по вопросу оформления на меня временного пропуска. А через два дня мне домой курьер принёс и отдал под роспись пакет. Меня приглашали на очередное совместное заседание обеих палат Верховного Совета, где должен буду делать доклад. Тема доклада — развитие молодёжного спорта в СССР.

Ну, вот и он. Кремль. Над крышей Большого Кремлёвского дворца гордо веет на ветру красный флаг СССР. И от моих сегодняшних действий во многом будет зависеть, сменится ли он через несколько лет на трёхцветный флаг РФ, а потом и на чёрно-жёлтый флаг Республики Московия, как было в моей прошлой жизни. Всё, успокоились! Не дрожать! Сейчас для меня главное — пройти проверку на входе…

Какие доверчивые люди охраняют сейчас Кремль. Похоже, покушение на Брежнева ничему их не научило. Мои документы, пропуск и приглашение они изучали чуть ли не с микроскопом. А вот личного досмотра не было. Совсем. Может быть потому, что охрана узнала меня? Всё-таки я был довольно популярной в стране личностью. Меня многие знали в лицо. Да и не было на контроле ни одной женщины. А если бы меня попытался обыскать мужик… ох, какую бы я тут им знатную истерику закатил!

И вот я почти у цели. Сижу в зале заседаний в специальном загончике для приглашённых. На коленях у меня лежит небольшая красная папка с моим докладом. Кстати, доклад там действительно лежит. Правда, поскольку читать я его всё равное не собирался, то написана там полная фигня. Только для того, чтобы меня не поймали на том, что я явился на доклад в Верховный Совет без текста самого доклада.

Что ж, моя Цель близка как никогда. Все двадцать два года своей новой жизни я шёл сюда, к этому дню и к этому месту. Вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы сегодня оказаться тут. Остался последний рывок. Я уже вижу финиш.

Тем временем зал заполнили члены Верховного Совета. Вижу несколько знакомых лиц, причём кое-кого я знаю ещё по своей прошлой жизни. А вот и Президиум. Под предводительством самого Андропова высшие иерархи Страны Советов неторопливо рассаживаются по своим креслам. Зал стоя приветствует их бурными аплодисментами. Я тоже на всякий случай встаю и, зажав свою папку под мышкой, хлопаю в ладоши.

Потом минут десять какого-то копошения, перекладывания бумажек в президиуме. Наконец Андропов объявляет заседание открытым, после чего доводит до всех повестку дня. Мой доклад — четвёртый по порядку, сразу перед перерывом. Хорошо, я подожду.

И вот мой звёздный час! Андропов приглашает на трибуну всем хорошо известную «студентку, комсомолку, спортсменку и наконец просто красавицу» Наталью Петровну Мальцеву. Из зала слышны подхалимские смешки. Аплодисменты.