М Чертанов - Казнить нельзя помиловать

Мы назвались и поздоровались за руку. Рука у Артема была твердая, крепкая, пожатие уверенное. Он прошелся вразвалочку по комнате, оглядел книжные полки, но ничего не сказал. Похмыкал над компьютером. Взгляд у него был оценивающий, точно он прикидывал стоимость хозяйкиной обстановки. Я вновь изложил ему свою историю. Чем больше я о ней говорил, тем глупей и неправдоподобней она мне представлялась.

- Все просто, как три рубля. - Он прекратил свои блуждания по комнате и развалился в кресле. - Недостает еще кое-какой информации, но в общем проблема ясная... Мариш, да ты не хлопочи, садись. - Он забрал у вернувшейся хозяйки кофейник. - Так я, значит, говорю...

- Погоди, - перебила она, - давайте быстренько новости посмотрим.

Артем поглядел на нее, как на несмышленого ребенка:

- Кто ж про такое по телику говорит? Ну валяйте, смотрите...

Однако в "Московском криминале" про убитого ничего не сказали. Лица на экране были такие огромные, что у меня с непривычки в глазах все расплывалось. Переключили на обычные новости - тоже ничего особенного. Снегопад в ближайшие сутки будет усиливаться. Рассмотрение апелляции Сорокина отложили на послезавтра. Жирик заявил, что если Ичкерию примут в НАТО, Россия немедленно оттуда выйдет.

- Клоун, - ухмыльнулся Артем, убирая звук телевизора. - А ведь предлагали ему... ну ладно. Короче, дела такие: это вербовщики. Но вы не пугайтесь, я это все разрулю.

- Какие вербовщики?! - спросили мы хором.

- Враги православия. Вербуют в секту, - категорично заявил Артем. Вот они с нами поговорили, напугали, - он презрительно хмыкнул, - а теперь будут обрабатывать дальше, пока не сломаемся. Так крыши делались в эпоху первоначального накопления капитала. Сначала сами наезжают, потом под защиту берут: мол, с нами будете в безопасности. Только информация у них поставлена плохо, - он сопроводил свои слова снисходительнейшей улыбкой, не знаю, как вас, а меня по ошибке в списки включили. У меня партстаж в Единой пять лет, меня хрен завербуешь. Переговорю с соответствующими людьми, и пойдет эта компания срок мотать.

- Стой, стой, - сказал я. - А Савельев? Так его убили или не убили? В восемь или в одиннадцать? И разговор этот странный, дурацкий. Если б нас хотели втянуть в секту, они бы первым делом свою литературу всучили, рассказали программу...

Артем расхохотался, обнажая чересчур белые, каких уж давно не ставят, керамические зубы. Лицо его приняло добродушное, совсем мальчишеское выражение.

- Иван, ты отстал от жизни, - сказал он. - Если человеку просто книжку сунуть, он ее выкинет в ближайшую урну и дальше пойдет. А тут психотехнологии! Типа зомбирования, понимаете? Человека сначала ломают, чтоб он со страху совсем соображать перестал. Потом - психический шок, на глазах у тебя дяденьку мочат!

- На моих глазах никого не мочили, - возразила Марина.

- Подожди, еще не вечер! Может, этот Савельев перед ними чем-то провинился. Тебе, Мариш, в восемь утра сказали, что он помер, потому что его уже приговорили, знали, что кончат его. Им что? Жизнь гроша ломаного не стоит. Разберемся мы с этими деятелями! По всем статьям пойдут: и за незаконную вербовку, и за психический терроризм. А может, это даже не в секту вербуют, а в партию какую-нибудь... нет, маловероятно. Ни у одной нашей партии мозгов не хватит на такую постановку. Да и теперь так уже не делают. Вот пару лет назад...

- К вам тоже так вербовали? - ядовитейшим голоском спросила Маринка.

Он засмеялся еще веселее:

- Зачем к нам вербовать? К нам, чтоб вступить, полгода в очереди ждать надо, да еще тесты, полиграф... А это детский сад. Психология у них нормально поставлена, спецэффекты тоже. А вот с информэйшен-то пролетели видать, разведка хреновая. Так что не берите в голову. Разберемся. Завтра... не, в понедельник прилетит один человечек, и займемся этим делом.

- Чего ж понедельника ждать? - с ехидцей спросил я (употребив запрещенное аглицкое словечко, молодой партайгеноссе сразу сделался не так страшен). - Ежели ты такой могущественный, скажи своим прямо сейчас, пускай свяжутся с кем надо и берут седого этого.

Ни мои, ни Маринкины издевки до Артема не доходили: самоуверенность защищала его, как броня. Марину, похоже, он дико раздражал: она была не из тех женщин, что млеют перед самодовольными и непрошибаемыми мужиками. А я иронизировал просто по привычке. Мне он даже понравился. Просто как человек. Разумеется, в той степени, в какой полуинтеллигенту - отщепенцу вроде меня - может быть симпатичен партийный функционер. Неверно, что людей безалаберных, запутавшихся, неврастеников привлекают такие же изломанные натуры. Куда чаще нас тянет к "простым", у которых есть ответы на все вопросы: с ними чувствуешь себя спокойнее.

- Не так все просто, как тебе кажется, - снисходительно произнес он. Предоставьте это соответствующим организациям. Не рыпайтесь. В общественные заведения не ходите. На приставания незнакомых граждан не реагируйте. А еще лучше - сидите дома.

- Сомневаюсь, - вздохнула Марина. - Не в твоих организационных возможностях, Артем, а в самом твоем объяснении. Скорей уж это какое-то изощренное кидалово. Может, собраться всем вместе и поговорить? Завтра уикенд... На вечер назначим совещание. Можно у меня.

- Можно и собраться, чего ж не собраться, - одобрил Артем. (Я понял, что ему ужасно понравилось слово "совещание", а безнравственный "уикенд" он охотно простил: это был партиец с почти человеческим лицом.) - Посмотрим на остальных. Может, попадется объект, который мог бы их интересовать, - нас с Мариной он явно не относил к таковым объектам, - да и вообще в моей работе всегда полезно узнавать новых людей... Открой-ка список, Мариш, у меня времени не было его толком прочитать.

- У двоих адрес один, - сказала Марина. - Олег Холодов, программист, и бухгалтер Кошкина Татьяна, родом из Екатеринбурга... Супруги? Брат с сестрой? ...Мухин Геннадий, сорок лет, инженер... Я думала, в наше время никаких инженеров уже не бывает... Живет тоже по соседству... Алексей Ветлицкий, двадцать шесть лет, связи с общественностью... Переверзева Елизавета, дизайнер... Оба на Болотной ули... штрассе прописаны. Это где?

- В Зюзине, - сказал Артем. - По московским меркам - рядом, но не настолько, чтобы в наш "Перекресток" тащиться. Там у них свои супермаркеты. Похоже, вербовка-то идет по всему югу Москвы... И все сплошь не москвичи, приезжие. Я-то сам с Краснодара.

- А здесь чего?

- Дела, - он неопределенно помахал рукой. - Ну, скажем так: партия позвала. Год, как переехал. Семья пока там осталась, куплю квартиру привезу. Однако в логике им не откажешь! Москвича фиг завербуешь куда-нибудь. А приезжие - народ доверчивый, боязливый, все схавают...