Павел Амнуэль - Окончательный выбор

— Николай Викторович, я слышал, что где-то здесь находится место, называемое Долиной, это так?

— Так, — кивнул мэр.

— Долина осталась со времен Сверхновой?

— Со времен Сверхновой, — повторил Богомолов.

— Вы там бывали, конечно?

Зачем он сказал «конечно»? Надо следить за своей речью. Что значит «конечно»? В сознании сразу возникает развилка…

— Вы там бывали? — поправился Питер и добавил для полной ясности: — Лично вы.

— Нет, — ответил мэр.

— А жители славного города Баимова?

— Нет, — твердо сказал Богомолов.

— Вы можете показать дорогу?

— Нет.

— Не знаете или не хотите?

Опять прокол. Нельзя ставить вопрос таким образом. Сейчас старик впадет в ступор, и попробуй потом вести с ним какие бы то ни было переговоры.

— Кто-нибудь может показать нам дорогу в Долину?

Старик помолчал, сосредоточенно о чем-то думая, но сила последнего по времени вопроса оказалась, конечно, больше силы вопроса, заданного ранее, и ответ последовал однозначный:

— Да.

Питер облегченно вздохнул. Если бы мэр сказал «нет», пришлось бы искать самому.

Нужно было хорошо подумать, прежде чем задать следующий вопрос. С другой стороны, спрашивать следовало быстро, пока в голове мэра не щелкнула какая-нибудь приличествующая случаю инструкция. За долгие годы с помощью всемогущего жребия наверняка были выработаны целеполагающие указания.

— Олег может показать нам дорогу?

— Нет.

«Что же, — подумал Питер, — перебирать по именам всех неизвестных жителей города?»

— Может эту дорогу показать женщина? — неожиданно спросила Инга, и Питер с досадой обернулся, чтобы попросить ее помолчать, но вопрос, похоже, оказался безальтернативным, и мэр ответил, не раздумывая:

— Нет.

— Мужчина? — спросила Инга. Вопрос был лишним, но, во всяком случае, тоже безальтернативным, и потому Питер даже вздрогнул, когда Богомолов ответил:

— Нет.

Инга удивленно посмотрела на Питера, он ответил ей таким же удивленным взглядом и пожал плечами, не зная, что теперь спрашивать. Инга едва заметно улыбнулась — видимо, ей было приятно смущение Питера: хотя бы на некоторое время она оказалась впереди. И вопрос она задала логичный, Питер досадливо поморщился оттого, что не подумал о такой элементарной возможности.

— Может показать дорогу собака? — спросила Инга.

— Да, — тотчас ответил мэр и почему-то облегченно вздохнул, будто в глубине сознания терпеливо дожидался именно этого вопроса и теперь, ответив и освободившись от надоевшего ожидания, мог жить спокойно и даже не обращать внимания на пришельцев.

Что он и сделал — не без помощи жребия, впрочем, поскольку, сказав «да», Богомолов вытянул из нагрудного кармана золотистый диск и, подбросив его на ладони, прихлопнул привычным движением, посмотрел, кивнул сам себе, спрятал монету в карман, аккуратно застегнул пуговицу, повернулся и, не бросив больше на гостей ни одного взгляда, вышел из комнаты. Дверь за собой мэр закрыл очень тихо.

— Если у них тут много собак, — тихо сказал Питер, — то мы замучаемся, спрашивая, какая из них покажет путь в Долину.

— А если каждая может показать? — предположила Инга. — Или, допустим, у них всего одна собака.

— Вряд ли, — засомневался Питер.

— Олег, — сказала девушка, обворожительно улыбнувшись («Мне она так не улыбалась», — ревниво подумал Питер), — у вас в городе всего одна собака, верно?

«Неправильно, — заволновался Питер. — Так нельзя спрашивать. Если собак несколько, этот малый впадет в ступор, потом из него ни слова не вытянешь…»

— Одна собака, — повторил Олег.

— Одна? — переспросила Инга.

— Одна.

— Ты слышал, что сказал господин Богомолов?

— Конечно, — с обидой в голосе ответил Олег. Он глухой, что ли?

— Подожди, — зашептал Питер на ухо девушке. — Пожалуйста, не торопись. Сейчас нужно спрашивать очень аккуратно. Если попросить, чтобы он привел собаку, это может не сработать, потому что мы не знаем, какие у него на этот счет инструкции. Если попросить, чтобы он нас отвел, это может вступить в конфликт с приказом, полученным, когда нас привели в город. Нужно подумать…

— Милый Олег, — сказала Инга («Меня она ни разу не назвала милым!» — подумал Питер), — ты станешь в меня стрелять, если я выйду отсюда?

— Инга! — не удержался Питер. — Что ты…

— Нет, — рассеянно отозвался Олег, думая о чем-то своем.

— Ну и славно, — сказала Инга и пошла к двери. Олега она все-таки обошла стороной и сделала знак Питеру, чтобы он следовал за ней. Питер двинулся, не понимая, почему подчинился этой девчонке.

Проходя мимо Олега, Питер подумал: если забрать ружье, неужели он не станет сопротивляться, он сторож, в конце концов, или просто символ и останется символом человека с оружием до тех пор, пока кто-нибудь не бросит жребий и не примет решения, освобождающего его от обязанностей часового или, наоборот, заставляющего навести ружье на явившихся в город врагов и выстрелить.

Олег смотрел в одну точку — похоже, в его мозгу действительно столкнулись две противоположные программы, и не мог он с ними ничего поделать, даже жребий бросить не мог, поскольку в данном конкретном случае решение должен был принять не он, ему следовало лишь подчиниться, а человек, который мог приказать, почему-то ушел, ничего по поводу гостей не сказав.

— Ну, — требовательно сказала Инга, обернувшись, — что ты стоишь, как столб? Тебе господин Богомолов ясно сказал: покажи, где мы можем взять собаку. Ружье наперевес — и пошли!

На лице Олега появилось плачущее выражение, борьба, которая в нем сейчас происходила, не могла закончиться ни победой, ни поражением, она могла продолжаться бесконечно, может, до самой смерти, если не придет кто-то, имеющий право, и не прикажет. Или даст в руки монетку, и можно будет бросить жребий, чтобы знать, как поступить в этой не предусмотренной никакими инструкциями ситуации.

— Пошли! — повторила Инга, и Питер поразился твердости ее голоса. Девушка командовала так, будто умела делать это с самого детства. Может, так оно и было, он не знал, как жила Инга до его появления, понимал лишь, что она была изгоем, таким же, как он, иначе между ними не пробежала бы искра, Инга не пошла бы за ним, и все было бы сегодня иначе.

Подняв ружье к плечу, Олег повернулся и все-таки последовал за гостями на улицу. Перед домом мэра собралась небольшая толпа, в которой, к удивлению Питера, не было ни одного мужчины — только женщины среднего возраста и дети, старшему из которых вряд ли было больше трех. Дети держались за материнские подолы, сосали пальцы, а женщины переговаривались друг с другом и, хотя наверняка пришли сюда с определенной целью, о которой нетрудно было догадаться, на вышедших из дома Ингу с Питером не обращали внимания.