Анна Веди - Антифальшь

– И что ты придумывал? – с интересом спросила Нино, чувствуя возбуждение.

– Что я ложусь снова в больницу и там встречаю тебя. Ты по-прежнему работаешь медсестрой. Я прижимаю страстно тебя к стене и начинаю целовать в лицо, волосы, шею, грудь. Ты изгибаешься вся, горя в желании. Я ложу тебя на кушетку в процедурной и трахаю, трахаю, трахаю. А ты стонешь в истоме. Я очень тебя хочу.

С этой поры они не расставались. Она ждала его, когда он задерживался в игровых автоматах, не спала без него, плакала. Они вместе кололись. И был потрясающий секс. Достаточно было ему только войти в неё и она тут же кончала. И кончала, и кричала, и снова кончала, и снова кричала. Он входил в неё очень аккуратно, осторожно, бережно, медленно двигаясь. И это было похоже на сон, на сказку. Нино перестала общаться с подругами, задвинула институт. Наркотики, секс и Ярослав – вот, что наполняло жизнь Нино смыслом. С каждым днём доза увеличивалась, и вскоре они кололись уже утром и вечером. Нино любила всё с размахом, по-максимуму, на полную катушку, отдаваясь страсти. Либо всё, либо ничего. Когда Нино было восемь лет, папа раскачивал её на качели. Нино смеялась и двигалась в такт качели, ещё больше её раскачивая. Вперёд, взад, вперёд, взад…

– Ещё, ещё! – кричала она отцу. И он старался, подталкивал качели. Она сделала почти «солнышко», как хотела, но перекладина резко остановила кружение, Нино вылетела, не удержавшись, в овраг. Хорошо, что он был засыпан дворником опавшими листьями. Нино мягко приземлилась. Ни царапины, ничего не было на теле и даже страх и испуг отсутствовали в душе ребёнка. Так она и привыкла ко всему с размахом. Зато она научилась летать!

Вскоре деньги закончились и у Нино, и у Ярослава. И так как никто из них не работал, стало не на что жить.

– Я скоро приду, – сказал Ярослав утром, уходя на поиски дозы. Он поцеловал Нино и вышел. Нино ждала его два дня. Она металась по квартире, не зная, что ей думать, что делать. Его не было. Она смотрела в окно. Садилась, вставала, снова садилась, снова вставала, подходила к окну. И так весь день и всю ночь и снова весь день. Ярослав пришёл только к вечеру, весь избитый и пьяный. Наркотики он не принёс. Нино колбасило во всю.

– Давай хоть водки выпьем тогда, – взмолилась Нино. Она знала, что это не поможет, но хотела хоть немного заглушить судороги, которые сковывали всё тело. Это были ломки. Она скрючилась на диване и думала, что медленно умирает. Ей хотелось умереть, чтобы не чувствовать эту ужасную боль. Казалось, что множество крючков тянули её кожу в разные стороны. Тянули, тянули. Так противно. Нино умирала, оживала, отъезжала, откачивали. И зачем? Она не хотела жить в этом гавёном мире. Сколько раз колола себе большие дозы, смертельные, и всегда был кто-то рядом, кто возвращал ей жизнь. Вечно кто-то рядом всё портит. Три месяца жёсткой системы. Как ей нравилось постоянно быть на волоске от смерти, ходить по лезвию бритвы. Умирать-возрождаться. Видно, что-то было в этом мире, раз не удавалось ей умереть, как она ни старалась покончить со своей жизнью.

– Давай поженимся, – как-то сказал Ярослав. – Бросим употреблять наркотики, заведём ребёнка.

– Да, звучит заманчиво, – ответила Нино. Когда они были вмазанные, всегда думали о том, чтобы завязать. Эти мысли никогда не приходили «на трезвую голову».

– Надо подать заявление в загс.

– И в чём проблема? Если ты согласна, можем хоть сейчас пойти, – Ярослав улыбнулся своей нежной, милой улыбкой и заглянул в глаза Нино, которая лежала безмятежно на диване. Они ещё были голые после занятия любовью, жар тела не сошёл, и казалось, он парил в воздухе, наполняя её запахом секса.

– Ты серьёзно? – улыбнулась удивлённая Нино.

– Конечно, чему ты удивляешься? Я люблю тебя, как никого в этой жизни, больше своей жизни. И я знаю, что и ты меня любишь. Да, ты любишь меня?

