Сурен Цормудян - Где была твоя душа…

Сонный Шкловский открыл дверь своей квартиры № 88. Кто мог стучаться к нему в два часа ночи? Холодный ствол пистолета уперся ему в лоб.

— Нам есть о чем поговорить. — Произнес наставивший на него свое табельное оружие Сергей.

— Проходите, — вздохнул Шкловский. — Он словно и не удивился. Они сели за тот самый круглый стол. Сергей продолжал держать его на мушке.

— Я предполагал, что увижу вас. Примерно так и предполагал. — Пробормотал парапсихолог.

— Что ты сделал с моей женой, выродок!

— Ничего. Пробудил воспоминания из прошлой жизни. Она сама захотела. Я предупреждал ее. Дал неделю на раздумье. Но она непреклонна оказалась.

— Перестань молоть чушь! Это все твои фокусы!

— Что вы хотите от меня, юноша? Зачем вы пришли? Убить меня? Ну, так валяйте. А те ответы, которые я дам на ваши вопросы, вы все равно сочтете ложью. Так к чему этот разговор?

— Что мне делать теперь скажи? — злобно процедил Сергей.

— Любите ее. Берегите ее. Лелейте ее. Вся боль, копившаяся и ощущавшаяся Эльзой Куртсмайер годами, вдруг в одночасье нахлынули на вашу жену. Представьте, каково ей теперь. Ей нужна ваша поддержка. И все пройдет. Останется только память. Но, сказать по правде, я жалею, что вызвал именно эту ее память.

— Вы настаиваете на факте реинкарнации и возможности пробуждения памяти?

— Вы правильно сказали, что это факт. Факт, понимаете? Душа есть. И есть она вне зависимости от вашей веры. У нас есть прошлые жизни. В раннем детстве, когда психика ребенка пластична, дети часто видят сны, а то и наяву вспоминают образы. В зрелости, некоторые люди способны заглядывать в свои прошлые жизни. Человеческий мозг, одна из сложнейших загадок мироздания, но душа — это нечто большее, чем мозг. Представьте себе компьютер. Это лишь тело. Но заложенная в нем информация — это способность компьютера быть работоспособным. Даже если информация удалена, ее можно восстановить частично посредством определенных программ. Все чаще ученые проводят прямые аналогии между человеком и компьютером. Я привожу этот пример, чтобы вам доступнее было понять механизм действия. Но мы далеки еще от понимания. А я лишь занимаюсь исследованиями. И поверьте, я воскрешаю прошлые жизни только в тех людях, кто сами того хотят. Я долго беседую с ними и предостерегаю. Многие отказываются от этой затеи. Но иные идут смело в этот эксперимент. И у вашей жены хватило смелости.

— Значит, следуя вашей теории, где-то на земле может жить человек, бывший ее убиенным братом в прошлой жизни?

— Я этого не исключаю.

— Им могу быть я?

— В моей практике, еще не было такого, чтобы узы брака скрепляли сегодня людей, которые в прошлой жизни были родней по крови. Это ведь древняя истина. Брат и сестра, мать и сын, отец и дочь, не могут быть мужем и женой. И хоть история знает примеры обратного, все, что мы имеем от нарушения данной аксиомы — это генетические уродства да комплексы Эдипа и Электры.

— Калигула вожделел свою сестру. А Гитлер, собственную племянницу.

— Вот видите. Данные примеры вскрывают крайне патологических личностей. Это не нормально. Хотя. В любви разве есть грани нормальности? Любовь слепа и последствия ее слепости могут быть ужасными. Может, имела место порочная связь между родственниками, в роду Куртсмаеров, за которую расплачивался через поколение или несколько поколений маленький Филипп своим недугом? Возможно, в нем была душа кого-то из его согрешивших предков? А почему племянница Гитлера покончила с собой? Возможно, чувства были сильны, но ответственность и страх перед запретным, еще сильнее? Но я могу лишь предполагать. Ведь наши исследования только в начале пути. Наверное, вы думаете, что будь вы Филиппом Куртсмаером, то это сделает вашу жену вновь счастливой?

— Ты предлагаешь мне, подвергнуться твоему гипнозу? — Сергей усмехнулся, угрожающе качнув оружием.

— Вовсе нет…

— Черта с два ты будешь рыться в моей душе!

— Я этого не предлагаю. Однако вы только что сами признали факт наличия души.

Сергей замолк. Ему показалось, что Шкловский просто заговаривает ему зубы. Пытается одурманить, как и его жену. Очень захотелось выстрелить.

— Верни все, как было. Сотри эти ее воспоминания.

— Воспоминания не стираются. Во всяком случае, из души. Но их можно закрыть и человек не будет помнить о них. И о том, что он вообще что-то вспоминал…

— Меня эти тонкости не интересуют. Я сказал, верни все, как было. Или твоей душе понадобиться новое тело, взамен изрешеченного пулями. Я не шучу.

— Не угрожайте мне, юноша. Откуда вам знать, что я пережил в этой или другой жизни? Я искренне хочу помочь вам и вашей жене, естественно ощущая свою ответственность и вину за то, что сейчас с вами происходит. Но как ее убедить пойти на обратный шаг? Может ей сейчас дороги эти болезненные воспоминания, как самая сокровенная тайна всех ее жизней. Возможно именно поэтому из тысяч вариантов, она вспомнила как раз этот эпизод с маленьким, душевно больным солнечным мальчиком.

Сергей прикрыл глаза и опустил оружие. Он ощутил утрату. Нет, он не потерял еще любимую. Хотя возможно это и свершилось. Но он, разумеется, не хотел этого. А если это неизбежно, то лучше пусть и ему введут в вену воздух…

— Верни мне Аню…

Дни проходили один за другим. Все стало унылым. Супруга замкнулась в себе. Она ходил на работу, в магазин. Но все стало другим. Серым, с оттенками черного. Они почти не разговаривали. Аня постоянно задерживалась с работы. Казалось, ее очень тяготило общество мужа. Человека, в котором она хотела найти сочувствие и понимание, но обманулась. Однажды вечером она поужинала, придя с работы, и снова стала собираться уходить.

— Ты куда? — Сергей не выдержал и все-таки задал этот вопрос.

— В моей боли меня понимает только один человек. Кто эту боль видит. — Равнодушно сказал она и ушла.

Аня действительно часто приходила к Шкловскому. Это было ее психотерапией. Ей становилось легче. Сегодня она снова пришла к нему. Дома она находится, не хотела. Шкловский пригласил ее в гостиную и извинился, сказав, что сейчас он немного занят.

— Я в своем кабинете набираю кое-какой текст. Если вас не затруднит, можете подождать в гостиной, когда я освобожусь. Вот пульт от телевизора. Прошу, присаживайтесь на диван.

— Хорошо, — Аня кивнула, и ее лицо посетила натянутая улыбка, — Спасибо вам за хлопоты.

— Ну что вы. Не стоит. — Шкловский удалился в свой рабочий кабинет.

Девушка не стала смотреть телевизор. Она сидела на диване в раздумьях и так и уснула.

Отца уже давно мобилизовали в фольксштурм, и от него не было никаких вестей. Шла тотальная война.