Сергей Павлыш - Депортация

Володарь замолчал, ожидая реакции Председателя. Ее, однако, не последовано, и он продолжил.

– У меня имеются три варианта для плана В. Я не доверил их бумаге, потому что малейшая утечка мгонвенно сведет все планы на нет. Назовем их условно – Фильтрация, Изоляция, Выбраковка. И хотя последний весьма сложен в исполнении – и, кроме того, его стоимость потрясает даже мое тренированное воображение, он наиболее полно отвечает конечной цели проекта. И к тому же относительно гуманен. Относительно – означает всего лишь, что нам придется поступиться некоторыми догматами, но не принципами.

– Расскажи, – глухо проговорил Председатель. – что ты надумал по поводу того, – как всегда в сложных ситуациях, он перешел на неформальное обращение, – кто будет первым, и, самое главное, куда?

Володарь изобразил сложное движение глазами – сначала уставился в пол, а потом возвел очи долу.

– Я тебя правильно понял? – изумился Председатель. – Их – туда?

Слово «ИХ» прозвучало как плевок.

– Да, господин председатель, – Володарь не поддержал фамильярности. – Чистый эксперимент. Девяносто процентов Вы назвали лишними. Я предпочитаю термин «балласт», но это уж как вам будет угодно. Из этих процентов примерно треть по разным причинам неспособна к созидательной деятельности. Под созиданием я понимаю, кроме всего прочего, и воспроизведение себе подобных. В рамках проекта они неинтересны, этот балласт будет сброшен естественным путем.

Председатель усмехнулся и пробормотал про себя что-то вроде «размножение пидарасов естественным путем», но Володарь услышал и возразил.

– Не только они. Существует множество сообществ – чайлдфри, феминистки, адамисты, шовинисты, но все они не составят и четверти упомянутых. Я говорю прежде всего о тех, кто неспособен создать семью вследствие невозможности ее содержать. Это в основном белые люди, которые считают себя недооцененными – что не соответствует действительности, свои доходы недостаточными – что, напротив, истинно, и довольствуются случайными связями, Размножаться они не собираются, и это снимает с наших плеч часть нагрузки и, соответственно, расходов.

– Далее, – продолжил Володарь. – Есть еще треть, которую мы можем отбраковать незаметно для окружающих. Это население протекторатов, которыми как правило все равно никто не интересуется. Они размножаются весьма активно, но в наших силах, как говорил незабвенный Аарон Моисеевич, «прикрутить фитилек». Он прикрутил этот самый фитилек в Азии, на нашу долю выпало сделать то же самое в Африке и Латинской Америке. Когда и там и там будут жить не миллиарды, а десятки миллионов, мы можем с честью сказать – yes, we can! При разумной евгенической программе, ликвидации социальной и пенсионной поддержки, а также, конечно, социальной рекламе мы даже не сэкономим – заработаем, уважаемый господин Председатель!

– Ну хорошо, – произнес Председатель. – Ты очень удачно рассортировал балласт. Имеем три миллиарда, от которых придется избавляться по плану В. Но, насколько я истолковал твои жесты, ты имеешь в виду этот центрально-европейский гнойничок, который вот уже век после Объединения продолжает расчесывать свою хваленую независимость, каковая – по правде говоря, – свалилась на них как манна небесная. И ты предлагаешь отдать им единственный рай среди всех преисподних, которые мы нашли во Вселенной за полтора столетия поисков? Так давай пошлем их осваивать Марс, вон он, над головой висит, доставка за гроши, атмосферу создадим, и пусть они орошают пустыню.

– Они и свои черноземы орошать не могут, разве только сядут в рядок, снимут портки и вперед, – возразил Володарь. – А на Марс полетят евреи. Потом. Если сами захотят. Они народ толковый, у них там и яблони зацветут. Сегодня и сейчас я предлагаю организовать доставку балласта на Эпсилон Эридана II, и именно из той независимой страны, – он помахал пальцами в воздухе, в очередной раз изображая кавычки, – о которой мы оба в данный момент думаем. А рай там только по контрасту. Единственный хабитабельный материк, береговая линия опасна, центр континента в двух дюжинах километров над уровнем моря, в сущности – прыщ посередь океана. И жить там можно ишь в кольце шириной в две сотни километров. Его-то мы им и обустроим по высшему разряду. А потом посмотрим, что они сделают с их хваленой независимостью, Я, лично, надежд не питаю – но умных примем назад и отфильтруем. Я надеюсь, что это сработает, потому что ждать результатов мы не можем, и первой попыткой не ограничимся.

Глава 4. Муаддиб. Отлет.

Я никогда не летал на земном звездолете. По секрету скажу, что я никогда не был в космосе, за исключением обязательной школьной экскурсии на орбиту. Говорят, теперь это перестало быть традицией, но тем не менее я видел нашу Аврору из космоса.

Челнок вышел на высокую полярную орбиту, совершл два полных оборота, и мы, мелюзга, прилипшая к иллюминаторам, смогли рассомотреть нашу планету, что называется, анфас и профиль. Терраформированный материк выглядел большой зеленой кляксой, в середине которого явственно проявлялось желтое пятно – Ближние Горы и их окрестности. Ирония судьбы – первый Ковчег упал именно там. Сотня киломеров в любую сторону – и экипаж бы остался в живых, и Бажняк доскрипел бы до своего столетия, и нам не пришлось бы с нуля выстраивать собственное будущее.

С другой стороны, есть еще Зимний Континент. Он отделен от нашего – в самом узком месте – тысячами километров весьма негостеприимного океана. Двадцатикилометровая глубина далеко не редкость, и в этой глубине обитают настоящие монстры. Представьте себе земного тюленя в десятикратном увеличении, с пучком шупалец вокруг очень зубастого рта и ураганным метаболизмом. Земной тюлень передвигается по суше смешными прыжками, и убежать от него не сможет разве только паралитик. Ледяная акула (так называется описываемый монстр) движется со скоростью экспресса, используя свои щупальца, и переваривает органику в считанные секунды. К счастью, ей для жизнедеятельности необходим аммиак, в большом количестве растворенный в воде наших океанов. Поэтому они никогда не забираются дальше чем на десяток километров от берега.

И это только один из самых безобидных гадов, которыми кишит наш Океан.

Мы не строим города на прибрежной линии вовсе не из-за монстров. Аммиачная вонь тоже не способствует распространению цивилизации в соответствующем направлении. У нас нет портовых городов, у нас нет морских судов, у нас нет торговли.