– Да, милый, я люблю тебя до сумасшествия. Ты бы видел, что со мной происходит, когда тебя нет долго, – Нино прикоснулась к волосам Ярослава и пальчиком провела по овалу лица.

– Я это чувствую, когда вхожу в тебя и ты вся мокрая, когда сразу прямо мгновенно кончаешь, – Ярослав дотронулся до носика и поцеловал Нино в глаза.

Дату регистрации брака назначили через три месяца. И уже почти сразу Нино почувствовала, что что-то изменилось в их отношениях с Ярославом. С каждым днём он всё чаще и чаще пропадал где-то. Нино волновалась. Иногда он приходил уделанный, и Нино, которая старалась держаться, становилось обидно.

– Мы же договаривались с тобой быть вместе, что будем держаться друг за друга, – с обидой произнесла Нино.

– Так я держусь. Пивка выпил немного, – ответил Ярослав, очень искренне глядя в глаза Нино. – Ну что ты, милая, я тебя очень люблю.

– Я тоже тебя люблю, – ответила Нино, но ей стало казаться, что Ярослав обманывает её. Его зрачки были в точку, как у вмазанного.

– Ты ложись спать, милая, а я пока что не хочу. Посмотрю телевизор, – сказал Ярослав, поцеловав Нино очень-очень нежно.

– Ладно, спокойной ночи, дорогой.

У Нино защемило сердце и под ложечкой. Она чувствовала что-то не то и не так, как было. Она легла и долго не могла заснуть. Слёзы обиды и разочарования катились и катились и не могли остановиться. Потом она приняла решение, перевернула подушку сухой стороной и заснула.

Сказка закончилась. Нино проснулась и осознала всю тягость бытия в реальной жизни. Ей было очень больно, горько рушить отношения. Но они уже стали разрушаться, когда закончилась эйфория сказки от влюблённости. И она ушла, вернулась к маме и к своим мучениям и тревогам. Нино понимала, что жизнь и брак с этим человеком затянут её на дно. Она и так почти у самого дна плавает, а с ним она пропадёт. С одной стороны, она не хотела жить и самоуничтожала себя. А с другой стороны, какая-то невидимая сила охраняет её от смерти, и в моменты, когда Нино находится на волоске от смерти, спасает её и оберегает. Ещё несколько раз она хотела вернуться к Ярославу, особенно, когда выпивала, она ехала к нему. Однажды дверь открыла его мама. Она странно выглядела.

– Здравствуйте. А Ярослав дома? – спросила пьяная Нино.

– А ты разве не знаешь? – ледяным голосом произнесла мама Ярослава.

– А что я должна знать?

– Он умер. Его зарезали в парке.

– Как… – только и смогла вымолвить ошарашенная Нино. Она отрезвела вмиг. И только мотала головой в шоке. Рот у неё был открыт, она не знала, что сказать. Замерла в недоумении.

– Он же был такой добрый, безобидный. За что? Почему? Зачем?

Как в тумане она поплелась домой, мыслей не было, был один ужас и страх.

«Какая нелепость. Почему его убили. Почему его? И почему со мной это происходит? За что мне это? Что я сделала или делаю не так? Я его любила, ну почему я ушла от него? Может быть, если бы я была с ним рядом, такого бы не произошло. Чёрт побери. Сам виноват, нечего было шляться где попало по ночам. А я сама сейчас иду, ночь на улице, только редкие машины проезжают. Совсем никакого страха нет. Ужас. Всё надо бросать пить. Когда пью, усиливается желание вмазаться. Никакой алкоголь не помогает. И вот я пью, пью, до беспамятства, пока не падаю спать. Прочь от этих мыслей и этой боли. Блин, как я сейчас без Ярика? Всё надо валить отсюда. Здесь нечего больше делать. Нет никого, кого бы я любила, и кто бы меня любил. И меня ничего здесь не держит. Ой, как жалко Ярика. Как она мог? Как он мог?» Нино стала подвывать, слёзы катились по её щекам. Она шла по улице, вдоль дороги и разговаривала сама с собой. Людей не было никого. Тишина. Безмолвие. Лишь редкие машины нарушали этот покой. Как будто мир замер в минуте молчания, и эта минута растянулась на часы, дни, года. Так показалось Нино. И шла она неизвестно сколько времени. Стало уже светать. Домой она не хотела идти и спать тоже.