Владимир Ильин - Последний гвоздь

Пусть даже через пять лет.

Пусть даже для этого придется вкалывать, как каторжным.

И в первый раз в своей жизни я облегченно вздохнул, убив человека.

Дальше было то, что и должно было произойти.

Конечно же, остальные паханы и часть шестерок пошли на меня стеной, чтобы исполнить автоматически вынесенный мне приговор.

Если бы не Прораб, лежали бы сейчас мои кости в песках Марса. Он заслонил меня собой, предупредив:

– Если тронете его, я сделаю всё, чтобы вы остались на Марсе навсегда.

А потом повернулся ко мне и, глядя мне прямо в глаза, сказал:

– Ты… это… ты больше ни на кого руку не поднимай, ладно? На Марсе нельзя убивать. Мертвецов и так еще будет – хоть отбавляй. А у нас теперь каждый человек – на вес золота…

Насчет мертвецов он как в воду глядел.

Пока мы обустраивали местность вокруг ракеты для предстоящей работы, на тот свет отправилась добрая треть нашей стройкоманды. И откуда только этот Бредбери взял, что на Марсе сносные для жизни условия? Нет, ребята, я вам так скажу: все писатели – фантазеры, и ни одной книжке верить не надо…

Самым паршивым в нашем положении было то, что мы даже отдохнуть не могли по-настоящему. Еще в самом начале нашей трудовой деятельности Прораб поставил этот вопрос на голосование общественности. И все, естественно, проголосовали за двухчасовой рабочий день, за три выходных в неделю и прочие поблажки. Не враги же мы самим себе, чтобы вкалывать без отдыха и выходных!..

Прораб пожал плечами и прокомментировал наше решение в том духе, что общественность может голосовать за что угодно, но с такими темпами в установленный срок мы нипочем не управимся. Его дружно осмеяли.

Что тут делать целой сотне здоровых мужиков, пусть даже не соображающих ни бельмеса в строительных делах, на протяжении пяти лет?

Да мы эти несчастные вигвамы для будущих марсиан за год сшабашим!

Но вскоре от обморожений, разных производственных травм и от ран, полученных в ходе внутренних разборок, которые, несмотря на старания Прораба, все же случались (особенно на первых порах), наши ряды стали редеть.

И неожиданно обнаружилось, что с каждым новым покойником темп работ, который мы поначалу взяли очень даже бодро, все больше замедляется. За первых два года мы сумели только возвести воздушный купол диаметром в километр и высотой в пятьдесят метров, да установки микроклимата собрать и отладить так, чтобы даже в самые лютые морозы под куполом поддерживалась комнатная температура.

Зато насчет посылок в контейнерах Прораб не соврал. Каждую ночь в окрестностях стройплощадки падал со звездного неба контейнер, похожий на миниатюрную ракетку, и в нем содержались брикеты пищевых концентратов, медикаменты, белье, бытовые принадлежности. Причем в расчете на количество наличных голов.

Здоровенный негр по кличке Бегемот однажды решил проэкспериментировать и всю очередную смену просачковал, посиживая в сторонке на пустых ящиках. Прораб посматривал на него искоса, но с воспитательными беседами не приставал. А на следующий день в контейнере обнаружилось на одну порцию концентрата меньше, чем следовало.

Бегемот попытался решить проблему с помощью мускулов и отобрал брикет у тщедушного парня по имени Нэгл, приговоренного к «вышке» за неоднократные изнасилования старушек. В этой, казалось бы, тупиковой ситуации Прораб поступил очень просто. Когда Бегемот наотрез отказался вернуть Нэглу концентрат, наш «строительный пахан», как мы его звали, повернулся и пошел в ракету, предварительно объявив во всеуслышание, что сегодня никакой работы не будет.

Не будет – так не будет, пожали плечами мы. Подумаешь, напугал ежа голой задницей!.. Мы разбрелись кто куда и весь день балдели кто как мог.

Однако на следующий день мы остались без еды уже в полном составе, потому что контейнера вообще не получили!

Большинство из нас сделали правильный вывод из преподнесенного нам урока. В тот же день Бегемот, под угрозой быть изгнанным без комбеза в безвоздушное пространство за пределы купола, дал честное пионерское, что никогда больше не будет обижать товарищей по работе. Ни больших, ни маленьких. Он даже прощения попросил. Трижды. Сначала – у Нэгла, потом – у Прораба, а в заключение – у всей бригады. Представляете, до чего нас Прораб и Марс довели? Серийный убийца, который прославился на весь мир тем, что вырывал у своих жертв (иногда еще живых) печень и пожирал ее, который на суде только усмехался, слушая, как прокурор перечисляет его подвиги, просит прощения у таких же, как он, отщепенцев за то, что сожрал не свою пайку!..

Зато отныне Прораб беспрепятственно инспектировал в конце каждой рабочей смены наши неумелые, скособоченные сооружения, похожие больше на детские постройки, чем на дело рук взрослых мужиков, вздыхал грустно и горестно качал головой. Потом строил нас, едва державшихся на ногах, в одну шеренгу, и шел вдоль строя, вглядываясь в наши лица.

Мы не протестовали – знали, что от этого зависит количество порций пищевых концентратов, которые нам доставят ночью в очередной мини-ракете.

Еда эта была не деликатесной и росту жировых складок на теле не способствовала. Но, видно, содержались в концентратах какие-то энергетические добавки, потому что, умяв на завтрак свои брикеты, пахали мы почти без перерыва весь день, как роботы, чтобы рухнуть без сил как раз к сигналу окончания работы.

Со временем мы разбили оранжереи и теплицы, где посадили всякую всячину, начиная от пшеницы и картофеля и кончая зеленью. И опять не кто иной, как Прораб сделал вывод, что пора бы нам перестать зависеть от подачек с орбиты. Мол, у них там, в штабе, запасы тоже не вечные, к тому же переход на самообеспечение был предусмотрен проектом.

И опять он оказался прав.

В один прекрасный день – у нас как раз тогда первый урожай поспел – доставка контейнеров прекратилась. И больше уже не возобновилась. Пришлось нам всем в вегетарианцев превращаться. Хорошо еще, что в числе семян была соя – из нее можно было, если постараться, изготовить нечто вроде мяса. Да и число едоков резко уменьшилось: всего сорок человек нас осталось.

К тому времени Прораб как-то незаметно настоящим паханом для нас стал, хотя он не только руководил нами, но и сам пахал, как проклятый – так, что от его былого животика только складки кожи остались. Первое время мы частенько пререкались с ним по любому поводу. А потом поняли: правда почему-то всегда за ним остается. Что в отношении строительных работ, что вообще по жизни…

И если хочешь вернуться на Землю живым и относительно здоровым – надо во всем его слушаться.

Что мы и делали.

О том, что мы когда-то были преступниками, убийцами, что за каждым из нас, как тень, кровавый след по Земле тянется, мы постепенно стали забывать, а если и вспоминали иногда, то как какой-то кошмарный сон. Работа по десять часов в день высасывала из нас все соки, и на всякие глупости сил уже не оставалось. Какие там карты после ужина, какие наркотики, какие драки?!.. Успеть бы помыться кое-как, добрести до постели да забыться тяжелым сном.