Мария Семенова - Лунный пёс. Антология

— У вас всё в порядке? — на всякий случай спросил милиционер. — «Скорую» вызвать?..

Не получив ответа, махнул рукой и вернулся туда, где его разъярённые коллеги кормили землёй водителя «мерседеса».

— Бог тебя послал… Бог послал… — повторяла бабушка и крестилась трясущейся рукой. Когда-то она была пионеркой и комсомолкой, но сейчас это не имело никакого значения. — Бог послал…

Потрясение делает внятными мысли, и кобеля коснулось видение другой катастрофы, после которой эта женщина осталась с внучкой одна.

— Ба, а он чей? — подала голос девочка.

Бабушка вытерла глаза и твёрдо ответила:

— Теперь наш.

Она-то поняла с первого взгляда, что пёс был бродячий. И была менее всего расположена искать бестолковых хозяев, потерявших его.

— Пёсик, ты теперь наш! — обрадовалась внучка. Как все нормальные дети, она с младенчества хотела собаку, но до сих пор такие разговоры дома не приветствовались. — Ба, он лапку поранил!

Бабушка открыла рот, но не успела вмешаться. Детские пальцы уже гладили тяжеленную когтистую пятерню. Было больно и приятно. Пёс наклонил голову и облизал девочке руки.

— Щекотно!.. — засмеялась она. И чмокнула своего спасителя в чёрный шевелящийся нос. — Ба, а давай его Барсиком назовём?

— Нет, деточка, Барсиком — это котика звали… — Тут бабушка посмотрела на разорванный ворот курточки и снова вытерла слёзы. — Ну ладно, пусть будет Барсик…

Они медленно двинулись обратно к детской площадке, где осталась сумка с вязаньем. Бабушка с внучкой и громадный пёс, припадающий на переднюю лапу.

— И помоем его, и расчешем, — приговаривала бабушка на ходу. — И накормим, и тёте доктору позвоним… Погоди, Наденька, потом будешь с ним целоваться…

«Наденька. Надежда… Хорошее имя…» Это была едва ли не последняя по-человечески складная мысль. Что-то оставляло его, уходило, растворялось в пространстве, но он больше не пытался ничего удержать. От ребёнка исходил запах, который — пёс точно это помнил — он когда-то очень хотел обонять, но не довелось. И вот теперь он шёл туда, где ему обещали тепло, туда, где ему будет кого любить.

И его звали Акбар, Барсик, а как же ещё?..

На дальней скамейке остался висеть полный комплект мужской одежды. От куртки до кроссовок и от перчаток до майки. Никто так и не понял, откуда они взялись. Ночью к скамейке подходила седовато-серая бродячая сука, а под утро начался дождь, и в итоге всё подевалось неизвестно куда.

апрель 2008

Вблизи миска казалась огромной, и Максу нравилось тыкаться в неё носом.

— Рекс! — послышался властный оклик, и Макс, подняв голову, посторонился. На «Рекса» он не откликался принципиально — Маська назвал его Максом, и всё.

— Глупое животное!

Пёс увернулся от лёгкого досадливого пинка. Куснуть бы разок! Но табу — хозяйских детей обижать нельзя.

— Не трожь Макса!

Маська присел, обнял за шею. От него пахло чем-то далёким и полузабытым, откуда-то из позапрошлой жизни…

— Дети, не ругаться! — Хозяйкино взволнованное лицо в окне. Но взволнована она другим, определённо не детскими размолвками. — Глеб, следи за Мась… Амуром, возьмите Макса с собой, в девять часов дома!

— Ма! Мы малявок не берём!

— Я не Маська! — Одновременно.

— Не хочешь идти с братом, оставайтесь дома! — Голос издалека, в окне женщину уже не видно.

— Идём… — недовольно тянет Глеб.

— Прогуляемся, Максик? — спрашивает Маська. Тёплый влажный язык касается его руки — всё хорошо, малыш… Идём…

Макс поднимается, отряхивается, бросает прощальный взгляд на пустую миску.

— Рекса дрессировать буду я, — сообщает Глеб, отвязывая грязную, засаленную верёвку с вишни, раскинувшейся над конурой.

Макс недовольно ведёт ухом: снова поводок сооружать будет?

— Не надо, пусть побегает! — возражает Маська. Несколько реплик, переходящих в вялую — далеко не первую уже за сегодня — драку.

Макс подаёт голос.

— Это что такое? — Хозяйка снова появляется в окне. — Вы же братья! А ну домой!

— Уже уходим! — кричит Глеб, вскакивая и поднимая Маську. Отряхивает его и утаскивает за дом.

Макс подходит к окошку получить свою порцию ласки.

Поглаживая подставленную голову через невысокий подоконник, хозяйка напутствует пса. Макс почти не слушает — все обязанности он и так прекрасно знает. Родители уже давно не боятся отпускать с ним детей, даже в лес…

По квадратному сверкающему ящику взволнованный чужой мужской голос что-то рассказывает. Макс никогда не понимал, что означают цветные пятна, такие чуждые, не рассчитанные на его собачье зрение, — да и к голосам не прислушивался. Но сегодня… У людей что-то случилось, что-то важное и серьёзное. Как обычно.

Мысль, нечёткая, полузабытая, таинственная, мелькнула и исчезла. Неужели сегодня?.. Что — сегодня?..

Собачий разум не мог охватить её.

— Иди, иди уже, — ласково подталкивает его хозяйка: нужно догонять мальчишек.

Странная, тревожная мысль отступает далеко за грань сознания.

Едва не из-под ног выскакивает Ксенька и бросается на дерево, от греха подальше. Гавкнув ей вслед, Макс на секунду застывает: обычный дразнящий кошачий запах сейчас кажется несколько иным. Днём она спала на вишне, свесив пушистый хвост, будто нарочно желая раздразнить, — слишком высоко, чтобы допрыгнуть, и слишком близко, чтобы чуять кошачий дух. Вот и сейчас сидит на дереве, красуясь в послеобеденных лучах, переливается, сверкает глазами. Стащить бы её с дерева! Да куда там…

Демонстративно фыркнув, трёхцветная Ксенька поворачивается спиной, лишь чуткое кошачье ухо наблюдает за Максом. На всякий случай гавкнув ещё разок, пёс выскакивает за калитку.

На улице уже собрались пацаны, решают свои очень важные вопросы. В частности, в очередной раз пристают к Маськиному имени.

— …Амур-лямур, кого лямур? — смеётся полный веснушчатый Деня.

— Кого такой лемур может лямур? — вторит Федька.

Ещё вчера, когда большинство старших ребят на экскурсию ездили, этот самый Федька к Маське играть приходил, скучно ему было. А тут снова храбрый стал…

Макс на всякий случай рычит, и мальчишка опасливо отходит.

— Рекс! — орёт Глеб. — Молчать!

Пёс гавкает, и Маська смеётся.

— Слушай, — говорит он Глебу, — вы идите, а я с Максом пойду погуляю. Ладно?

— Ладно, — великодушно разрешает Глеб.

Макс подходит к Маське, прижимается к ноге.

— Умничка, — шепчет Маська, присаживаясь.

— Мы ж так и не узнали, кого Амур лямур, — вскидывается Ванюха, демонстрируя дыру на месте левого клыка.