Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Бездна

Книги она читала про любовь. Никаких детективов и триллеров. Никаких приключенческих романов и фантастики. С непередаваемым удовольствием она погружалась в миры, где главный герой и героиня встречаются, влюбляются, переживают определенные трудности и невзгоды, страдают от разлуки и искренне радуются воссоединению. Перелистывая страницы, Мария Давидовна хотя бы на время забывала о том, что она опять одна, что её будущий сын никогда не узнает своего отца, что у неё нет ничего, кроме ребенка, которому она посвятит свою жизнь.

Размышляла она, в основном, над тем, что было в прошлом. Воспоминания, окутывая её сознание густым облаком, порой приводили к влажности в глазах. Слезы набухали и редкими каплями стекали по щекам. Она не стирала их, позволяя падать на пол.

Бывали мгновения, когда картины из прошлой жизни заставляли её улыбаться, но улыбка, которую она видела в зеркале, как правило, была настолько грустной, что вновь хотелось плакать.

И чаще всего она просто равнодушно перебирала в памяти события последних лет, начиная с того момента, как первый раз Вилентьев пришел к ней с фотографиями жертв Парашистая. Тогда она даже не догадывалась, чем всё закончится. В то лето она не думала, что этот убийца однажды станет смыслом её жизни.

Почувствовав, что сможет без проблем добраться до квартиры, Мария Давидовна встала, взяла кулек с продуктами и пошла к подъезду. Останавливаясь на каждом этаже, она добралась до двери. Долго смотрела на еле заметную надпись на стене. Она не знала, увидел ли её Ахтин. Хотелось верить, что послание достигло адресата, но — имело ли это какое-то значение сейчас?

— Да, не Бог, но для меня ты смог стать Богом, — прошептала Мария Давидовна, достала ключ из кармана и открыла дверь.

В последние два месяца она постоянно хотела кушать. Даже плотно поев, она через пятнадцать минут снова начинала думать о том, что можно пожевать. Вот и сейчас, как только она вошла в квартиру и ощутила запах жареной картошки, которую она готовила два часа назад, рот наполнился слюной. Нетерпеливо вытащив из кулька батон колбасы, Мария Давидовна нарезала неровными толстыми кусками продукт, сделала бутерброд и откусила от него. Испытывая непередаваемое удовольствие от вкуса пищи. Она сидела на кухне и жевала, глядя на срез колбасного батона, — нежно-розовый цвет выглядел так аппетитно, что, не доев один бутерброд, она начала резать второй.

Временно насытившись, Мария ушла в комнату, легла на диван и, умиротворенно вздохнув, закрыла глаза. Вот теперь можно и отдохнуть.

Сумеречный зимний лес. Тишина и голод. Даже нет ожидаемого хруста снега под ногами. Укрытые снегом ели стоят, как стражи странного леса, непоколебимо и уверенно охраняя его покой. В этом холодном безмолвии она спокойна, — острое обоняние подсказывает, что дичь рядом.

Утолив голод, она согреется.

Согревшись, она обретет силу.

Став сильной, получит все.

Среагировав на мелькнувшую под елью тень, она побежала, легко перепрыгивая через упавшие стволы и огибая переплетения кустарников. Заяц, петляя между деревьями, метался в попытке сохранить свою ничтожную жизнь, но все закончилось быстро.

Она отрывала куски мяса, ощущая парной и сладкий вкус победы. Но это был всего лишь мелкий заяц — она смогла только слегка утолить голод. Обтерев запястьем лицо от крови, она пошла дальше. Из одежды на ней была только фланелевая рубаха, и холод сжимал её в своих объятиях. Но ни холод, ни притупившийся голод не мешали получать удовольствие от осознания своей силы, от кайфа успешной погони и предвкушения крупной добычи.

Это её лес.

Она здесь хозяйка.

Вся дичь в этом лесу принадлежит ей.

Полная луна осветила поляну, на край которой она вышла. Животное, стоявшее так же, как и она, на двух ногах, одетое в штаны и теплую куртку, смотрело на неё. Оно не убегало и не пряталось, но это ничего не меняло, — это двуногое животное тоже её дичь. Не отрывая взгляда, она преодолела разделяющие их метры, и обрушилась на добычу. Погрузив в шею свои зубы, она, захлебываясь, вбирала в себя эту солоноватую жидкость, несущую жизнь.

Ощущение поглаживания по голове. Странное прикосновение. Ласковые и нежные касания, давно забытые и поэтому такие желанные. Она даже замерла, перестав пить кровь. Воспоминания пронеслись в голове с быстротой молнии.

«Мама также перед сном гладила меня по голове, но убитая мной добыча не может этого делать. Она должна содрогаться от страха и ужаса смерти».

«Утоли мною голод и стань сильнее», — услышала она спокойный голос, возникший внутри неё. До боли знакомый голос. В своих воспоминаниях она часто слышала его, но так ни разу не смогла понять, откуда она его знает.

Она подняла голову и встретилась глазами со своей добычей.

«Посмотри, сколько мяса», — он руками распахнул шкуру, обнажив грудь.

Бугристая кожа, покрытая темно-коричневыми корками. Нежно-розовая мясистая ткань с зеленоватым отделяемым, стекающим в чистый снег. Резкий зловонный запах заживо гниющего тела ударил в её чуткий нос.

«Это прекрасная пища, возьми меня, утоли мною голод».

Она, упав на колени, исторгала из себя свернувшуюся кровь, куски непереваренной зайчатины, ощущая себя бездонной клоакой. Запах гниения не давал вдохнуть чистый лесной воздух. Мерзкий привкус во рту и боль в животе.

«Ты не сможешь выжить, ты сдохнешь от голода, если не научишься пользоваться любой белковой массой».

Он уходил, не оглядываясь, оставляя в снегу в своих следах кровь, от вида которой болезненно сжимался пустой желудок. Холод пробирал до костей, и, главное, — она уже не ощущала себя сильной здоровой самкой, хозяйкой этого мира.

Она замерзнет и умрет.

Пусть будет так.

Умереть — это хорошо.

Мария Давидовна, вздрогнув всем телом, вынырнула из сна. Тяжело дыша, она смотрела в темное окно, где полная луна казалась пожаренным на сковороде серебристым блином. Кислый привкус тошноты во рту и тянущая боль внизу живота. Положив руку на дно матки, она почувствовала каменистую плотность. Испуганно прислушиваясь к себе, Мария Давидовна затаила дыхание.

Через несколько мгновений матка расслабилась, плод толкнул её в бок, и — с облегчением выдохнув, она улыбнулась.

Всё хорошо. Просто плохой сон, вызванный постоянным чувством голода.

Встав с дивана, она пошла на кухню и открыла холодильник.