Николай Якубенко - Правонарушители

— Вы хотите, чтобы я стал Великим Магом? Чтобы одним движением мизинца я кормил миллионы голодных и свергал неугодные правительства? Чтобы моей воле подчинялась сама смерть и я наказывал ею тех, кто станет для меня препятствием на пути «счастья для всех»? Пройдет немного времени и мнение других людей будет интересовать меня так же, как сейчас меня интересует мнение тараканов.

Я построю свое личное счастье, окружающие станут массовкой. Они будут актерами в моем театре, единственно предназначение которых будет развлекать лично меня. Играть роль, которую я им скажу играть. Этого хотите? — без какого либо пафоса спросил Илья.

— Не бойтесь. Я не могу сделать ничего из этого. Но это хороший пример того, чего делать не нужно.

В тишине подняли кружки и молча выпили огненную жидкость. Безо всяких тостов. Клим стал яростно чесать свою голову, словно заставляя ее «включиться». Наконец, он понял то, что хотел сказать сильнее всего и начал говорить.

— Илья, мы все — циники. Люди с каменным сердцем, в котором когда-то ярко пылало пламя. Как оно пылало! Понимаешь? Ничего ты не понимаешь… — обреченно сказал Клим. И тут же продолжил.

— Мы все — мечтатели. Хотели сделать людей счастливыми, для этого начать революцию или хотя бы ее подобие — чтобы изменить привычное течение жизни и приблизить свою мечту. Великую мечту!

Но время беспощадно к таким, как мы. Оно все расставляет по своим местам, и нас тоже. Теперь мы — никчемные маргиналы и изгои общества, а не его вдохновители и поэты, какими мы себя мнили три, пять, семь лет назад.

Мы стали циниками. Мы уже давно не верим в свою мечту! Понимаешь? Мы идем вперед по инерции, из-за того, что если станем «обычными» — тут же сопьемся и сдохнем. Не в наших силах забыть все, и примкнуть к толпе безликих теней вокруг. Потому что мы уже чувствовали искру обновления внутри себя! Чувствовали ее тепло. Но она уже давно потухла для нас…

Черный налил еще одну порцию крепкого алкоголя в кружки товарищей и произнес тост.

— Я хочу выпить за Илью. Пока я еще не осознал того, что только что произошло. Но я сделаю это. Обязательно.

Четыре кружки стукнулись в воздухе и почти сразу опустели, вылив свое огненное содержимое в желудки странных людей, невероятным образом собравшихся в этом месте.

Неожиданно для всех, Платон, всегда отличавшийся сдержанностью и изрядной долей скепсиса, взял салфетку, вытер ею что-то у своих глаз и начал говорить.

— Мы все потеряли что-то. Не сейчас. Очень-очень давно. Тогда, когда смирились с несправедливостью вокруг, когда приняли правила игры и начали играть «по правилам». И, поэтому, неминуемо проиграли.

Тогда мы потеряли веру в чудо. Веру в то, что оно — часть нашего мира. Сейчас чудо вернулось в наш мир и я рад этому. Всю жизнь я ждал этого.

Контрповседневность — вот самый насущный и поэтичный проект. Только наше обычное поведение, которое станет революционным по отношению к окружающему пространству, позволит нам сознательно менять его.

Мы должны понять и принять то, что не проходит и мгновения без того, чтобы мир вокруг не изменился в очередной раз. Что нет стабильности, есть только движение, и человек имеет достаточно воображения и желания, чтобы подчинить эту стихию. Что мы, на самом деле, можем сделать это.

Даже здесь Игорь смог найти героин. Он валялся на постели, пуская слюни и вызывал отвращение у Михаила Афанасьевича. Это было ужасно.

Смириться? Только не он. Если вы думаете, что начальник управления Федеральной Службы Безопасности по Краснодарскому краю — безвольный человек, без сопротивления подчиняющийся обстоятельствам — вы ничего не понимаете в этой жизни. Вид сына, пускающего слюни, Михаила Афанасьевича не пугал. Он давал цель. Ему стало совершенно понятно, что в клинику его отдавать бесполезно. Решить проблему было в его силах и возможностях. Решение в данный момент развлекалось в подозрительной компании, но это было ненадолго.

— Витя, как объект?

Долговязый и светловолосый субъект неопределенного возраста начал переговоры по рации.

— На пляже. Мента бьют. Могут убить. Но, вроде, не хотят. Просто забавляются.

— Хорошо. Следите дальше.

Вид Клима с похмелья был ужасен!

Клим умудрился поднять на ноги всех, кто не спал в лагере. Климу были нужны слушатели. Вчерашние слушатели не годились для этого физически, поэтому ему приходилось мыслись нестандартно.

Клим очень сильно хотел выговориться.

— Не надо иллюзий — влияние «профессиональных революционеров», на самом деле, очень ограничено! По-настоящему значимый социальный взрыв не может быть результатом провокации со стороны политической организации или движения. Максимум, на что способна революционная организация — ускорить социальный взрыв, чтобы он быстрее взорваться. Нажать на кнопку детонатора.

Но сама революционная «бомба» рождается из широкого общественного недовольства, социальных противоречий, неразрешимых в данных условиях — чтобы эти условия изменить, происходят бунты, путчи и революции. Это естественно. С помощью этого механизма проведения необходимых изменений, человеческая цивилизация эффективно развивается многие тысячелетия!

«Экстремисты» могут «склеить» массу протестного электората. Могут незначительно «защитить» его от давления правоохранительных органов — убирая провокаторов, например. Могут расчищать дорогу протесту акциями прямого действия. Взрывами и убийствами. Одним словом — сделать жизнь протестующих гораздо проще и лучше. Но!

Мы не можем заменить собой протестующих! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Большевики уже пытались сделать подмену — ничем хорошим это не закончилось. Это не наш путь.

Профессиональные революционеры. Вам самим не смешно от этих слов? Есть профессиональные парикмахеры, есть высококвалифицированные токари, инженеры и врачи. Они приносят пользу. Какую пользу пытаетесь принести вы? Негодяи, я сгною в прокисшем молоке ваши яйца. Хана вам, упыри!

К большому огорчению Клима, сегодняшняя его аудитория была весьма и весьма своеобразна. После его последних слов слушатели удивленно переглянулась и через несколько секунд Клима било человек пять. Не сильно били. Но больно. За дело.

Илья проснулся с тяжелым чувством. Было ли это предчувствие чего-то нехорошего, или просто жесткое похмелье после вчерашних посиделок товарищами — разобрать было сложно. Даже «магия» не помогала. В очередной раз Илья помянул недобрым словом свою звезду, которая определила ему такое будущее.